Против правил

– Ну же, Кэтрин, – ласково пропел он. За последние несколько дней Льюис перестал обращаться к ней «миссис Эш» и перешел к имени, что напрашивалось само собой, учитывая, как близко они вместе трудились. – Пора приниматься за дело.

– Это Рул просил загрузить меня так, чтобы сил хватало только на то, чтобы работать, спать и ухаживать за ним? – с подозрением полюбопытствовала Кэтрин.

Легкая улыбка тронула губы Стовэлла, отчего в уголках глаз собрались мелкие морщинки.

– Устали, а?

– В нокауте.

– Недолго осталось. На следующей неделе Рул уже встанет с постели, а еще через неделю, может, и в седло сядет. Я уже такое видел.

– Это с гипсом-то на ноге? – усомнилась Кэтрин.

– Или на руке, или с перевязанными ребрами, или со сломанной ключицей. Ничто его не удержит. Только из-за сотрясения он и находится в кровати так долго.

Кэтрин поднялась со стула, со вздохом натянула чистые носки и сунула ноги в сапоги. Льюис странно смотрел на нее, и она подняла голову как раз вовремя, чтобы заметить этот взгляд.

– Льюис? – неуверенно окликнула Кэт.

– Я просто подумал, что под всем этим городским лоском вы всего лишь деревенская девчонка.

– Лоском? – Подобная мысль ее позабавила. – Это я-то?

– Вы бы знали, о чем я толкую, если бы были мужчиной, – протянул он.

– Если бы я была мужчиной, подобная мысль вам бы и в голову не пришла!

Его смех лишь подтвердил ее правоту. Пока они шли по двору, Кэтрин собиралась с силами, чтобы задать вопрос, который вертелся у нее на языке с тех пор, как она впервые увидела Льюиса.

– Вы были вместе с Рулом во Вьетнаме? – как можно непринужденнее спросила она.

Стовэлл посмотрел на нее:

– Я был во Вьетнаме, но не с Рулом. Его я встретил около семи лет назад.

Кэтрин больше ничего не сказала, и, только когда они уже дошли до конюшни, Льюис поинтересовался:

– А что?

– Вы очень похожи, – медленно пояснила она, сама толком не зная, почему они, казалось, высечены из одного камня. Оба были опасными суровыми мужчинами, повидавшими слишком много смерти и боли.

– При мне он никогда не упоминает о Вьетнаме, – в голосе Льюиса появились хриплые нотки. – Я и сам больше не говорю на эту тему. Единственные люди, которые бы меня поняли, тоже там побывали, и у них свои проблемы. Мой брак распался, потому что жена не выдержала, не смогла выносить меня, когда я только вернулся.

Ответный взгляд Кэтрин был полон боли и сочувствия, и Льюис широко улыбнулся – по-настоящему улыбнулся.

– Еще рано пиликать на скрипках, – поддразнил он. – Со мной все хорошо. В один прекрасный день я, может, снова женюсь. Мужчины обычно ноют и стонут по поводу брака, но в женщинах есть что-то такое, что заставляет нашего брата снова наступать на те же грабли.

– Интересно, что? – рассмеялась Кэтрин.

Это новое чувство близости с Льюисом оставалось с Кэтрин на протяжении всего дня, который выдался таким же насыщенным и беспокойным, как и утро. У одного жеребца случились колики, а две кобылы еще до исхода ночи могли ожеребиться. Когда Кэтрин наконец вернулась домой, шел восьмой час, и Лорна сообщила, что уже отнесла Рулу ужин.

– Он в ужасном настроении, – доложила она.

– Тогда ему придется еще какое-то время побыть в этом состоянии, – устало ответила Кэтрин. – Я не готова его утешить. Хочу принять душ и лечь.

– А поесть не собираешься?

– Слишком устала, – покачала головой Кэтрин. – Поем утром, обещаю.

Приняв душ, она рухнула поперек кровати, не в силах даже укрыться простыней, и, к счастью, тут же уснула. Но, как ей показалось, уже через несколько минут ее растолкали.

– Кэтрин, просыпайся, – потребовала Рики, и Кэтрин заставила себя открыть глаза.

– Что такое? – слабо спросила она, заметив, что Рики полностью одета. – Который час?

– Половина двенадцатого. Пошли. Обе кобылы рожают, и Льюису требуется помощь.

В голосе Рики не слышалось абсолютно никакой враждебности, ведь ее всегда интересовала работа на ранчо. Ничего удивительного, что Льюис послал за женщинами вместо того, чтобы будить кого-то из работников: и Рики, и Кэтрин прежде уже помогали кобылам в родах, хотя прошли годы с того момента, как Кэт делала это в последний раз. Но это ее собственность и ее обязанность.

Кэтрин поспешно оделась, и они с Рики бросились в помещение для выжеребки, освещенное лишь несколькими лампами в стойлах. Приходилось двигаться совсем тихо, чтобы не беспокоить животных, поэтому они говорили шепотом. Льюис и ветеринар, Флойд Стоддард, ждали в пустом стойле.

– Сэйбл уже на подходе, – сообщил Льюис, глядя на женщин. – А Андалусии, судя по всему, придется попотеть.

Но они ждали и ждали, а Сэйбл все никак не могла ожеребиться, и Флойд забеспокоился. Было уже почти два часа ночи, когда он в очередной раз проверил ее и вернулся с напряженным лицом.

– Сэйбл легла, – сообщил он. – Но жеребенок перевернут. Придется ему помочь. Вымойтесь.

Мужчины разделись до талии, вымылись теплой мыльной водой и бросились к Сэйбл. Рики и Кэтрин закатали рукава как можно выше и тоже вымыли руки, хотя, в общем-то, им не придется помогать переворачивать малыша. Чудесная темно-гнедая кобыла лежала в стойле, набухшие бока гротескно выпирали.

– Держи ей морду, – велел Флойд Рики, опускаясь на колени подле лошади.

Громкое, полное страдания ржание, донесшееся из другого стойла, заставило всех четверых поднять головы. Льюис выругался.

– Кэтрин, посмотри, как там Андалусия!

Андалусия тоже лежала, но особого беспокойства не наблюдалось. Кэтрин сообщила Флойду и оценила ситуацию: Рики изо всех сил пыталась удержать Сэйбл, Льюис надавливал кобыле на брюхо, помогая Флойду перевернуть жеребенка.

– Андалусия в порядке, но ее жеребенок тоже на подходе. Я останусь с ней.

По лицу Льюиса катился пот.

– Ты знаешь, что делать?

– Да, не волнуйся. Если будут проблемы, я позову.

Когда Кэтрин вошла в стойло, Андалусия подняла жемчужно-серую голову и тихо заржала, потом снова опустилась на сено. Кэтрин встала на колени возле лошади, осторожным касанием руки давая животному понять, что она рядом. Большие темные глаза смотрели на Кэтрин с выражением трогательного, почти человеческого спокойствия.

Лошадиные бока содрогнулись от очередной схватки, и показались крошечные острые копытца. Андалусии не понадобилась помощь. Уже через несколько минут жеребенок извивался на полу, все еще находясь в околоплодном пузыре. Кэтрин быстро разрезала пленку, освободила лошадку и, схватив мягкую сухую ткань, принялась растирать длинными ритмичными движениями. Пока она возилась, кобыла с трудом поднялась на ноги и встала, опустив морду и тяжело дыша. Андалусия испустила тихий вздох и сунулась проверить, как там маленькое создание, дрожащее на сене. Затем стала любовно вылизывать жеребенка, заменяя материнской лаской растирание Кэтрин.