Простой советский спасатель

Ночную тишину вдруг прорезал какой-то звук. Плач? Откуда? Все-таки баба, походу решила искупаться. Главное, чтоб не утопиться. Я двинулся в сторону чернеющего пятна. Купальщица или купальщик, уже подпрыгивали над морской гладью, вода доставала до подбородка даже мне с моим-то ростом я поплыл, стараясь держать человека в поле зрения.

Про себя матерился: «Дура полоумная! Плыви, давай! Или плавать не умеешь? Какого лешего тогда поперлась на глубину, да еще ночью? Черт! Или правда утопиться решила? Ну, идиотка! Мне тут трупы с тура не нужны!»

Я ускорился, и доплыл до головы аккурат в тот момент, когда ненормальная (а это оказалась женщина!) решила нырнуть. Да твою ж ты щучью мать! Я нырнул следом.

Вынырнули мы одновременно. Я с матами, она с рыданиями. А ты думала, дура, утопиться так просто? Да все твои инстинкты против того, что ты собралась с собой сделать! Женщина рыдала взахлеб, держась на воде. Я заколебался: окликнуть или пусть проревется?

Но тут эта ненормальная снова нырнула.

— Да кто ж так топится-то! — рявкнул я в пустоту. — Воздуха набрала и нырнула! Закончится и потонешь? Ага, как же! Тебя ж все равно выкинет из-под воды без груза! И ведь не нахлебаешься! Инстинкты вверх потянут. И страх! — я знал, что она меня не услышит, но остановиться не мог.

Черт! А если эта дура груз к ногам привязала? Или судорога? Или таблеток наглоталась каких-то и ждет приход? Да ну нафиг! Я нырнул следом.

Тонущий человек в реальной жизни никогда не похож на того, кто тонет. Это в фильмах для красоты эффекта утопающий орет и бьет руками по воде. В большинстве случаев такой орущий и зовущий на помощь поймал приступ паники в воде. Это не значит, что ему не нужна помощь.

Тонущий на чистом инстинкте раскидывает руки в стороны и пытается оттолкнуться от воды, выплыть наверх, чтобы поймать воздух. Да и орать он не сумеет. Просто не успеет. Потому как голова над поверхностью долго не держится. Человек просто не успевает выдохнуть, вдохнуть и позвать на помощь.

Утопающий в самом моменте гибели, все время находится в вертикальном положение. И может продержаться целую минуту, прежде чем уйдет окончательно под воду. А уж если визжащие от счастья дети, плескающиеся в воде, вдруг замолкают, лучше перестраховаться и вытащить их сразу из воды. Даже если кажется, что с ними все в порядке. Чем потом обнаружить пропажу, и рвать на себе волосы от горя.

Утопленница снова вынырнула, отфыркиваясь и кашляя. Что, не срослось, да? Идиотка!

— Кто ж так топится! Ты бы хоть камень к шее привязала, что ли! — от полноты чувств, злобно рявкнул я, в два маха оказываясь рядом с женщиной.

Русалка взвизгнула, дернулась в сторону и уже ненамеренно попыталась утонуть. Я успел схватить её за волосы и дернул на себе.

— Кончай рыдать! И так мокро! Плыть можешь? — обхватывая утопленницу под грудь, цыкнул я.

— Пу-у-у-усти-и-и-и! Жи-и-ить не ха-а-а-чу-у-у-у! Не бу-у-у-уду! — захлебнулась в рыданиях девица.

— Будешь, зар-р-раза! Куда ты денешься! Не в мою смену! — я начал потихоньку транспортировать нас в сторону берега. Благо, что припадошная не билась и не пыталась вырваться. — Тебе детей еще рожать! А ты топиться вздумала! Мужик бросил? Да начхать и растереть! Вот ты какая… аппетитная! Да за тобой небось толпы бегают! Ну и все, ну и плюнь!

Я греб к берегу и забалтывал рыдающую девчонку, фыркая и сплевывая воду, лишь бы только она не вздумала вырываться!

— Лю-у-ублю-у-у-у-у… а-а-а о-он..

— А он гандон! И все!

Я, наконец, дотянул нас до первой отмели, где мне было по пояс. Крепко встал на ноги и развернул недоутопленницу к себе лицом.

