Противостояние
Шрифт:
– Вы согласились?
– поднял брови Алексей.
– Конечно, - крякнул адмирал.
– И скажу тебе то, что ты уже от меня слышал. Ты мне нужен.
– К вашим услугам. В каком качестве?
– Обсудим. Скажи для начала... из того, что знаешь о будущем. Война неизбежна? Когда? Что мы можем сделать?
– Война неизбежна, - кивнул Алексей.
– Не позднее конца следующего года Сталин нападет. Наши естественные союзники - Эстония, Латвия, Литва, Польша, Крым.
– Ну, ты хватил, - изумился адмирал.
– Польша с Литвой пока еще не начали войну за Вильно только из-за Лиги Наций. Латвия с Литвой всё шельф поделить не могут, и тоже на грани войны*.
– Англия и Франция?
– уточнил Алексей.
– Сейчас они идут по пути уступок и предадут нас при первой же возможности. Потом, когда начнется война, окажутся отрезаны от нас Германией и не смогут помочь. Вы же помните, как они повели себя в восемнадцатом.
– А если Гитлер?
– растягивая слова, произнес Оладьин.
– Сделка с дьяволом дурно пахнет, - поморщился Алексей и, поймав тяжелый взгляд адмирала, продолжил: - А если говорить о государственной целесообразности, я считаю, что Гитлер обречен. Однако наш союз с фашистами даст Сталину со временем повод напасть на нас. Что касается Гитлера... Я вам уже докладывал. В следующем году Сталин купит его разделом Польши, и фюрер под это дело может нас вождю и сдать**.
– Резонно, - покачал головой адмирал.
– Теперь о твоем участии в предполагаемом правительстве...
– Я бы хотел снова встать во главе Управления государственной безопасности, - быстро произнес Алексей.
* Подобные недружественные отношения между этими странами в 30-х годах прошлого века существовали и в нашем мире.
** Здесь Алексей применяет игру слов. Фюрер по-немецки означает вождь.
– Я обязательно реализую твой проект подчинения национальной гвардии и пограничной стражи Управлению. Но госбезопасность возглавит Вайсберг. Это решение окончательное, - тоном, не терпящим возражений, проговорил Оладьин.
– Тебе же я предлагаю пост министра иностранных дел. Если ты его принимаешь, прошу за месяц разработать доклад с предложениями по внешней политике. Опыт у тебя уже есть.
– Не слишком удачный, - вздохнул Алексей.
– Был и успех, - ободрил Оладьин.
– Не тушуйся, храбрость города берет.
"Монаршая мудрость, - подумал Алексей, - не давать усиливаться сильным. Хитёр. Реальных рычагов мне, как всегда, давать не желает. Двигает своего холуя, тупого, но преданного. Что же, не впервой".
– Я согласен, - произнес он.
– Еще один вопрос. Какова ваша экономическая программа?
– Я еще не думал об этом, - пожал плечами адмирал.
– Если позволите, я бы подготовил предложения и в этом направлении, проговорил Алексей, поднимаясь.
– Действуй, - прогудел адмирал.
– Кстати, ты все еще занимаешься борьбой?
– Занимаюсь, - кивнул Алексей, - У меня есть свой зал и ученики. Часто тренируюсь с Колычевым. Его школа разрослась по всей Европе, и даже в Америке есть филиалы.
– Надеешься всех врагов одним броском победить?
– съязвил адмирал.
– Нет, просто это помогает поддерживать ум и тело в наилучшем состоянии, - улыбнулся Алексей.
– Хорошо, - улыбнулся Оладьин.
– Мы с тобой горы свернем. И прежних ошибок я уже не допущу.
– Что вы имеете в виду?
– насторожился Алексей.
– Всё, - буркнул Оладьин.
Выйдя в гостиную, Алексей подошел к телефону и набрал номер своего делового партнера Павла Набольсина. Когда тот ответил, Алексей, поздоровавшись, произнес:
– Павел, мне придется уйти с поста президента компании. Я решил вернуться в политику. Считаю, что президентом должен быть ты.
