Противостояние 2
Шрифт:
Никому другому обращения "Боб" Гейтс не простил бы. Бывшему директору - простил, исключительно из уважения перед его заслугами в ЦРУ и памятью о том, что он сделал для него лично. Но простить это одно, согласиться с чужими аргументами - совсем другое.
– Сэр, мало кто внес в наше общее дело больший вклад чем я. Но всему приходит конец. Иногда следует менять работу - просто для того, чтобы не замыливался глаз.
– Наше дело...
– задумчиво повторил Буш - Cosa Nostra. Интересные параллели, интересные...
А это то тут причем?
–
Такого Гейтс не ожидал - предложения о новой работе, когда он еще не успел уйти со старой. Вообще то, весь известный ему старший оперативный состав, кто желал хорошо устроится - устроился. Но чтобы так сходу.
– Признаться, сэр, я хотел арендовать яхту и половить рыбу. Или отдохнуть на Кейп-код хоть какое-то время, я и в самом деле устал.
– Это решение надо принять сейчас, Роберт: да или нет - вздохнул Буш - у нас много дел и совершенно нет времени.
– Прежде чем принимать такое решение, я должен понимать, какого рода работа мне предлагается, сэр.
– Это разумно. Кратко - работа несколько не по специальности. Есть специальная группа, работающая в разных местах - но, тем не менее, имеющая единую цель и регулярно встречающаяся для того, чтобы выработать некий общий подход к тем или иным проблемам. Назовем этих людей ну... скажем, шахматистами. Пойдет?
Вице-президент с удовольствием и даже жадно отхлебнул из бокала - и Гейтс подумал, что возможно, слухи об увлечении в семье Бушей спиртным не лишены основания. Сын нынешнего вице-президента сидел в Техасе и откровенно спивался.
– Допустим - осторожно сказал Гейтс
– Так вот, эти шахматисты. У каждого из них есть работа. Почти все они тем или иным образом получают информацию о Советском союзе. В этой группе она проходит обработку, осмысление - и на основе ее рождается набор рекомендаций, который уходит наверх. На самый верх.
Вице-президент ткнул пальцем в потолок для убедительности и повторил
– На самый верх, Роберт.
Заместитель директора ЦРУ напряженно размышлял. После семидесятых во властных структурах практически не осталось людей, которые не побоялись бы принять жесткое решение и отдать письменное распоряжение или приказ. Уотергейт и предыдущие скандалы связанные с делами во Вьетнаме, Латинской Америке, Африке, скандалы грязные, публичные, с выворачиванием всего грязного белья какое только есть сделали свое дело. Люди стали бояться. Большая часть рабочего времени - даже в Белом Доме стала уходить не на осмысление ситуации и принятие решений - а на откладывание решений, порой жизненно необходимых и перекладывание ответственности на других Если решение все же принималось - то сразу после этого все, включая исполнителей начинали думать не о том как его выполнить - а о том как замести следы и подставить в случае чего кого-то другого. Разумные люди - которые еще остались в городе Вашингтон понимали что так нельзя - но все продолжалось, потому что один против системы не воин.
Изложенная эзоповым языком схема, которую предлагал Буш была разумна - более чем. Именно так работали в Британии и в тех же США в годы второй мировой - и победили таки гидру
нацизма. Именно так работали в пятидесятые - шестидесятые и не допустили расползания коммунистической заразы в Западной Европе, особенно в Италии. Группа людей, собирающих информацию, обрабатывающих ее и выдающих готовые решения на самый верх. Все хорошо, только в представлении сенатора Лихи, доведись ему об этом узнать, все то будет сильно смахивать на преступный заговор.– Что вас смущает?
– уловил ситуацию Буш
– Сэр, это сильно походит на нарушение закона. Преступный сговор.
– Вас успокоит то, что информацию буду принимать непосредственно я?
– Нет, сэр, не успокоит.
Буш снова заколдовал над столиком, смешивая себе хайболл - второй за вечер. Большинство людей сочли бы его лишним.
– Вы не оставляете мне выбора, Роберт.
– Сэр, выбор есть всегда.
– Я еще не сказал про то, какое официальное место работы мы вам предлагаем.
– Мы - это кто?
Разговор стал ощутимо более жестким.
– Мы - это шахматисты. Мы заинтересованы в получении информации непосредственно из Службы. И предлагаем вам должность первого заместителя директора и директора Центральной разведки.
– Однозначно - нет, сэр.
– Вот как? Почему же?
– Я принял решение покинуть ЦРУ. Это решение окончательное.
– И обжалованию не подлежит. Бросьте, Роберт. Только глупцы и покойники никогда не меняют своих мнений.
– Лоуэлл. Верно, сэр? Но мое мнение боюсь ничем не изменить.
Бывший директор закончил манипулировать с графинами, поставил готовый бокал с напитком на стол, жестом фокусника достал из-под своего стула небольшой, блестящий рифленым алюминием дипломат, какое то время возился с его открыванием. Гейтс отметил, что это специальный кейс для транспортировки особо важных документов - он сделан не из алюминия как гражданский его прототип, а из титана, в него встроен маячок, позволяющий отслеживать его местонахождение в любой точке земного шара и заряд самоуничтожения.
Несколько папок легли на стол.
– Прочтите. Про секретность думаю, напоминать не стоит. Потом поговорим.
Заместитель директора ЦРУ взял первую папку, прежде чем открывать тщательно оглядел ее обложку. Такими же папками пользовалась и служба - но тут были отличия. В ЦРУ на каждой папке с документами в левом верхнем углу был приклеен ярлычок с отпечатанным кодовым словом, присваиваемым делу - это было сделано для быстрого поиска нужных документов. Тут не было ни номера, ни ярлычка, а вместо одной красной полосы, означавшей уровень секретности, кто-то поставил две - наискось, как Андреевский крест.
– Открывайте, открывайте. Смелее.
– Он перевернул обложку папки - там как и полагается, был листок с основной информацией - резюме. Это было агентурное дело. Заместитель директора ЦРУ прочел имя агента. И не поверил своим глазам. Пролистал папку, прочитал несколько страниц. Этого не могло быть, просто не могло быть по определению.
Но это было.
– Сэр, что это?
– Это? Агентурное дело.
– То есть как агентурное дело? Вы хотите сказать, что мы завербовали этого человека? Мы завербовали его?