Протокол "Второй шанс"

Тогда ей казалось, что она проявляла чудеса ораторского искусства, достойные самого Красса Оратора, но позднее, вспоминая этот эпизод, она с удивлением осознавала, что речь ее была на редкость невнятной и перескакивала с мысли на мысль настолько неуклюже, что удивительно, как Луций, и сам находившийся не в самом трезвом состоянии ума, смог понять, о чем идет речь. Видимо он обладал каким-то особым сенаторским умением.

Луций слушал ее не перебивая. Склонив голову на бок, он серьезно смотрел на нее – и ничто в его виде не позволяло заподозрить, что он ей не доверяет. Лишь когда она закончила, он, выдержав небольшую паузу для уверенности, позволил себе сказать:

– Атия, это все, конечно, замечательно, но с чего вы взяли, что в доме твоего сына вообще мог завестись лемур? Гортензий умер от болезни, своей смертью, а сын его и вовсе жив.

Несмотря на весьма теплую погоду, Атия внезапно почувствовала, словно на нее вылили ушат холодной воды.

Луций был совершенно прав.

Умершие своей смертью никогда не превращались в мстительных духов, сколько бы у них не осталось незавершенных дел.

[1] Курорт возле Неаполя. Без шуток. Самый натуральный.

[2] Около 23.00 – 00.00.

[3] Въезд в Рим на лошадях и с повозками днем был запрещен. Все припасы подвозили ночью.

Вождь (Альберт V)

Раскинувшийся перед ними город выглядел так, словно сошел с пленки исторического фильма прямо в реальность.

Тянущиеся ввысь каменные стены окружали богато украшенные дома с колоннадами, что соседствовали с домами городской бедноты. Узенькие улочки, где и двум людям было проблематично разойтись, плавно перетекали в мощенные мостовые, по бокам которых стояли раскрашенные статуи неизвестных Алу людей, а те, в свою очередь, стекались к большой городской площади с ораторским возвышением и храмами каких-то богов.

Среди белого дня на улицах было много народу, и их небольшая, но пестрая компания привлекала к себе больше внимания, чем ему хотелось бы, но пока местные ограничивались только недоуменными взглядами - и он надеялся, что так будет и дальше.

– И что дальше? – с непривычки щурясь на ярком солнце, спросил стоявший рядом с ним Джузеппе Кароцца.

После той сцены, что они с Шимковой устроили в кабине пилотов, Ал почти не сомневался в том, каким будет их решение, но все равно у него действительно отлегло от сердца только тогда, когда он узнал, что Кароцца летит с ними. Профессор кафедры античной истории, владеющий латынью на разговорном уровне и понимающий древнегреческий был им необходим как воздух.

– Как ни странно, но нам нужны деньги, - хмыкнул Ал, - Той еды, что мы взяли с собой, нам хватит хорошо если на пару дней – и это крайний срок, чтобы найти какую-нибудь подработку, - он говорил негромко, не желая побеспокоить остальных, - Не знаешь, где здесь вывешивают объявления? Ну типа «Николаос ищет грузчика, обращаться в такую-то такую-то лавку»?

Джузеппе пожал плечами:

– Не знаю, но предлагаю начать с агоры.

– Агоры? – переспросил Ал.

– Центральная площадь. Там обычно рынок и храмы, - пояснил Джузеппе, - Помнишь площадь, которую мы проходили? Думаю, это была она.

– Ну, давай попробуем, - Ал мрачно усмехнулся и тут же пожалел об этом необдуманном поступке.

Кожу над верхней губой нещадно саднило. Он смутно помнил, - то ли откуда-то из детства, то ли из фильмов, - что греки никогда не носили усов, и либо гладко брились, либо отпускали длинные лопатообразные бороды, поэтому перед самой высадкой он, со слезами на глазах, сбрил свои усы в первый раз за последние двадцать с лишним лет. Теперь он не узнавал своего лица в зеркале, а с возникшим после непривычного бритья раздражением, не удавалось справиться никаким кремам после бритья.

– Пойдем, - кивнул Джузеппе, и они направились к площади вдвоем, оставляя остальных разглядывать окрестности с раскрытыми ртами.

Никакого рынка там сейчас не было, и вообще людей было не в пример меньше, чем на узеньких улочках. Двери в храмы и в здание, распознанное Джузеппе как некий аналог городского совета, были закрыты – и быстро стало ясно, что они пришли сюда зря.

– Где все? – недоуменно спросил Ал, оглядываясь.

– Не знаю. Наверное, сегодня какой-то праздник, - недоуменно ответил Джузеппе, повторяя за ним.

– Ладно, черт с ними. А объявления-то где?

Из похожего на объявление на площади обнаружился только папирус, прибитый к дверям здания совета и оповещавший местных жителей о результатах какого-то голосования, смысл которого ускользал от Ала несмотря на перевод Джузеппе.

– Как они здесь вообще работу ищут? – сокрушенно спросил Ал.

Каждый миллиметр площади был рассмотрен разве что не под лупой, но никаких ни бумажек, ни табличек с объявлениями они так и не обнаружили, а надписи на стенах были полезны разве что в качестве словаря местных ругательств.

Джузеппе пожал плечами:

– По знакомству? Этот городок совсем маленький, здесь все должны друг друга знать.

– Ну и что дальше? – Ал выудил из кармана сигарету и, воровато, словно нашкодивший школьник, оглянувшись по сторонам, прикурил.

Джузеппе последовал его примеру.

– Пойдем напрямую у торговцев поспрашиваем? – неуверенно предложил он, - Мол, так и так, помощь по части грубой мужской силы не нужна?

– Думаешь, сработает? – Ал разглядывал дымящуюся сигарету, зажатую между пальцев, и мысли его были совсем не о судьбах их маленькой, но дружной компании.

В загашнике у него оставалось всего три пачки сигарет, а табак не был для Европы эндемичным растением, что в совокупности оставляло ему всего три дня спокойной жизни, после которых ему вынужденно и безальтернативно придется бросать курить.

Всего три несчастных дня.

– У нас есть другие варианты? – пожал плечами Джузеппе.

– На виллу какую-нибудь заглянуть? Может, там руки нужны? – робко предположил Ал.

– Не получится, - Джузеппе покачал головой, - Те, что поменьше, обходятся своими силами, а у тех, что побольше, всю тяжелую и пыльную работу делают рабы. А чтобы устроиться на непыльную и нетяжелую нужно хотя бы знать язык.

Куда ни плюнь, обязательно попадешь в какую-нибудь засаду.

Под недоуменными взглядами местных они докурили, после чего направились на поиски торговых рядов. Поиски не заняли у них много времени – Джузеппе был прав, городок действительно оказался таким же небольшим, каким казался с высоты птичьего полета.

Лавки, торгующие всем, что только может пригодиться жителю античного города, тянулись вдоль широкой улицы сплошной шеренгой, перемежаясь тавернами и кабаками. Между ними хаотично перемещались мужчины, одетые в туники и длинные тряпки наподобие тог прямо на голое тело, и женщины в длинных платьях с причудливыми прическами.