Простри руце Твои..
Шрифт:
– Что характерно - эти неравные браки, когда двадцатипятилетний внезапно женится на даме в возрасте своей матери. Мужчины системы "старушатник". Одна из форм материнского комплекса, - объяснял отец дома.
– Есть и женщины системы "стариканщица". Пример - странный второй брак вдовы президента Кеннеди, Жаклин, выскочившей замуж за мультимиллионера Онассиса, годившегося ей не то что в отцы, а в дедушки.
Альберт страшно радовался, когда приезжали хозяева. Во-первых, благодетели, во-вторых, развлечение. Он немного скучал - сторожа соседних дач его игнорировали, словно им брезговали и презирали. За что - непонятно.
А потому, когда Ледневы выбирались за город, они готовились к длинным беседам с оживленным летописцем, спешившим поделиться творческими успехами и планами. А планов у него было - громадье! При этом он привычно весело подпрыгивал, напевая. Последняя жалкая, выцветшая от невзгод и годочков прядочка на
– Каждый писатель должен помнить о докторе Франкенштейне, - рассуждал Альберт. Он любил пофилософствовать. Особенно располагала к этому загородная тягучая жизнь.
– Увлекшись эстетикой, неконтролируемыми чувствами и творческими образами, ты можешь создать такое, от чего потом смерть покажется избавлением, если твое создание выйдет в мир и натворит там дел в силу своих способностей. А все из-за чего? Из-за того, что ты не в меру увлекся и не подумал о нравственной стороне и о том пределе, который нельзя переступать. Голем - очень поучительная еврейская легенда. Она повествует, как мудрый раввин Лев бен Безалил, из средневековой Праги, вылепил из глины слугу, при помощи каббалы вдохнул в него душу и поручил ему защищать евреев от антисемитизма. Но оживший Голем вдруг почему-то начал лупить самих евреев. И так же, как Голем, повернулась против евреев и советская власть, которую они создали своей марксистской каббалой. А потом, несколько веков спустя, другой ученый создал другого монстра, по сути - тоже голема, только более мощного. И фамилия этого ученого была - Франкенштейн.
Отец тоже начинал впадать в ненужные размышления по поводу:
– Для чего пишет писатель? Прежде всего, чтобы достичь известности, чтобы его читали. Но этой известности сотни недостойных быстро добиваются случаем, происками и родственностью натур, в то время как один достойный идет к ней медленно и доходит поздно. Первые имеют друзей, потому что сволочь всегда есть в толпе и тесно придерживается друг друга. Второй наживает лишь врагов, потому что умственное превосходство везде и при всех условиях - самая ненавистная вещь на свете, особенно для бездарных тружеников, тоже мечтающих что-нибудь значить на том же поприще.
– Ты бы уж Альберту все это не высказывал!
– советовала Ксения.
– Возомнит себя великим, а потому и непечатаемым.
Но отец не слушал.
– Ведь не видит червяк птицы в небе! А люди, несчастные и бестолковые, ждут похвал их уму и творениям. От кого? От тех, у большинства которых столько же способности к правильному суждению и оценке, сколько у кастрата к оплодотворению. Они не могут отличить истинного от неистинного, зерна от мякины. И потому все правдивое и отличное, появляясь на свет, прежде всего, встречает на пути дурное, которое занимает его место и считается превосходным. И здесь главное - не обращать никакого внимания ни на своих современников, ни на их мнения и воззрения, ни на их похвалы и порицания. Знатность и богатство всегда могут рассчитывать на почет в обществе, но никак не духовные способности.
Георгий Семенович на старости лет увлекся Шопенгауэром. И твердил:
– На свете существует три аристократии: аристократия рождения и ранга, денежная аристократия и аристократия ума и таланта.
К какой он относил себя, Леднев скромно умалчивал.
Ксеня вспомнила все это и вздохнула.
– Съезди, пожалуйста...
– канючил отец.
– Что тебе стоит на машине? Здесь недалеко. Мы так давно там не были. Проведаешь дом и моего "сыночка".
И Ксения сдалась.
16
Что сказал тогда, осенью, отец Андрей, выслушав рассказ об Ольге?
– Это несчастье... Как сложно порой складываются и как раскалываются судьбы людские... Надо же, какой способ выдумал - будто погиб! Пришло ведь такое в голову... И вроде с благими, высокими целями... Господу послужить... Знаете, Ксения, это очень тяжкий вопрос - как и почему вдруг разумное и доброе, не успев стать вечным, перерождается в свою полную противоположность. Вопрос об относительности благих наших намерений и деяний... И вечная опасность фарисейства. Апостол Павел говорил, что он не творит добра, которого хочет, зато все время творит зло, которое ненавидит. Когда-то фарисейство не имело никакого негативного смысла. Наоборот, считалось нравственно высоким и чистым, почти вершиной в религии иудеев. Но выше и нельзя было подняться на основе окаменевших законов Ветхого завета. Фарисеи - это ведь религиозные наставники еврейства.
