Противостояние 3

За первым блюдом подали второй и снова мясное - только теперь следовало отрывать кусочки от большой тонкой лепешки, окунать их в соус, а потом осторожно брать кусочки мяса из плошки, и отправлять все это в рот. Она не знала, как называется это блюдо - но тоже освоилась с ним ухитряясь есть и не закапать одежду. В голову пришла мысль, что местным жителям стоило бы есть поменьше мяса, возможно тогда они станут менее агрессивными. Она не знала, что для простого пуштуна мясо сейчас - редкость - и такой стол накрыли только в доме шейха и только для нее.

– Как называется это блюдо?
– тихо спросила она сидящую рядом Лейлу - это пуштунское национальное блюдо?

– Нет. Это блюдо придумала одна из моих бабушек - ответила Лейла - она вообще не была пуштункой.

– А кто она?

– Она пришла с севера. Издалека... там тоже горы.

Русская?! Кажется среди русских есть много народностей, которые тоже живут в горах, наверняка оттуда.

– Там так готовили?

– Наверное да. Не знаю...

Третья перемена блюд наконец то обошлась без мяса - какие-то сладости, приторные до тошноты. Дженна затравленно посмотрела по сторонам.

– Это можно не есть - сказала Лейла - я тоже соблюдаю диету...

Странно было видеть ее, вполне современную, говорящую на английском девушку среди всего этого.

Третьей переменой блюд дело и ограничилось, снова подали воду для омовения, и снова хозяин стола произнес молитву, а все сказали "омен". После чего все начали подниматься, снова символически проводя рукам по лицу. Перед выходом все брали у стены оружие, оно было аккуратно прислонено.

– Пойдем - Лейла потянула ее за руку к выходу

– На улице было уже темно, с гор тянуло уже не прохладой - а самым настоящим холодом. Ночью здесь можно околеть от холода, при том что днем - умереть от жары

– Я бы хотела поснимать здесь...

– Завтра поснимаешь. Ты видела того парня... он сидел по левую руку от моего отца.

– Нет, не заметила.

– Это Зардад. Он неровно дышит ко мне... я правильно сказала?

– Да, правильно. А ты...

Лейла остановилась, потом потянула ее в сторону, к дувалу

– Говори тише. Я пока не знаю. Он из знатного рода... но у него глупости в голове. Ты видела шрам?

– Нет, не обратила внимания...

– Это шрам, который он получил в бою. Он хочет отомстить.

– Кому?

– Армии, кому же еще... Он сказал, что убьет генерала. Те, кто пришел с севера подали ему дурной пример... он не может их забыть.

– Те кто пришел с севера?
– Дженна почувствовала носом сенсацию, как опытная журналистка она не могла ее не почувствовать.

– Да. Они бывают здесь.

Это могли быть только советские... те кто пришел с севера.

– Скажи, Лейла... а сейчас они тоже здесь есть?

– Не знаю - довольно простодушно ответила девушка - скорее всего, нет. Но может быть и есть. Те, кто приходит с севера, не любят, когда кто-то видит их. Но иногда они спускаются в селения, среди них есть такие, кого не отличить от нас.

Дженна примерно прикинула - получалось дико.

– А ты не боишься?

– Чего?

– Ну... говорить такое мне.

– Нет.

– Но я ведь могу...

– Не можете...

Обе женщины вздрогнули - шейх подошел к ним совсем неслышно

– Не можете. Мы знаем про вас... и про то что случилось в Пешаваре. Только поэтому вы здесь, больше никого из журналистов здесь не было и не будет.

– Я пойду?
– опустила глаза Лейла

– Иди. Я сам поговорю с нашей гостьей.

Лейла скользнула в темноту. От шейха тянуло каким-то сладковатым, острым и приторным запахом специй, его почти было не видно, потому что тьма сгустилась, и ночь вступила в свои права. А кроме месяца и звезд - освещения здесь больше не было.

– Вы знаете про Пешавар?

– Знаем...
– подтвердил шейх - много людей из племен вынуждены скитаться, согнанные с родных мест, многие потеряли родных людей. Ни один пуштун не забудет нанесенного ему оскорбления - а нам их нанесли более чем достаточно.

– Вы знаете тех, с кем я говорила?

– Знаем.

– Они живы?

Шейх тяжело вздохнул

– Не все... да покарает Аллах убийц детей.

– А почему вы верите мне?

– Почему? Вы хотите узнать правду, какой бы она не была, ведь так? Лейла по моей просьбе нашла и пересказала кое-какие ваши статьи.

– Приятно быть известной даже здесь - криво усмехнулась Дженна

– Так я прав?

– Правы. Я действительно хочу узнать правду. О том что здесь происходит. Американцы хотят знать правду о том что здесь происходит.

– Американцы... Американцы не хотят знать правду, американцам комфортно в плену иллюзий. Что для них правда? То что скажет телевизор.

Миссис Вард с удивлением хмыкнула

– Вы хорошо знаете американцев?

– Лучше, чем вы думаете. Я прожил в Америке больше года, проходя переподготовку. Школа Америк, знаете такую***?

– Как вы туда попали?! Туда же брали только латиноамериканцев?!

Удивлению журналистки не было предела - школа была известной, ее рассекретили и немало дерьма вывалили на слушаньях в конгрессе после того, как некий Роберто Д'Обюссон, сальвадорский крайне правый офицер - психопат убил католического священника Ромеро и четверых монахинь. Скандал замяли - но не до конца, кто- то отправился по суд, а помогать крайне правым стало очень и очень неудобно. Они стали париями в ее стране, убийцами детей и священнослужителей и никакая антикоммунистическая риторика уже не могла оправдать то что они делали. Миссис Вард с гордостью говорила об этом, потому что именно журналисты, четвертая власть Америки доставили этим фашистам такую большую кучу проблем. Но про питомцев этой школы в Пакистане она ни разу не слышала.