Пространство Откровения

Они действовали методом проб и ошибок, так как датчики скафандров видели лишь на несколько сот метров, да к тому же со всех сторон обзору мешали массивы кристаллической породы. И все же путники преодолевали километр за километром, омываемые неестественным зеленовато-синим излучением стен.

Окрестная геология постепенно менялась. Появились какие-то полосы шириной в несколько километров, неподвижные, как ледники. Здесь кристаллы крепко держались друг за друга, но сводчатые полости и вертикальные разломы производили впечатление, будто «языки льда» свободно плывут в пространстве, молчаливо отрицая само понятие гравитации.

«Что же это? – недоумевал Силвест. – Мертвая материя или нечто куда более загадочное? Может, это детали планетарного механизма, столь огромного, что его невозможно ни увидеть, ни вообразить? Если это машины, то следует допустить, что они используют некое туманное состояние квантовой реальности, где такие концепции, как тепло и свет, растворяются в неопределенности».

Само собой, «ледники» и были холодны как лед, о чем сообщали температурные датчики скафандра, но иногда за полупрозрачной поверхностью этих образований он угадывал мощное скрытое движение, – так сквозь циферблат из органического стекла проглядывают работающие внутренности часов. Когда же Силвест обратился к скафандру с просьбой проанализировать это явление с помощью его сенсорики, результаты оказались слишком сумбурными, чтобы от них была польза.

После сорока часов утомительного спуска они сделали важное открытие. Здесь кристаллические породы образовывали переходную зону толщиной примерно в километр. «Шахты» в ней были шире, чем те, по которым путники спускались прежде. Диаметр некоторых из них достигал двух километров.

Стены всех десяти исследованных шахт излучали тот же неприятный зеленоватый свет, что и кристаллические образования на верхних уровнях, и эти стены едва уловимо подрагивали; напрашивалось предположение, будто все это – части огромного механизма, некие разнообразные и загадочные функции. Силвесту вспомнились великие пирамиды Египта, они тоже были пронизаны шахтами и тоннелями – рабочие, которые замуровывали расположенные внутри пирамид захоронения, нуждались в путях наружу. Может, и здешние полости предназначены для чего-то подобного? А может, они нужны для отвода тепла от работавших внизу огромных машин, которые сейчас бездействуют?

То, что Силвест и Садзаки нашли эти «шахты», можно было считать подарком судьбы – они сильно облегчали спуск. Но подарок не был лишен недостатков: стены гладкие; если на пришельцев нападут, спасения искать будет негде. Путей лишь два: наверх и вниз. Если оттягивать спуск, то опасность застрять в Цербере возрастает, ведь «Плацдарму» долго не продержаться. Поэтому они решили рискнуть и спуститься.

Но спуск здесь вовсе не означал свободного падения. Оно годилось раньше, когда вертикальные участки пути не превышали километра, а здесь из-за величины «шахт» возникали новые проблемы.

Исследователи вскоре обнаружили, что стены «шахт» таинственным образом притягивают их к себе и что без коррекции курса не избежать ударов о блеклую яшмовую кручу. Разумеется, это действовала сила Кориолиса – та самая невидимая сила, которая изгибает векторы ветров на вращающихся планетах и создает циклоны. Здесь сила Кориолиса мешала линейному спуску, ибо Цербер тоже вращался. Силвест и Садзаки должны были постоянно создавать дополнительный угловой момент при движении к центру планеты. И все же спуск проходил быстрее, чем раньше.

Они успели преодолеть сотню километров, когда началась атака.

– Движется, – сказала Вольева.

Прошло уже десять часов с того момента, как они покинули корабль. Илиа была совершенно измотана, хоть и успела несколько раз вздремнуть, зная, что очень скоро ей могут понадобиться все силы. Правда, от такого отдыха было мало проку. Требовались куда более продолжительные периоды беспамятства, чтобы восстановиться после бесчисленных физических и психических перегрузок последних дней.

Но сейчас Вольева не хотела спать, как будто дошла до той границы усталости, за которой прячется крошечный «аварийный» запас энергии. Бесспорно, этого запаса надолго не хватит, но сейчас Илиа радовалась своей бодрости.

– Что движется? – спросила Хоури.

Вольева кивнула на светящуюся белым подковообразную консоль шаттла, на дисплей с выведенными ею самой окнами с данными.

– Что же еще, если не этот трижды проклятый корабль!

Паскаль зевнула, просыпаясь.

– Что случилось-то?

– Снова мы влипли, вот что случилось. – Пальцы Вольевой легко забегали по клавиатуре, вызывая новые цифры и диаграммы, хотя она не очень-то и нуждалась в дополнительной информации. – Субсветовик лег на курс и движется. Это означает две новости, обе скверные. Во-первых, Похититель Солнц восстановил все главные системы управления, которые я заблокировала программой «Паралич».

– Что ж, десять часов – совсем недурно. Мы успели отойти довольно далеко. – Паскаль кивнула на дисплей, показывавший их местонахождение: шаттл прошел почти треть расстояния, отделявшего его от Цербера.

– А вторая новость? – спросила Хоури.

– Похититель Солнц накопил достаточно опыта в управлении двигателями. Раньше он только осторожно обнюхивал их, боясь повредить корабль.

– И что это означает для нас?

Вольева указала на тот же дисплей, что и Паскаль.

– Предположим, он теперь полностью контролирует двигатели и знает рамки допустимого. Если и дальше будет идти этим же вектором, то вскоре выйдет нам наперехват. Он хочет добраться до нас прежде, чем мы доберемся до Дэна или хотя бы до «Плацдарма». На этом расстоянии мы слишком малая цель, и лучевые орудия для нашего уничтожения непригодны из-за дисперсии. От снарядов же мы можем уклоняться, велев автопилоту вести шаттл зигзагами и произвольно менять курс. Но все равно корабль скоро сократит дистанцию.

– Скоро – это когда? – нахмурилась Паскаль. – Разве мы не сделали мощный рывок на старте?

«Привычка задавать такие вопросы – не самая лучшая ее черта», – подумала Вольева, но своего раздражения ничем не выдала.

– Сделали. Но теперь ничто не помешает Похитителю Солнц разогнать корабль до нескольких десятков g. Нас такое ускорение просто превратит в кашу, а для него предела нет. К тому же на корабле не осталось живых существ, кроме тех, что бегают на четырех лапах, пищат и оставляют грязные пятна, когда ты их пристрелишь.

– Там еще капитан, – сказала Хоури. – Хотя я и не уверена, что его можно принимать в расчет.

– Я спросила: скоро – это когда, – напомнила Паскаль.

– Если повезет, как раз успеем дойти до Цербера, – ответила Вольева. – Но у нас не останется времени на разведку, и отступать будет некуда. Полезем внутрь планеты, чтобы спастись от корабельных орудий. Да и там надо будет спрятаться поглубже. – Она громко хмыкнула. – Может быть, твой муж с самого начала был прав, и сейчас он рискует гораздо меньше, чем мы. Пока, во всяком случае.