Противостояние

– Вы согласились?
– поднял брови Алексей.

– Конечно, - крякнул адмирал.
– И скажу тебе то, что ты уже от меня слышал. Ты мне нужен.

– К вашим услугам. В каком качестве?

– Обсудим. Скажи для начала... из того, что знаешь о будущем. Война неизбежна? Когда? Что мы можем сделать?

– Война неизбежна, - кивнул Алексей.
– Не позднее конца следующего года Сталин нападет. Наши естественные союзники - Эстония, Латвия, Литва, Польша, Крым.

– Ну, ты хватил, - изумился адмирал.
– Польша с Литвой пока еще не начали войну за Вильно только из-за Лиги Наций. Латвия с Литвой всё шельф поделить не могут, и тоже на грани войны*. Крым нас всех знать не хочет. Может, еще каких союзников поискать, посильнее, а?

– Англия и Франция?
– уточнил Алексей.
– Сейчас они идут по пути уступок и предадут нас при первой же возможности. Потом, когда начнется война, окажутся отрезаны от нас Германией и не смогут помочь. Вы же помните, как они повели себя в восемнадцатом.

– А если Гитлер?
– растягивая слова, произнес Оладьин.

– Сделка с дьяволом дурно пахнет, - поморщился Алексей и, поймав тяжелый взгляд адмирала, продолжил: - А если говорить о государственной целесообразности, я считаю, что Гитлер обречен. Однако наш союз с фашистами даст Сталину со временем повод напасть на нас. Что касается Гитлера... Я вам уже докладывал. В следующем году Сталин купит его разделом Польши, и фюрер под это дело может нас вождю и сдать**.

– Резонно, - покачал головой адмирал.
– Теперь о твоем участии в предполагаемом правительстве...

– Я бы хотел снова встать во главе Управления государственной безопасности, - быстро произнес Алексей.

* Подобные недружественные отношения между этими странами в 30-х годах прошлого века существовали и в нашем мире.

** Здесь Алексей применяет игру слов. Фюрер по-немецки означает вождь.

– Я обязательно реализую твой проект подчинения национальной гвардии и пограничной стражи Управлению. Но госбезопасность возглавит Вайсберг. Это решение окончательное, - тоном, не терпящим возражений, проговорил Оладьин.
– Тебе же я предлагаю пост министра иностранных дел. Если ты его принимаешь, прошу за месяц разработать доклад с предложениями по внешней политике. Опыт у тебя уже есть.

– Не слишком удачный, - вздохнул Алексей.

– Был и успех, - ободрил Оладьин.
– Не тушуйся, храбрость города берет.

"Монаршая мудрость, - подумал Алексей, - не давать усиливаться сильным. Хитёр. Реальных рычагов мне, как всегда, давать не желает. Двигает своего холуя, тупого, но преданного. Что же, не впервой".

– Я согласен, - произнес он.
– Еще один вопрос. Какова ваша экономическая программа?

– Я еще не думал об этом, - пожал плечами адмирал.

– Если позволите, я бы подготовил предложения и в этом направлении, проговорил Алексей, поднимаясь.

– Действуй, - прогудел адмирал.
– Кстати, ты все еще занимаешься борьбой?

– Занимаюсь, - кивнул Алексей, - У меня есть свой зал и ученики. Часто тренируюсь с Колычевым. Его школа разрослась по всей Европе, и даже в Америке есть филиалы.

– Надеешься всех врагов одним броском победить?
– съязвил адмирал.

– Нет, просто это помогает поддерживать ум и тело в наилучшем состоянии, - улыбнулся Алексей.

– Хорошо, - улыбнулся Оладьин.
– Мы с тобой горы свернем. И прежних ошибок я уже не допущу.

– Что вы имеете в виду?
– насторожился Алексей.

– Всё, - буркнул Оладьин.

