Противостояние

Дюамель затянулся из трубки и замолчал, то в задумчивости поднимая голову к пасмурному небу, то принимаясь разглядывать натертые до блеска носки собственных сапог. Тандис ждал окончания истории, переминаясь с ноги на ногу и отгоняя перчаткой мошкару, столпившиеся вокруг драгуны почтительно молчали.

– Из моего рассказа, мсье, вам может показаться, что мы возились с этой бестией полдня, но на самом деле схватка заняла меньше минуты. В какой-то момент Зверь проскользнул под брюхом одной из лошадей и метнулся прочь. Спасения он, заметьте, искал не в лесу, как поступил бы любой нормальный хищник, а бежал в сторону скал. Словно понимал, что верховые там не пройдут. Парни, конечно, преследовали тварь, стреляли из пистолетов, но всякий раз пули летели мимо, словно Зверь был заговоренный! Наконец, добравшись до скал, Зверь одним прыжком забрался на высоченный валун и был таков.

Капитан кивнул одному из своих людей, и тот, сделав маленький шаг вперед, добавил:

– В тех валунах сам черт ногу сломит. Пока мы их объехали, Зверя и след простыл. Сперва мы пытались его нагнать – господин капитан как есть подстрелил чудище, да и мы с ребятами его малость посекли. У меня клинок был на три дюйма в крови!

Драгун вынул из ножен саблю и показал, покуда он вогнал его в спину хищника.

– Но через четверть лье кровавый след на траве оборвался, словно… – Жако посмотрел на товарищей округлившимися глазами и нервно сглотнул. – Словно раны Зверя вдруг разом закрылись. В тот день, мсье, мы его больше не видели.

Тандис посмотрел на притихших драгун и с трудом сдержал улыбку. Как все-таки люди склонны приписывать своим неудачам мистические причины.

– Господин капитан, так что же заставляет вас полагать, что Зверь – нечто противоестественное? Волки – очень живучие бестии, возможно, Зверю в тот раз просто повезло?

Солдаты недовольно заворчали. Дюамель ответил парижанину невеселой усмешкой и поманил его наклониться к себе поближе.

– Глаза, мсье. Когда чудовище мчалось на меня, я встретился с ним взглядом – вот как сейчас с вами. Это были человеческие глаза!

Карл подчеркнуто восхищенно присвистнул:

– Похоже, господин капитан, вы действительно хорошо рассмотрели Зверя. Я уверен, в следующий раз вы не промахнетесь.

– Это уж будьте спокойны! – воскликнул Дюамель, ничуть не оскорбленный недоверчивостью собеседника. К драгунскому капитану начало возвращаться самообладание. – Я основательно подготовился к нашей встрече. Вот, взгляните!

Уже почти стемнело – стремительно и незаметно, как всегда в горной местности, – и Дюамель вошел в круг света от фонаря на воротах замка. Капитан снял с пояса изящный дорогой пистолет и протянул рукоять Карлу.

– Извольте, – Тандис с интересом осмотрел оружие и одобрительно поцокал языком. – Какая прекрасная работа. Серебряная чеканка?

– Подарок маркиза д’Апшье, – между делом обронил капитан, принимая пистолет обратно. – Но главное – сие оружие по моей просьбе освятил сам Его Преосвященство монсеньор епископ Мендский. Лично! И теперь я всегда заряжаю пистолет серебряной пулей.

– Капитан, вы все же допускаете мысль, что мы имеем дело с порождением адской бездны?

– Не то чтобы… Но береженого, знаете ли, мсье, Бог бережет. – Дюамель жестом пригласил Карла подойти ближе. – И теперь, когда эта тварь кружит вокруг замка, я иногда задаюсь вопросом: а не меня ли оно ищет? Хочет поквитаться за нанесенную ему рану. Признаюсь, впервые я не знаю, жажду я этой встречи или страшусь ее…

Словно в ответ капитану издалека, с гор, донесся протяжный волчий вой. Дюамель заметно вздрогнул и с преувеличенной бодростью ткнул пальцем в темноту – вот, мол, слышите? Тандис машинально посмотрел в указанном направлении и, уловив неясное движение, вдруг обомлел. Из-за ворот в круг света ворвалась человекоподобная фигура с густо заросшим волчьей шерстью торсом. Существо с ворчанием протянуло мохнатые руки к Дюамелю. Длинные грязные пальцы оказались в каких-то двух футах от лица капитана. Парижанин почувствовал, как зашевелились волосы под париком.

Грянул выстрел, и пришелец с воплем покатился по земле. Карл первым отошел от неожиданности и заслонил собой лежащего от сбежавшихся на шум драгун.

– Спокойно! Сабли в ножны! – Тандис заступил дорогу Жако, который с клинком наголо пытался прорваться к раненому. – Господин капитан!

– Делайте как он говорит, парни, – отозвался Дюамель и, опустив вниз дымящийся ствол пистолета, привалился спиной к створке ворот. – Что это было?

– Успокойтесь! – еще раз громко повторил Тандис и, только удостоверившись, что его слова дошли до слуха всех собравшихся, повернулся к человеку на земле. – Это никакой не оборотень. Видите – это обычный человек. Пистолет выстрелил случайно!

В затуманенном взгляде капитана Дюамеля блеснули понимание и признательность.

– Если это не оборотень, зачем же капитан в него стрелял? – недоверчиво спросил Жако, с подозрением приглядываясь к лежащему мужчине. Саблю он опустил острием к земле, но убирать ее в ножны не спешил.

– Пистолет выстрелил самопроизвольно. Посмотри внимательно, дубина – пуля попала в руку. Не думаешь же ты, что твой капитан с двух шагов не размозжил бы несчастному голову, пожелай он его прикончить?

Жако потупился и, бормоча что-то под нос, отступил в сторону. Тандис наклонился над раненым. Тот уже лежал спокойно, зажимая здоровой рукой простреленное плечо и изредка всхлипывая. Это бы крупный мужчина с грубыми чертами лица, маленькими глубоко посаженными глазками и широким, слегка искривленным носом. Одет он был в теплую куртку из волчьего меха, какие можно было видеть на многих местных охотниках или, вернее сказать, браконьерах. Слетевшая с головы пришельца шапка из того же волчьего меха валялась в пыли неподалеку. Тандис беззвучно присвистнул – в темноте бедолагу действительно можно было принять за дикую помесь человека и волка.

– Кто ты такой, приятель? Что тебе нужно в Бессе? – спросил Карл и, ухватив мужчину за плечи, помог ему сесть. – Эй, принесите воды промыть рану и, ради бога, перевяжите уже его.

Раненый ошалело озирался по сторонам. Наконец, глаза его остановились на капитане Дюамеле, и взгляд мужчины стал осмысленным.

– Господин капитан Дюамель! – низким хриплым голосом закричал он. – Господин капитан, сеньор! За что?! Я ведь за помощью хотел. Я прошу… я требую… Да, я требую справедливости, сеньор. Моя дочь Мария…

– Что он мелет? – резко и неприязненно спросил Дюамель. Ему было стыдно за свой испуг, за порывистость, за неудачный выстрел, в конце концов. У человека образованного стыд вызвал бы раскаяние и чувство вины, но в огрубевшей душе драгунского капитана он пробудил единственное привычное тому чувство – гнев. – Откуда взялся этот мерзавец?

– Моя дочь! Третьего дня, как пропала наша красавица…

– Какая еще дочь? При чем здесь я? – раздраженно вскричал Дюамель. Он подошел ближе и сейчас угрожающе навис над жертвой.