— Да чтоб тебя медузу покусали! Ты что, издеваешься?!

Глава 17

Я развернулся и хотел уйти, но сзади раздался всплеск. Эта ненормальная решила присесть и порыдать всласть, забыв, где она находится. Присела! Ноги подломились и она плюхнулась в воду! Естественно, накрыло с головой. Попыталась встать снова упала. Начала истерить, захлебываясь рыданиями.

Вернулся, поднял на ноги, убрал с лица мокрые волосы, схватил крепко за руку и потащил за собой ножками. Альбина шла, спотыкаясь и периодически падал в воду. В конце концов я плюнул, взял ее на руки и решил нести, пока море позволяет: облегчая вес. Будущая тёща и в моем мире была стройной, несмотря на возраст и фигуристую фигуру. А в это время и вовсе больше пятидесяти видать не весила.

Н-да Леха, дожил ты! Тёщу на руках носишь! Кому расскажи — не поверят! Зная характер Альбины Николаевны, решили бы, что я её сам напоил и топить повел, чтоб уж наверняка. Радует, что что в этом мире мы с ней родственными узами еще не связаны и вряд ли будем. А потому — спас дуру пьяную, и вали по добру, по здорову!

Альбина крепко обхватила меня за шею, уткнулась в плечо и плакала. Истерика то накатывала бурными волнами, то стихала до поскуливания. «Бросил что ли беременную?» — мелькнула мысль. — Да вроде в той жизни одна у нее дочка была, жена моя Галка. Что ж так убивается, болезная?»

Жалости к теще я не испытывал. Столько она нам нервов попортила, пытаясь нас развести и поссорить. Я год не вмешивался, терпел, скрипя зубами слушал: «Леш она моя мама, я не могу ее бросить!». Жили мы отдельно, но в одном городе. Тещины истерики посреди ночи срывали жену из нашей кровати и неслась моя бедная Галка и я вместе с ней, через полгорода в два часа ночи утешать маму, которая обнаружила очередной седой (сука!) волос! Или с хахалем рассталась! Или встретилась с новым богатым поклонником!

В один прекрасный момент, когда Галчонок в очередной раз рыдала у меня на руках, выслушав монолог о неблагодарной дочери и нищеброде зяте, я попросил на работе перевод в свой родной город. Место в энском отряде МЧС было, я узнавал. Давно думал о возвращение.

Когда получил одобрение, разрулил ситуацию с квартирантами, смотался типа в «командировку», навел порядки в доме, сделал небольшой ремонт, вернулся и поставил жену перед фактом. Галка обалдела, но сопротивлялась недолго. И мы свалили с благословенного черноморского побережья в тихий провинциальный купеческий Энск.

Решение оказалось верным. Уж какая бабка пошептала в момент нашего переезда, не знаю, но тещины истерики прекратились. Галка звонила матушке по утрам, интересовалась житьем-бытьем, разговоры заканчивались за пять минут.

Первое время Альбина Николаевна еще пыталась закатывать скандалы. Но когда нельзя приехать и лично потрепать дочери нервы, позакатывать глаза, схватится за сердце и потребовать сию минуту прибыть вместе со скорой, оно как-то не так азартно скандалится. Тем более Галка научилась вежливо прощаться с матерью, купирую начало ссоры, и отключать телефон. И звонки стали редкими, Галчона выдохнула и расцвела. Уж не знаю, то ли и вправду пословица сработала: чем дальше, тем роднее. То ли Альбина Николаевна себе новую жертву нашла, но жизнь заиграла новыми гранями.

И теперь я тащил тёщу на руках, едва сдерживая желание притопить тут же, пока никто не видит. Но — Галка еще не родилась, а лишать себя счастья, пусть и короткого, в той своей жизни я не собирался.

— Все, конечная! — рыкнул я, опуская руки и ставя Альбину на ноги. — Ну, стоишь? — грубо уточнил я, придерживая одной рукой за спину, дико желая оторвать от себя тещины руки.

Женщина (ну вот не поворачивается язык её девушкой назвать и всё тут!) отлипла от моего плеча, но рук не расцепила.