Простые смертные

– А я слежу своим глазком за каждым странным чудаком, – вдруг шепнул мне на ухо какой-то эксцентричный старикашка возле бара с шампанским. – Образованный писатель на литературном фестивале. Как жизнь, Криспин?

Криспин Херши, то есть я, неуверенно взглянул на незнакомца, и тот встретил его взгляд совершенно спокойно, явно чувствуя себя прекрасно и не испытывая ни малейшего страха ни перед чем, хотя Время, этот безжалостный вандал, и успело нанести его лицу невосполнимый ущерб. Морщины, словно процарапанные когтем, сливовый нос любителя виски, обвисшие щеки, набрякшие веки. И при этом из кармана пиджака у него торчал шелковый платочек, на нем была элегантная шляпа-федора, и вообще в его облике было что-то, черт побери, педерастическое. Как может столь неизлечимо древний старец все это выдерживать?

– А вы, простите, кто?

– Я – твое ближайшее будущее, мой мальчик. – Он подвигал мышцами своего, некогда красивого, лица. – Смотри, смотри хорошенько. Что ты об этом думаешь?

Но я думал только о том, что сегодня, наверное, Ночь Кексов [171] .

– Я думаю, что не очень люблю разгадывать кроссворды.

– Нет? А я очень люблю! Меня зовут Левон Фрэнкленд.

Я взял высокий тонкий бокал с шампанским, изобразил на лице некоторое замешательство.

171

Сцена из «Алисы в стране чудес» Л. Кэрролла.

– Ни один колокольчик в моей душе не звякнул, должен признаться.

– Я когда-то давно здорово попортил кровь твоему отцу. Одно время мы с ним оба были членами клуба «Финистерр» в Сохо.

Увы, я по-прежнему ничего не понимал.

– Я слышал, что этот клуб в итоге закрылся.

– Конец конца эпохи. Моей эпохи. Мы встречались, – Левон Фрэнкленд качнул своим бокалом в мою сторону, – на вечеринке в вашем доме в Пембридже году так в 68-м или 69-м, примерно во времена Gethsemane. Среди многочисленных пирогов, в которые я совал свои липкие пальцы, было и продюсерство, и твой отец надеялся, что направление, которое я представляю, – комбинирующее современные и фольклорные ритмы, – сможет удачно аранжировать и исполнить музыку к фильму «The Narrow Road to the Deep North» [172] . Наш план, правда, ни к чему не привел, но я помню тебя в костюме ковбоя. Ты тогда только что научился проситься на горшок и до настоящей светской беседы тебе было еще далеко, но я следил за твоей карьерой с интересом доброго дядюшки или ростовщика, а потом с удовольствием прочел твои воспоминания об отце. Знаешь, я ведь каждые несколько месяцев начинал твердить себе: нужно ему позвонить, нужно пригласить его на ланч, начисто забывая, что его больше нет! Я так скучаю по нему, старому упрямцу и полной моей противоположности! Между прочим, он прямо-таки греховно тобой гордился.

172

«Узкий путь, ведущий далеко на Север» (англ.) – роман (2013) австралийского писателя Ричарда Фланагана, получивший в 2014 году Букеровскую премию; в фильме, поставленном по этому роману, звучит песня немецкого исполнителя Камаля (Kamal).

– Правда? В таком случае он, черт побери, удивительно хорошо это скрывал!

– Энтони Херши был типичный англичанин из «верхнего среднего класса», да еще родившийся до войны. Таким отцам обычно не свойственны внешние проявления чувств. Шестидесятые, правда, несколько ослабили поводок, и фильмы Тони отчасти были свидетельством этого послабления, но… перепрограммировать себя удалось далеко не всем из нас. Похорони неприятные воспоминания, Криспин, заключи мир с покойным отцом. Меч войны не действует на призраков. Они даже услышать тебя не могут. И ты в итоге всего лишь нанесешь раны самому себе. Поверь мне. Я знаю, о чем говорю.

Чья-то рука хлопнула меня по плечу. Я резко обернулся и увидел перед собой Гиену Хола, который улыбался, как гигантская хищная норка.

– Криспин! Как все прошло? Много книг подписал?

– Нормально, жив остался, как видишь. Однако позволь мне предста… – Но когда я снова повернулся к Левону Фрэнкленду, того уже унесло куда-то толпой. – Да, все прошло вполне удачно. Хотя рядом примерно полмиллиона женщин непременно хотели коснуться края одежды какой-то чудн'oй особы, которая пишет об ангелах.

– Я прямо с ходу могу назвать тебе двадцать издателей, которые до самой смерти будут жалеть, что вовремя не сцапали Холли Сайкс. Так или иначе, сэр Роджер и леди Сьюз Бриттан ждут тебя, наш «анфан террибль британской словесности».

Я вдруг как-то сразу утратил присутствие духа и пролепетал:

– Я действительно должен, Хол?

Улыбка Гиены Хола померкла:

– Шорт-лист.

