Противостояние [= Армагеддон]. Книга первая

Они вместе вернулись к месту привала, не произнося ни слова, легли на землю. Джо обнял Надин за талию, потерся щекой об ее плечо — и тут же уснул. Внезапно у Надин заныл низ живота. «Обычные женские проблемы, — подумала она, — и тут уж ничего не поделаешь». С этими мыслями женщина задремала.

* * *

Она проснулась ранним утром — точного времени пробуждения Надин определить без часов не смогла — от холода и страха, что Джо, дождавшись, пока она уснет, прокрался к дому и перерезал спящему мужчине горло. Рука Джо больше не обнимала ее. Она почувствовала к мальчику жалость, как всегда чувствовала ее к маленьким детям, не имеющим в мире поддержки; но если он совершил это, ей придется покарать его. Забрать чью-то жизнь в то время, когда и без глупой мальчишеской причуды в живых осталось не слишком много людей — непростительное преступление. И потом, она не сможет больше оставаться с Джо наедине, потому что не хочет уподобиться человеку, живущему в одной клетке со львом. Как и лев, Джо не может (или не хочет) разговаривать; он умеет только рычать своим тоненьким детским голосом.

Сев на земле, Надин увидела, что мальчик по-прежнему находится рядом. Во сне он просто слегка отодвинулся от нее, вот и все. Даже спящий он не переставал сжимать рукоять ножа.

Сонная, Надин встала по нужде и тут же вернулась к нагретому за ночь месту. Позже, окончательно проснувшись, она никак не могла понять, действительно ли просыпалась на заре или же все это ей приснилось.

* * *

«Если мне снились сны, — думал Ларри, — то это, наверное, были хорошие сны». Хотя он не мог вспомнить ни одного из них. Чувствовал себя он отлично, и в нем жила уверенность, что нынешний день будет очень хорошим. Он сложил спальный мешок, затолкал его в рюкзак… и вдруг замер.

На цементных ступеньках отпечатались следы, ведущие к лужайке. Трава, по которой прошли чьи-то ноги, была слегка примята. Ларри был городским парнем и никогда не увлекался романами Джеймса Фенимора Купера об охотниках-следопытах, но нужно быть слепым, подумал он, чтобы не понять, что следы оставлены двумя парами ног: одни большие, вторые маленькие. Наверное, среди ночи они подходили и рассматривали его спящего. Это рассердило Ларри. Он никогда не одобрял подобный способ изучения, и в душу его закрался легкий страх.

«Если они не покажутся в самое ближайшее время сами, — подумал Ларри, — я найду их и вытащу на свет божий». Хотя эта мысль была не слишком ободряющей. Не мешкая более, Ларри взвалил рюкзак на плечи и тронулся в путь.

К обеду он добрался до шоссе 1 в Уэльсе. Там он повернул на юг. Доставая на ходу из кармана сигареты, он выронил монетку, которую и нашел двадцать минут спустя Джо, уставившийся на находку так, будто перед ним был магический кристалл. Затем он спрятал монетку за щеку, и никакие уговоры Надин выплюнуть ее не возымели действия.

Двумя милями дальше по трассе Ларри в первый раз увидел его — большого синего зверя, спокойного и ленивого в этот солнечный день. Он полностью отличался от Тихого или Атлантического океанов. Здесь вода была совершенно голубой, с кобальтовым оттенком, и волны неторопливо набегали на берег, разбиваясь о скалы. Они пенились у кромки земли, подобно взбитому яичному белку. Негромко шумел ветер.

Ларри слез с велосипеда и медленно подошел в океану, ощущал восторг, который невозможно выразить словами. Он был здесь, он сумел добраться до места, за которым дальше — только море. Здесь была самая восточная точка. Здесь кончалась суша.

Он шел, зачерпывая башмаками воду. В синее небо с криками взмывали чайки. Ларри никогда не доводилось видеть столько птиц одновременно. Ему вдруг пришло в голову, что, несмотря на белоснежное оперение, чайки — парии, питающиеся падалью и мертвечиной. Мысль была неприятной, но Ларри никак не мог выбросить ее из головы.

