Противостояние 2

Выехали из города - миссис Вард не знала, что они едут по дороге Пешавар - Джелалабад, недавно реконструированной. Поток движения сгустился впереди.

– Что там?

– Проверка документов, мэм.

Проверки документов она почему то не побоялась - а напрасно. О том, что дело дрянь, она поняла только тогда, когда в такси вдруг открылись двери - и два человека сели в машину, один на переднее сидение, второй - рядом с ней. От того, что сел рядом с ней несло потом и табаком.

– Далеко собрались, мадам Вард?

На журналистку смотрел майор Махмуд - спецслужбист из аэропорта

– Не ваше дело!

– Вижу, вас не научили уважать государство, миссис Вард. Для посещения лагерей беженцев требуется специальная аккредитация министерства внутренних дел. Ее у вас нет. Позвольте ваш фотоаппарат...

– Как вы смеете!

– Смеем!
– возвысил голос Махмуд - идет война! И на ней нет места слюнтяйству!

– Я американская гражданка и я не дам вам фотоаппарат!

– Если вы не дадите ваш фотоаппарат - мы вынуждены будет забрать его у вас силой. И еще - обыскать вас.

Солдат, что сидел на переднем сидении обернулся, обнажая в улыбке предвкушения свои полусгнившие зубы. Журналистку передернуло.

– Вот, возьмите!

Майор Махмуд не стал бить фотоаппарат - он просто вынул из него пленку.

– И диктофон тоже.

Дрожа от гнева, миссис Вард передал диктофон. Оттуда тоже была извлечена кассета.

– Сейчас мы проводим вас до вокзала, мэм и посадим на поезд. Мы даже заплатим за билет - его оплатит государство Пакистан. Мы будем вам очень признательны - если вас не придется выдворять отсюда повторно.

– Я пожалуюсь послу.

– Можете жаловаться. С посольством это согласовано.

На обратном пути их сопровождала машина полиции пристроившаяся сзади. Все время, пока она собирала вещи в отеле - один из полицейских стоял рядом с дверью, еще один - она выглянула и убедилась в этом - стоял под окном. Ни возможности сбежать, ни возможности забрать кассету с ценной информацией у нее не было. Запоздало, но она поняла, что все таксисты, которые говорят по-английски и пасутся у вокзала - все они работают на ИСИ, местную разведку. Поздно и ...

Да пошло оно все к черту!

Собрав чемодан, она спустилась. В сопровождении копов пересекла улицу и вошла в здание вокзала. Один из копов купил билет. Все трое не отходили от нее до того, как она села в поезд. Когда поезд тронулся, она не удержалась, высунулась из окна и показала им, вытянув средний палец в универсальном, не нуждающемся в толковании жесте - что она о них думает.

В купе - не пожадничали, отправили первым классом - вместе с ней ехал какой-то бизнесмен - по крайней мере она подумала что это бизнесмен. Из местных, отдел в темный, европейского покроя деловой костюм, с кейсом. Она попыталась с ним заговорить - бесполезно, он только улыбнулся и сказал что-то на местном наречии

Выпрыгнуть, пока поезд не отошел далеко от станции, благо он еле тащится. И что дальше? А если ее описание - у каждого копа? Нашли же они ее как-то.

Выйти на соседней станции? И что дальше? Добираться на такси? А если и тут таксист - стучит на местных шпиков?

Так ничего и не придумав путного, она отвернулась от окна. Бизнесмен отложил в сторону кейс, развернул газету и упоенно ее читал. Первая страница была хорошо видна, а на ней...

Не может быть!

– Извините, можно?!

Шокируя своей наглостью, она буквально вырвала из рук соседа газету, впилась глазами в первую страницу. Газета видимо была свежая, этого дня - что-что, а дату то она смогла разобрать.

На фотографии, помещенной на первой странице газеты, она узнала изуродованного Бахтара. И - отбросив газету, зарыдала...

Удмуртская АССР

Дорога Балезино-Ижевск

Начало лета 1987 года

Балезино, небольшой поселок городского типа в Удмуртии, закрытой для иностранцев республике, где производят оружие и еще много чего, жил дорогой. Дорога здесь проходила большая, поезда шли из Москвы на Пермь и дальше, по необъятным советским просторам. Вокзал был маленький - а вот сама станция по размерам превосходила ижевский вокзал, равно как и по количеству городов, в которые можно попасть, сев на поезд в Балезино. Ижевск все же стоял на отводной ветке, в то время как Балезино - на главной.

Заключенный Чередниченко свой путь из колонии по железной дороге проделал с комфортом. Относительным конечно, какой может быть комфорт в "столыпине" -- но все же. Из тюремного края вагоны шли пустые, и если в скорбный путь на севера зэки обычно отправлялись набитыми в тесные камеры как селедки - то Чередниченко ехал один на всю хату. То есть камеру. В вагоне был еще один зэк, конвоиры рассадили их по разным камерам, чтобы голова не болела и забыли про них. В прямом смысле слова - дважды даже забыли покормить. Так, затратив на дорогу почти пять суток - вагон дважды перецепляли от поезда к поезду, заключенный Чередниченко доехал до Балезино.

Станцию эту он не знал, и когда поезд, постояв, тронулся, его охватил страх - мало ли, может про него вообще забыли. Барабанить по решетке не стал, решил - спросить, когда пройдут. Потом оказалось - загоняли на погрузочный двор, понял когда мимо окна проплыл кузов автозака. Через несколько минут за ним пришли.

– Чередниченко Иван Владимирович?

– Верно, гражданин начальник

– Статья?

– Девяносто вторая, начало срока...

Встречающий капитан внутренней службы махнул рукой, обрывая словоохотливого зэка - встречный конвой опоздал, вагон отцепили и теперь непонятно еще когда и к какому поезду их прицепят: вагоны то пустые. А куковать тут совсем не хотелось.

– Руки за спину. Вперед.

Конвоируемый начкаром, Чередниченко выгрузился на перрон - рядом стоял, гостеприимно открыв дверь автозак и двое "внутряков", ожидающих его. Собаки, как положено по инструкции не было.

– Чередниченко...

– Хорош уже!
– оборвал начкар обычную процедуру, только уже в исполнении встречного конвоя - расписывайся, и езжай. И так опоздали на полчаса, считай!

– Так дорога дерьмо.

– Дерьмо не дерьмо - а мне из-за вас тут еще куковать!