Лорд Роджер Бриттан: некогда, в давние времена, продавец автомобилей; в 70-е – бюджетный отельер; в 1983-м – основатель фирмы «Британские компьютеры», а вскоре и ведущий изготовитель дерьмовых британских Word-процессоров; затем обладатель лицензии на продажу мобильных телефонов (когда после кризиса 1997 года ему удалось обанкротить компанию «New Labour») и главный учредитель телекоммуникационной сети «BritFone», которая по тогдашней моде все еще носит его имя. С 2004 года Роджер Бриттан стал известен миллионам благодаря бизнес-реалити-шоу «Out on Your Arse!» [173] , во время которого горстка каких-то ублюдков позволяла унижать себя за вполне конкретный приз – место с зарплатой в сто тысяч фунтов в бизнес-империи лорда Бриттана. В прошлом году сэр Роджер шокировал мир искусства, купив самую главную литературную премию Великобритании и дав ей другое название в честь себя самого, а также утроив ставку до ста пятидесяти тысяч фунтов. Блогеры предполагали, что эта покупка была ему подсказана, а может, и спровоцирована, его последней женой Сьюз Бриттан, чей послужной список включал деятельность в качестве звезды мыльных сериалов, а также «лица» телешоу о книгах «The Anputdownables» [174] ; ныне же она председательствовала в неподкупной комиссии по вручению Премии Бриттана.

173

Зд.: «Под зад коленом» (англ.).

174

«Оторваться невозможно» (англ.).

Итак, мы прошли в уютный уголок под балдахином, но, увы, обнаружили, что лорд Роджер и леди Сьюз беседуют с пресловутым Ником Гриком.

– Я слышал, как вы отзываетесь о «Бойне номер пять», лорд Бриттан. – Ник Грик обладал поистине американской самоуверенностью и привлекательной байронической внешностью, и уже одним этим был мне заранее неприятен. – Но если бы меня попросили навскидку назвать самый лучший роман XX века о войне, то я бы скорее назвал «Нагие и мертвые» Мейлера [175] . Это…

175

Роман (1948) американского писателя Нормана Кингсли Мейлера (1923–2007).

– Я знала, что вы так скажете! – Сьюз Бриттан изобразила маленькую радостную победу. – Я эту книгу просто обожаю. Это единственный роман о войне, который действительно показал окопную войну с точки зрения немцев.

– Мне думается, леди Сьюз, – осторожно начал Ник Грик, – что вы, наверное, имели в виду «На Западном фронте без…» [176]

– Какая там еще «точка зрения немцев»? – презрительно фыркнул лорд Роджер Бриттан. – Если не считать того, что она была «дважды, черт побери, неверной за тридцать проклятых лет»?

176

Роман «На Западном фронте без перемен» (1929) немецкого писателя Эриха Марии Ремарка (1898–1970).

Сьюз намотала на мизинец нитку черного жемчуга.

– Именно поэтому роман «Нагие и мертвые» так важен, Родж, – ведь обычные люди на вражеской стороне тоже страдают. Верно, Ник?

– Да, леди Сьюз. Почувствовать себя в чужой шкуре – вот в чем главная сила этого романа, – сказал тактичный американец.

– Да этот вонючий продукт просто чертовски хорошо разрекламирован! – заявил лорд Роджер. – Тоже мне название: «Нагие и мертвые»! Похоже на учебник по некрофилии.

Гиена Хол сделал шаг вперед.

– Лорд Роджер, леди Сьюз, Ник. Вряд ли необходимо тут кого-то кому-то представлять, но прежде чем Криспин уйдет…

– Криспин Херши! – Леди Сьюз воздела руки к небесам, словно я был самим богом солнца Ра. – Говорят, вы написали просто потрясный роман!

Я старательно приподнял в улыбке уголки рта.

– Благодарю вас.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, – мгновенно польстил мне Ник Грик. – В Бруклине ваших поклонников целая толпа, и все мы буквально преклоняемся перед «Сушеными эмбрионами».

«Буквально»? «Преклоняемся»? Мне пришлось пожать ему руку, размышляя при этом, не был ли подобный комплимент завуалированным оскорблением, – типа: «А все, что вами написано после «Эмбрионов» – это полное дерьмо»; или прелюдией к завуалированной просьбе о рекламе: «Дорогой Криспин, как это ужасно, что в прошлом году на фестивале в Хей-он-Уай вас с нами не было! Не могли бы вы сейчас сказать несколько слов, – так сказать, авансом, – о моей новой работе?»

– Мне не хотелось прерывать вашу интеллектуальную беседу, – сказал я, обращаясь к этой троице, – о творчестве Нормана Мейлера, – тут я метнул в молодого турка [177] очередной шар: – Хотя, клянусь своими деньгами, по-моему, дедушкой всех честных повествований о войне должен считаться роман Крейна «Алый знак доблести» [178] .

177

Ник Грик – это, скорее всего, действительно псевдоним; Greek (англ.) – грек. По всей вероятности, Криспин знает, что говорит, называя американского писателя турком.

178

Стивен Крейн (1871–1900) – американский писатель, автор повести о Гражданской войне 1861–1865 годов в Америке «Алый знак доблести» (1895).