Итак, он стоит на краю земли.

Ларри сел на скале, свесив вниз ноги. Ему было немного не по себе. Так он просидел около получаса. Прохладный бриз разбудил в нем аппетит, и он встал и направился к рюкзаку, лежащему у обочины шоссе. Всей кожей он ощущал свежесть и прилив бодрости.

Он шел, глядя в бездонное небо, и тут до его слуха донесся какой-то звук, и Ларри с ужасом понял, что это стонет человек.

Он перевел глаза на шоссе и увидел мальчика, бегущего ему наперерез. В руке мальчик держал длинный нож. Сзади за мальчиком бежала женщина. Ларри заметил, что она бледна и что ее глаза обведены темными кругами.

— Джо! — крикнула женщина и побежала еще быстрее, чем прежде.

Джо тем временем приближался к Ларри. На лице его играла мерзкая улыбка, а нож, занесенный высоко над головой, сверкал на солнце.

«Он торопится, чтобы убить меня, — подумал Ларри с неожиданной уверенностью. — Этот мальчик… разве я сделал ему что-нибудь плохое?»

— Джо! — простонала женщина высоким сдавленным голосом. Расстояние между Ларри и Джо сокращалось.

Ларри вспомнил, что оставил пистолет рядом с велосипедом, и тут мальчик оказался совсем рядом.

Первый же взмах ножа вывел Ларри из сковавшего его от неожиданности оцепенения. Отступив назад, он размахнулся правой ногой и сильно ударил мальчика по коленной чашечке. Ударил — и тут же почувствовал жалость: мальчишка отлетел в сторону и упал, а ведь он был совсем еще ребенком. Ларри никогда до этого не бил детей.

— Джо! — продолжала кричать Надин. Она бежала, спотыкаясь, и ее когда-то белая блузка была покрыта густым слоем придорожной пыли. — Не бейте его! Он всего лишь маленький мальчик! Пожалуйста, не бейте его!

Джо упал на спину, раскинув руки и ноги в стороны. Сделав к мальчику шаг, Ларри наступил ногой на запястье правой руки, прижимая ее к земле…

— Выбрось эту гадость, малыш.

У Джо задрожали губы. Китайские глаза с ненавистью буравили Ларри. У Ларри возникло ощущение, что под его ногой не мальчишеская кисть, а извивающаяся ядовитая змея. Джо безуспешно пытался вырваться. Присев, он попытался укусить Ларри за ногу сквозь мокрую задубевшую ткань джинсов. Ларри сильно прижал ногой руку мальчика, и тот заплакал — не от боли, а от бессильной ярости.

— Выбрось это, малыш.

Неизвестно, чем дело кончилось бы, но тут рядом с Ларри и Джо оказалась запыхавшаяся Надин.

Не глядя в сторону Ларри, она опустилась на колени и ласково, но настойчиво сказала:

— Выбрось нож!

Мальчик быстрым движением, словно собака, потерся об ее ногу и снова принялся вырываться. Ларри с трудом удерживал равновесие. Надин попыталась остановить мальчика, но тот зарычал, и Ларри пришло в голову, что если Джо сумеет вырваться, то набросится на нее первую.

— Вы-брось нож! — по слогам произнесла Надин.

Мальчик завыл. Слезы текли из его глаз, размазывая по щекам грязь.

— Мы бросим тебя, Джо. Я брошу тебя. Я уйду с ним. Я сделаю это, если ты будешь так себя вести.

Ларри почувствовал сквозь подошву, что рука мальчика в последний раз напряглась — и обмякла. В его глазах сверкала ненависть и злоба. Внутри у Ларри все похолодело.

Женщина продолжала тихо говорить. Никто не причинит ему зла. Никто не ударит его. Никто не бросит его. Если он выпустит из руки нож, все захотят дружить с ним.