Пространство Откровения

Через это отверстие, проделанное Вольевой, на свободу вырвался ее шаттл. Он на мгновение повис рядом с колоссальной махиной «Ностальгии по бесконечности», затем сделал пируэт и устремился к «Пауку».

Глава тридцать четвертая

Орбита Цербера-Гадеса, год 2566-й

Всю черную работу по погрузке «Паука» на борт «Печали расставания» Вольева предоставила Ане. Это была достаточно сложная операция, во всяком случае, куда сложнее, чем казалось сначала. «Паук» был слишком велик, чтобы сразу поместиться в грузовой отсек; никак не получалось сложить его ноги, чтобы не мешали дверям отсека закрыться.

В конце концов Вольева была вынуждена вызвать целый отряд роботов, которые силой заставили ноги «Паука» принять нужное положение. Стороннему наблюдателю (которого тут, разумеется, не было, если не считать нависшей полупарализованной громадины корабля) эта процедура показалась бы возней эльфов, поймавших какое-то крупное насекомое и решивших запихнуть его в шкатулку.

Наконец Вольевой удалось закрыть люк, спрятав последний прямоугольник мерцающего звездного неба. Зажглись внутренние огни, раздался нарастающий вой – это уравнивалось атмосферное давление шаттла и «Паука». Снова появились роботы и быстро пришвартовали модуль, чтобы его не мотало по отсеку. Минутой позже в «Паук» вошла Вольева, уже без скафандра.

– Следуйте за мной, – приказала она звонким голосом. – Чем скорее мы окажемся вне досягаемости корабельных орудий, тем лучше.

– А какая у них досягаемость?

– Да черт их знает.

– Здорово ты его шарахнула своей программой, – сказала Хоури, когда все трое, перебирая руками, влезли в кабину шаттла. – Что называется, от души. Даже мы в «Пауке» ощутили.

– Надеюсь, нашему приятелю досталось крепко, – ответила Вольева. – После тех экспериментов с мятежной пушкой я слегка расширила прерывающие возможности «Паралича», чтобы в следующий раз он работал не только по корпусу, ну и глубже. Жаль, недодумалась поставить взрывные устройства возле субсветовых двигателей. Тогда бы мы разнесли корабль вдребезги.

– Разве это не затруднило бы нам возвращение домой?

– Скорее всего, да. Зато Похитителю Солнц почти наверняка пришел бы конец. Кроме того, – добавила она, подумав, – без корабля «Плацдарм» слабел бы быстрее, поскольку не получал бы никаких апдейтов из арсенала. Мы одержали бы полную победу.

– Можно ли считать это самым оптимистическим из твоих прогнозов?

Вольева не ответила.

Они достигли кабины экипажа, которая показалась Хоури достаточно современной, как и многое другое на борту этого шаттла. Все белое и стерильное, точно в кабинете дантиста.

– Слушай, – взглянула Вольева на Паскаль, – я не знаю, насколько глубоко проник «Плацдарм» внутрь, но, если он сейчас погибнет, чего мы все хотим, это не обязательно пойдет на пользу твоему мужу.

– Если считать, что он уже добрался туда.

– Ну, на этот счет вряд ли можно сомневаться.

– С другой стороны, – заметила Хоури, – если Силвест уже внутри, то поражение «Плацдарма» ничего не изменит, разве что помешает нам добраться до Дэна. – Помолчав, она добавила: – Ведь мы попытаемся? Если так, то надо, по крайней мере, попробовать.

– Кто-то должен это сделать. – Вольева уселась в пилотское кресло, пристегнулась и протянула руки к старинному пульту управления с чуткими клавишами. – А теперь настоятельно советую расположиться поудобнее. Я собираюсь за минимальный срок максимально увеличить расстояние между нами и кораблем.

Она еще не закончила фразу, как включились, загудели двигатели, а стены, пол и потолок, до сих пор не бросавшиеся в глаза, вдруг обрели поразительную четкость и рельефность.

Когда стены шахты вдруг исчезли и открылась беспредельная бездна, пропало и ощущение стремительного вертикального полета. Силвест напрягся всем телом, ожидая жесточайшей перегрузки. Конечно, то была чистой воды иллюзия: он падал по-прежнему, даже еще быстрее, но при отсутствии ориентиров не было и чувства движения.

Силвест проник в недра Цербера.

– Ну и? – сказал Кэлвин, промолчавший, казалось, несколько дней. – Неужели это именно то, чего ты ожидал?

– Это пока ничто, – ответил Силвест. – Так, прелюдия.

И все же кое-что здесь было, а именно удивительнейшая архитектура – ничего подобного Силвесту до сих пор видеть не приходилось. Над ним круглился свод – крыша этого мира, пронзенная острием «Плацдарма». Пространство было залито сиянием, – это, похоже, люминесцировали гигантские «змеи», свернувшиеся в колоссальные кольца на полу, если, конечно, это было полом. Огромные кривые опоры, явно органические, поднимались к потолку, очень похожие на стволы деревьев. Видно было куда лучше, чем на картинке, поступавшей на корабль от робота-разведчика. Вскоре Силвест различил, что «стволы» растут не снизу, а, наоборот, выходят из потолка и корни теряются в полу. Свод не казался живым, он был безусловно кристаллического происхождения.

Миг спустя Силвеста осенило: пол куда старше потолка – последний создавался вокруг планеты, когда формирование пола было уже закончено. Похоже, они соответствовали двум разным этапам развития амарантийского знания.

– Смотрите, куда падаете, – сказал Садзаки. – Влепиться в пол на большой скорости нежелательно. А еще меньше смысла напороться на какую-нибудь боевую систему, которую «Плацдарм» еще не успел нейтрализовать.

– Думаете, тут еще могли остаться элементы обороны?

– Надеюсь, на этом уровне их нет, – сказал триумвир, – но ниже мы запросто можем столкнуться с ними. Если эти системы не использовались вот уже миллион лет, есть шанс, что они успели… – он помолчал, видимо подыскивая слово, – заржаветь.

– Вряд ли нам стоит на это полагаться.

– Да, пожалуй, не стоит.

Реактивный двигатель скафандра увеличил мощность, вместе с этим росло и ощущение силы тяжести. Пока всего четверть g, а потолок по-прежнему устрашает своей огромностью, зависнув над Силвестом от силы в километре. Значит, чтобы выбраться отсюда, снова придется преодолеть это расстояние. А под ногами еще тысячи километров, и знать бы, в какие бездны ему предстоит опуститься, разыскивая то, к чему его так влечет.

Он надеялся, что заберется не слишком глубоко. Пять дней, отведенные на путь туда и обратно, – это, как теперь выяснилось, опасно малый срок. Когда ты сидишь на корабле и изучаешь расчеты Вольевой, они не вызывают сомнений. А вот здесь, когда представленные ее уравнениями силы скристаллизовались в колоссальные грозные формации, не больно-то верится в исполнимость благоприятных прогнозов.

– Что, сынок, медвежья болезнь? – съязвил Кэлвин.

– Ты теперь и эмоции мои читаешь?

– Нет. Просто твои эмоции – копия моих. Мы же думаем почти одинаково. – Помолчав, Кэлвин добавил: – А вот я не стыжусь признаться, что очень боюсь. И задаюсь вопросом: имеет ли кусок компьютерной программы право на такой страх? Глубокая мысль, а, Дэн?