– И против этого высокого и чистого фарисейства, как вы говорите, восстал
Христос?– фыркнула Ксения и столкнулась глазами с батюшкой.
– Разлюби твою... ой, простите, отец Андрей.
Отец Андрей хитровато улыбнулся в бороду.
– Да, представьте себе, восстал. И тогда столкнулись два Завета, две правды, два закона - старый и новый. Здесь еще налицо парадокс евангельской морали, его сразу трудно осмыслить. В Евангелии мытари и грешники - выше фарисеев, нечистые выше чистых, не исполнившие закон выше его исполнивших, последние выше первых, погибающие выше спасенных... Помните притчу о мытаре и фарисее? Мытарь - то примерно то же самое, что полицай в Великую Отечественную. Человек, перебежавший к врагу и собирающий для оккупантов со своих соотечественников дань. Пример человеческого падения. Так почему же мытарь прощен? Этот парадокс часто объясняют так: грешник смиренен, фарисей горд, а христианство - религия смирения. Но это объяснение неполно. Неожиданно выяснилось, что исполнение закона не спасает. Да, закон появился в результате греха, но он не в силах вывести человека из того мира, в который он попал, сорвав плод с древа познания добра и зла. Фарисейство потому и осуждается в Евангелии, что не нуждается в Спасителе и спасении, как нуждаются мытари и грешники. Фарисейство - это отрицание искупления и Искупителя. Согласно этике закона, человек становится хорошим, потому что исполняет закон. В действительности человек делает добрые дела, потому что он хорош. Вера в то, что внешние средства спасут, - настоящее обрядоверие, почитание буквы, а не духа. Ох, эти ритуалы и требования!
– отец Андрей поморщился.
– Эти предписания: с какой ноги вставать, какой рукой держать святую воду, как есть просфору... Разве это главное? Суть в том, меняется человек или нет. И не надо заковываться в форму, потому что она тебя задушит, если она не твоя естественная. Я слышал об одном послушнике, "порадовавшем" настоятеля тем, что научился класть по триста поклонов подряд. Настоятель иронически справился: "Ну, и что? Разве ты от этого стал лучше? Ты нелепое дело брось - триста поклонов! Над душой трудись!" А как вы думаете, в какую эпоху мы живем?
– Капитализма, - выпалила Ксения.
Батюшка расхохотался.
– Сейчас все только об этом! Невоспитанные мысли. А я о другом. Мы с вами живем не в эпоху атеизма и не в эпоху христианства, а во времена новой волны язычества. Да-да, не удивляйтесь. Именно оно снова предлагает нам, истосковавшимся без Бога, самые простые, даже примитивные методы завоевания власти в духовной сфере. Власти, порабощающей личность, ведь оккультизм - уход от личной ответственности. Православие обладает глубиной и сложностью, отличается от других конфессий традицией нелегкого, творческого и таинственного становления личности. А в оккультных книгах все пересыпано обещаниями о мировой гармонии, познании тайн Вселенной, обретении счастья... Настоящая идиллия. Только когда вы прочитываете подобную книгу от и до, убеждаетесь, что она на редкость пуста и туманна. А тайна осталась тайной.
Тайна... Сияющие на солнце купола Лавры... Торговцы на площади... Сашка...
"Ты не умеешь любить..." А что вообще она умеет делать?
И это смирение... Почему она должна подчиняться? И кому? Для чего?
– А вы и не должны, - спокойно сказал отец Андрей.
– Бытует представление, что смирение - это разрешение кому-то затоптать себя в грязь. Вовсе нет. Смирение - это, прежде всего, реализм. Насмешливое, критическое отношение к себе. И смиренным человек может стать лишь тогда, когда свободен, покорность воле Божьей - всегда осмысленная, добровольная, основанная на умении различать добро и зло. Без этого умения нельзя достичь высшей нравственной ступени - любви, без рассудительности трудно пробудить совесть. Понятия "совесть" и "сознание" близки по этимологии. "Совесть" значит "советоваться с самим собой", или "со" и "весть" - совместная весть, или "соведать", то есть "сознавать" - "сознание". Святитель Григорий Богослов напоминал нам, что низко думать о себе нельзя, ты - Христова тварь, Христово дыхание. А священномученик Ириней Лионский сказал так: "Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом".
Ксения слушала и старалась осмыслить и запомнить хоть что-нибудь. Получалось плохо. Правильно насмехался отец над отличной актерской памятью...
Их первый разговор... В лицо бросалась дорожная пыль, забивая глаза и ноздри, мешая идти. Отец Андрей ее словно не замечал.
Пыль... дорога... маленький городок... и человек рядом... к которому Ксеня давно так рвалась... и вот приехала... но зачем?.. если ли в этом смысл?.. и какой?.. и где он скрыт?..
Как изменилась жизнь человеческая после грехопадения... труд, болезни, страдания... Но несчастья и беды идут не от людей: все кресты от Господа, как беспредельно милостивого, так и беспредельно премудрого. Так утверждал отец Андрей.