Выйдя в гостиную, Алексей подошел к телефону и набрал номер своего делового партнера Павла Набольсина. Когда тот ответил, Алексей, поздоровавшись, произнес:

– Павел, мне придется уйти с поста президента компании. Я решил вернуться в политику. Считаю, что президентом должен быть ты.

– Хорошо, - удивленным голосом проговорил Набольсин.

– В понедельник назовешь кандидатуру на пост вице-президента. Думаю, это должен быть твой человек. Твои интересы я соблюду.

– Хорошо, до встречи, - ответил Алексей и повесил трубку.

Сразу после этого он набрал телефон Василия Леонтьева*.

– Василий, - произнес он, когда на противоположном конце провода ответили, - это Татищев. Что вы скажете, если я предложу вам составить программу подготовки экономики страны к крупномасштабной войне?

– Это шутка?
– донесся из трубки удивленный голос тридцатишестилетнего экономиста.

– Это суровая реальность, - проговорил Алексей.
– А для вас она означает перспективу поста министра экономики в новом правительстве. Я буду у вас через три часа.

– Приезжайте, - ответил мгновенно посерьезневший Леонтьев.

Повесив трубку, Алексей снова снял ее и набрал номер Санина.

– Это Алексей, нам нужно повидаться, - произнес он, когда старик снял трубку.

* В нашем мире этот человек эмигрировал в США и впоследствии стал автором послевоенной реформы в Японии, заложившей основу "японского чуда".

* * *

– Здравствуйте, Лёшенька, - поприветствовал его Санин, когда Алексей вошел в прихожую давно знакомой ему квартиры.
– Проходите.

– Добрый вечер, Дмитрий Андреевич, - улыбнулся Алексей, снимая пальто.

"Постарел, - подумал он, разглядывая наставника.
– Скоро семьдесят семь отметим. Но еще крепок. Дай ему бог здоровья".

Они прошли в гостиную. Санин, опасливо оглянувшись, не видит ли жена, достал из буфета бутылку коньяка и наполнил рюмочки. Они молча чокнулись и выпили, после чего разместились на уютном кожаном диване.

– Стар я стал, - пожаловался Санин.
– Годы. Нельзя то, нельзя это. Что за жизнь!

– Вы еще всех нас переживете, - ободрил его Алексей.

– Упаси господь, - замахал руками Санин.
– Я свое пожил. Знаете, есть такая восточная притча. Один купец в честь удачной сделки купил кусок дорогого шелка и просил знакомого буддийского монаха написать на нем что-то радостное. Тот, не долго думая, обмакнул кисть в тушь и написал: "Дед умирает, отец умирает, сын умирает, внук умирает". "Что ты написал? вскричал купец.
– Я просил написать что-то радостное, а тут одна смерть", "Здесь все естественно, - отозвался монах.
– Сначала умирают старшие, потом младшие. Нет ничего радостнее, чем естественное течение событий". Так что мой путь подходит к концу, а вам еще жить и жить. Вот только сын, балбес, все за ум не возьмется. Двадцать уж скоро. Лёшенька, если со мной что, не оставьте парня, выведите в люди.

Его взгляд уперся в глаза Алексея.

– Конечно, - кивнул тот.

– Ну, и с чем вы ко мне?
– расслабился Санин.

– Да вот, - протянул Алексей, - может, вы и не одобрите, но я возвращаюсь в политику.

– Отчего же?
– поднял брови Санин.
– Раз так решили, флаг вам в руки.

– Вы же всегда...
– начал Алексей.

– Я всегда осуждал политику как средство личного обогащения и приобретения власти над ближним своим, -- проговорил Санин.
– Вы же, как понимаю, выгод в ней для себя не ищете. Вы знаете и я знаю, что начнется в ближайшее время. Вам удалось создать государство, в котором я с огромным удовольствием прожил последние восемнадцать лет. Сбылась, как говорится, мечта идиота. Мне-то лично уже без разницы, но я хочу, чтобы мой сын жил в этой стране, свободной и независимой. И вы хотите того же для своих детей. Поэтому действуйте. Я вам помогу.