Противофаза

— Не волнуйтесь, дорогая Галина Леонидовна! Сейчас же дам распоряжение подготовить для вас и ваших друзей кабинет, — предложил Сека.

— Буду признательна, но не стоит беспокоиться. Отдохну здесь немного в компании приятного молодого человека и, наверное, поеду домой. Боре, видимо, не до меня, — решила генсековна.

— Позвольте мне похитить у вас этого добра молодца, уважаемая Галина Леонидовна. Ему нужно готовиться к выступлению, — с виноватым видом высказался Сека.

— Ну, раз так надо, то забирайте его под белы рученьки. Я ему не начальница, — отреагировала советская принцесса с неожиданно возникшим сарказмом.

Я попрощался с дамами и поспешил за Секой. Он заявил, что неприятные мне люди уже удалены из зала, и что мне предстоит выступать сразу после Антонова. Сам хозяин так пожелал.

— Мне до сих пор не вернули двести десять рублей, выкраденных из моей куртки вашими братками, — напомнил об одной неприятной проблеме.

— Ты кого имеешь ввиду? — посуровел лицом мужчина.

— Точно не скажу. Возможно, те, кто меня сюда конвоировали.

— Да как они могли оскорбить такого человека! — возмутился Сека, — Держи пока мою сотку. Остальное вместе с гонораром выдам.

Сотка оказалась единой бумажкой кофейного цвета. Не в каждом магазине такую смогут разменять. Меня сопроводили к пиршественному столу и предложили немного подкрепиться, но не насыщаться. Антонов давал свою шестую песню «Ну что с ним делать», заметно выдохшись.

— О чём, собственно говоря, петь? — спросил Генриха, горестно вздохнув.

Организм уже начал выражать своё нежелание лезть на эстраду сосанием под ложечкой и трепетанием поджилок.

— На твоё усмотрение, — предложил Сека.

— Справедливость восторжествовала! — удовлетворённо заметил Дося, когда я бросил возле него свои кости.

— … И этот кусок лососятины наконец-то соединится с моим желудочно-кишечным трактом, — подхватил я его тональность.

Проще было определить, чего не было на столе. Рыба красная и рыба белая, мясо во всех видах, ветчина-колбасы-балыки, огурчики-грибочки маринованные, морепродукты, салатики-винегретики всевозможные и прочий закусон. По щелчку официанты готовы были доставить неплохой выбор вторых блюд в горячем виде. Я и троица матершинников разлили по бокалам венгерское Токайское и чокнулись за справедливость.

Кремлёвская принцесса вопреки своим угрозам никуда не уехала. Напротив, её с подругой только что на моих глазах препроводили в один из шести вип-кабинетов, расположенных в банкетном зале. Отделённые от основного пространства зала висюльчатыми шторками ниши как раз и представляли собой такие кабинеты. Многие из добропорядочно выглядевшей публики с Микиткой Михалковым во главе, ломанулись из зала, будто нечисть после третьего крика петуха. Некоторые, вроде Йоси Кабздона, наоборот, стали рваться на приём к кремлёвской принцессе. Приставленному к ней воровскому охраннику пришлось сразу же приступать к исполнению своих обязанностей. Спустя некоторое время принцесса проявила благосклонность к бизону советской эстрады и дала ему аудиенцию.

Предположив, что в один из этих кабинетов могли припрятать от меня Никсона и его орёликов, я решил проверить догадку. Продефилировал туда с фужером вина в руке. Другие кабинеты оказались пустыми, только в одном пожилой лысый хряк лапал заливисто хохотавшую маруху. Из своей норки высунулась кремлёвская принцесса и принялась зазывать к себе:

— Мишаня, лезь сюда. Посидим вместе под коньячок, пообщаемся.

— Ага, я залезу, а ты как начнёшь меня опять за задницу хватать…

— Обещаю. Будет цела твоя задница, зуб даю, — захохотала принцесса.

— Коль целый зуб поставлен на кон, то согласен я, — ответил высоким стилем.

Никуда этот Никсон со своей бригадой от меня не денется, а принцесс обижать не стоит.

Кроме французского коньячка Курвуазье, здесь на столе горделиво воздымались знаменитые вермуты Мартини и Чинзано, ликёры Лаппония и Болз, не обошлось и без Советского Шампанского. В качестве закуски привлекали внимание пустые тарталетки, которые можно было начинять, либо чёрной, либо красной икрой, а ещё пастой из крабов, грибной икрой и всякими паштетами. Ласкали глаз ломтики сёмги и горбуши. Испускали слюногонные ароматы нарезанная ветчина в обрамлении оливок, сало с прожилками со слезой. Даже обычная докторская колбаса аппетитно пахла мясом. Естественно, не были забыты нарезанные импортные сыры и не менее импортные морепродукты. Из горячего на столе маячила нетронутая утка с брокколи. Не забыты были фрукты и ягоды: виноград, киви, мандарины, бананы, выпечка в виде маленьких пирожков и пирожные.

— Молодец, что пришёл, а то Боря меня совсем забросил, как своих приятелей повстречал. Видишь, как они общаются. Я из них только Славку Иванькова знаю. Встречались когда-то в Сочи. Он работал, кажется, в сфере быта, — обрадовалась мне Галина.

— А вы сами чем занимаетесь, Галина Леонидовна? — продолжил я прерванную Секой тему.

— А ты — нахал, хоть и очень обаятельный. Так и быть, отвечу подрастающему поколению. Только для начала, давай, выпьем на брудершафт.

Я зарядил фужеры шампанским. Обвились руками с напитком и выпили, затем жарко поцеловались.

— Теперь обращаемся друг к другу только на ты, — удовлетворённо высказалась принцесса.

— Я не против, так чем же мы занимаемся, когда устаём отдыхать? — пристал я со своим вопросом.

— Для сведения тебе, милый Мишенька. Женщине при советском строе вовсе не обязательно работать. Она должна удачно выйти замуж и поддерживать семейный очаг, — Галина щёлкнула зажигалкой и закурила сигарету Мальборо, — Однако, я официально трудоустроена по ведомству иностранных дел. Если тебе вдруг захочется поехать за границу, пособлю по блату. Я вообще многое чего могу на этом свете. Так что, держись меня и будешь в полном шоколаде.

Уставший Антонов окончательно завершил свои выступления, поблагодарил зрителей за прозвучавшие наконец-то аплодисменты и отправился отдыхать к столам. Вместо него к эстраде подошёл Бриллиантовый Боря. Сека просунулся к микрофону и произнёс:

— Свой щедрый талант принёс в дар нашему дорогому имениннику артист театра «Ромэн», а теперь уже и Большого театра Борис Буряце. Поприветствуем его, дорогие гости.

Какое счастье! Кажется, про меня благополучно забыли. Заиграла гитара. Боря, растопырив руки, заголосил цыганисто «Полюби цыгана». Принцесса откинула шторки и, подавшись вперёд, застыла, внимательно слушая певца. Разговаривать дальше не было никакой возможности. Даже с Милой не получилось пообщаться, потому что Галина рявкала на нас, требуя заткнуться. По её лицу блуждало выражение неземного удовольствия.

Буряце выдал ещё пару набивших оскомину по радио и телику песен. Голос не сказать, чтобы сильный, но с некоторыми красками. Вообще, я не отношу себя к поклонникам этого жанра, и, откровенно говоря, мне претят песни с фальшивыми страдальческими завываниями. Сам Борис кроме отвращения своими показушными понтами, никаких чувств больше у меня не вызывал. Даже непонятно, как это недоразумение можно было кому-то любить.

Воспользовавшись удобной возможностью, я незаметно срулил из кабинета.