– Хорошо, - удивленным
голосом проговорил Набольсин.– В понедельник назовешь кандидатуру на пост вице-президента. Думаю, это должен быть твой человек. Твои интересы я соблюду.
– Хорошо, до встречи, - ответил Алексей и повесил трубку.
Сразу после этого он набрал телефон Василия Леонтьева*.
– Василий, - произнес он, когда на противоположном конце провода ответили, - это Татищев. Что вы скажете, если я предложу вам составить программу подготовки экономики страны к крупномасштабной войне?
– Это шутка?
– донесся из трубки удивленный голос тридцатишестилетнего экономиста.
– Это суровая реальность, - проговорил Алексей.
– А для вас она означает перспективу поста министра экономики в новом правительстве. Я буду у вас через три часа.
– Приезжайте, - ответил мгновенно посерьезневший Леонтьев.
Повесив трубку, Алексей снова снял ее и набрал номер Санина.
– Это Алексей, нам нужно повидаться, - произнес он, когда старик снял трубку.
* В нашем мире этот человек эмигрировал в США и впоследствии стал автором послевоенной реформы в Японии, заложившей основу "японского чуда".
* * *
– Здравствуйте, Лёшенька, - поприветствовал его Санин, когда Алексей вошел в прихожую давно знакомой ему квартиры.
– Проходите.
– Добрый вечер, Дмитрий Андреевич, - улыбнулся Алексей, снимая пальто.
"Постарел, - подумал он, разглядывая наставника.
– Скоро семьдесят семь отметим. Но еще крепок. Дай ему бог здоровья".
Они прошли в гостиную. Санин, опасливо оглянувшись, не видит ли жена, достал из буфета бутылку коньяка и наполнил рюмочки. Они молча чокнулись и выпили, после чего разместились на уютном кожаном диване.
– Стар я стал, - пожаловался Санин.
– Годы. Нельзя то, нельзя это. Что за жизнь!
– Вы еще всех нас переживете, - ободрил его Алексей.
– Упаси господь, - замахал руками Санин.
– Я свое пожил. Знаете, есть такая восточная притча. Один купец в честь удачной сделки купил кусок дорогого шелка и просил знакомого буддийского монаха написать на нем что-то радостное. Тот, не долго думая, обмакнул кисть в тушь и написал: "Дед умирает, отец умирает, сын умирает, внук умирает". "Что ты написал? вскричал купец.
– Я просил написать что-то радостное, а тут одна смерть", "Здесь все естественно, - отозвался монах.
– Сначала умирают старшие, потом младшие. Нет ничего радостнее, чем естественное течение событий". Так что мой путь подходит к концу, а вам еще жить и жить. Вот только сын, балбес, все за ум не возьмется. Двадцать уж скоро. Лёшенька, если со мной что, не оставьте парня, выведите в люди.
Его взгляд уперся в глаза Алексея.
– Конечно, - кивнул тот.
– Ну, и с чем вы ко мне?
– расслабился Санин.
– Да вот, - протянул Алексей, - может, вы и не одобрите, но я возвращаюсь в политику.
– Отчего же?
– поднял брови Санин.
– Раз так решили, флаг вам в руки.
– Вы же всегда...
– начал Алексей.
– Я всегда осуждал политику как средство личного обогащения и приобретения власти над ближним своим, -- проговорил Санин.
– Вы же, как понимаю, выгод в ней для себя не ищете. Вы знаете и я знаю, что начнется в ближайшее время. Вам удалось создать государство, в котором я с огромным удовольствием прожил последние восемнадцать лет. Сбылась, как говорится, мечта идиота. Мне-то лично уже без разницы, но я хочу, чтобы мой сын жил в этой стране, свободной и независимой. И вы хотите того же для своих детей. Поэтому действуйте. Я вам помогу.