Простудятся в траве босые осы…
Шрифт:
Торчит, свой расширяя кругозор,
Балбес оторопелый – куст жасмина.
А жизнь спешит куда-то мимо, и на
Дорожки, грядки дождевой червяк
Повылез, подаёт воронам знаки,
Выписывает сигмы и зигзаги,
И машет кулаками после драки,
И выясняет, где зимуют раки,
И попадает, как всегда, впросак.
*
Богата вдосталь инженерами
Заблудших душ и блудных тел,
Объята страто-ноо-сферами,
В
Земля – она, пожалуй, круглая.
Хотя, конечно, не везде.
Трава, горячая и смуглая,
Нас не узнала. Быть беде!..
И рухнув с шумами и гамами
В прокрустову её кровать,
Теряем почву под ногами мы,
Боясь друг друга потерять.
И о любви не смея речь вести,
О, как мы верим в чудеса,
Где постижимы бесконечности
И достижимы небеса!..
*
Что правильно,
То, как известно, верно.
Зло бесконечно, а добро безмерно.
Цветёт в апреле майская сирень.
Апрельский ландыш доцветает в мае,
И на краю зимы в кубанском крае
Исходит снег и прибывает день.
Всё по уму.
А то, что непонятно –
Оно, конечно, глупо и темно.
Кувшинки возвращаются на дно
Застойных омутов,
Где гниль и водяные,
И что им там,
И кто они такие,
Нам как-то всё едино,
Всё одно.
Зло соразмерно,
Что не так уж скверно:
Добро – оно не выживет без зла.
Под воблу пиво
И забить козла –
И в каждой подворотне
По жюль-верну,
И мудростью сквозит из-за угла.
*
Свой гороскоп мы знаем наизусть.
Подножный сор пощипывая споро,
Пасётся возле лужи у забора
Зачуханый и грустный
Сивый гусь.
Весна
В пылу расчётливой свободы
Разбрызгалась дождём –
И кончен бал.
Солируют кроты – их чёрный нал
На откуп взял
Сады и огороды.
И ночи всё докучливей и суше.
И что ни день –
То всё вчерашний день
И сивый гусь в заплесневелой луже
Пугает нецелованных лягушек
И отгоняет собственную тень.
*
Замшела и темнобока,
Но как же приветит глаз!
Притвор, след ограды сбоку.
Душа воспарит высоко…
Не мы выбираем Бога.
Бог выбирает нас.
Мы помним, почём фунт лиха,
Шмат солнца и жбан дождя.
Но тихо в притворе, тихо…
И колется облепиха,
Слезою ладонь желтя.
О чём её плач? О нас!
О каждом. Отдельно взятом.
О каждом, кто на попятный
И рад бы (о чём тут сказ!),
Да
слишком вольна дорога,Да спеси, гордыни много…
И мы по пустым отрогам
Скользим, уходя до срока,
И всё удивляем Бога…
И Бог удивляет нас.
*
Памяти Дениса Ивеншева
Тамань давно не скверный городишко,
Но так осталось в памяти – и ладно!
А новое не слишком и накладно:
Асфальт, да за пригорком телевышка.
Белеет – с моря – берег одинокий.
А Странник Божий – в бронзе и не виден.
Безвременьем обижен и обиден
Друзьям (почти друзьям), из тех, что позже
Состарятся в свои земные сроки
И поуходят, унося с собой
Восторженный испуг – перед строкой,
Перед судьбой – осенней, одинокой,
В тумане, там… где призрачен покой…
Где бездна, высь и ветер голубой.
*
У дней минуты умыкать
И терпеливо замыкать
Земной орбиты эллипс.
Зима. Чего ж ещё желать?
Чего ж ещё нам пожелать?..
Метелям, вьюгам – исполать!
Как рано вы слетелись.
А мы успели постареть
Под рыки хэви-рока,
И лето красное пропеть,
И не дозрев, в траве дозреть,
Упав с дерев до срока.
И дочитать последний акт
Любви (и всё – стихами),
И дописать последний такт
Кантаты, где найти контакт
С ночными петухами,
Чтоб в лад и сладостно орать
(Под утро – ежечасно),
И страстно время ощущать,
И не пущать, и обличать,
И обнищать,
И обмельчать
Дабы не стать несчастным.
*
Не искушай законы Ома –
Не лезь в электросеть рукой.
Блины твои всё больше комом.
Слоны ушли на водопой.
И дымен дом, и все ли дома,
И мёрзнет холод у парома,
И не в запой, так на покой
Ушёл паромщик ломовой.
И против лома – нет облома.
*
А что посеял – то и жнёшь!..
Дворняга уличный, гаврош
Сырых садов, канав, заборов,
Сеней простудных, коридоров,
Где в кровлях дыр не перечтёшь,
Он здесь везде, он в души вхож,
Он – как сквозняк
И ты сдаёшься,
И сознаёшь,
И сознаёшься:
Цена твоим усильям грош,
Когда свобода листопада,
И сутемь, и тепла не надо,
И задышал ноябрь на ладан,