Проверка 2

– А что произошло?
– не понял президент.
– Вы имеете в виду свое появление?

– Я имею в виду то, что вы оба мне подчинены и сделаете все, что я захочу, - объяснила она.
– Лично мне от вас не нужно ничего, кроме следующего. Нам должны вернуть мою младшую сестру, которую для шантажа взяли люди из ФСБ. Ну и еще вы оба будете всеми средствами препятствовать нанесению любого вреда мне и моей семье. На этих условиях я согласна оставить вас в покое.

– А если мы этого не сделаем?
– спросил президент.

– Вы этого не сможете не сделать, - как маленькому объяснила ему Настя.
– Прислушайтесь к себе и поймете, что это так и есть. Ну а если все же такое случится, вы себя убьете. Выбор смерти оставляю на ваше усмотрение.

– Вы не ответили на мой вопрос, - сказал немного побледневший Бабурин.

– Что у вас произошло с моими людьми?

– Когда я вернулась с Кубы, они увезли меня в свое управление, - ответила девочка.
– Я предполагала, что так и будет, поэтому выполнила то, что от меня просили. Два часа заливалась перед ними соловьем, а потом предъявила доказательства. Моя история, с точки зрения любого нормального человека, выглядит дико, поэтому они до конца не поверили и с доказательствами. У меня есть несколько артефактов, которые настроены на меня. Ни изучить их, ни как-то перенастроить на кого-нибудь другого, вы не сможете. Я все это объяснила и сказала, что ничего ни на какие исследования не дам! Все испортите, а потом сами будете кусать локти! Ваши люди наплевали на мои объяснения и от уговоров перешли к угрозам. Как только они меня увезли из дома, другие ваши кадры забрали мою младшую сестру. У нее, видите ли, не в порядке документы на удочерение! Ну пришлось мне заставить одну стерву состряпать дело о проживании Ольги в детском доме, а как иначе объяснить появление ребенка, если он из другого мира? В общем, я оттуда ушла и даже никого не убила, хотя очень хотелось. Они, правда, сами пострадали от своего газа, которым хотели меня усыпить. Поспешите дать указание вернуть малышку и отстать от моей семьи! Если они умудрятся арестовать отца, да еще на его работе, ему придется увольняться, а я уже не буду такой добренькой!

– Мы компенсируем...
– начал Бабурин.

– Мне начхать на деньги, - перебила его Настя.
– У меня их столько, сколько никогда не будет у вас! У отца вся жизнь в его работе, а вы своими действиями можете его лишить и ее, и уважения товарищей!

– Я о вас вообще ничего не знаю, - сказал ей президент, - поэтому сейчас трудно о чем-то говорить и договариваться. Ребенка вам вернут, если он сам захочет к вам вернуться, и не будут вас трогать. Но что вы собираетесь делать дальше?

– Во-первых, я обиделась, - ответила девочка.
– Я и раньше была невысокого мнения о наших чиновниках, а сейчас это мнение изменилось в худшую сторону. Я была готова оказывать вам услуги без всякого давления, только на своих условиях.

– И какого рода услуги?
– спросил президент.
– Александр Васильевич о вас что-то знает, но меня пока не просветил, поэтому скажите хоть в двух словах.

– Я умею только своей силой лечить почти любые болезни и заставлять подчиняться людей и животных. Кроме того, могу переместиться в любую точку Земли, для которой есть фотография. При этом меня никто не увидит. Собаки что-то чувствуют, как выяснилось по вашему псу, но их тоже легко подчинить. Я не знаю можно ли техническими средствами обнаружить мою сферу, но она не вызывает срабатывания датчиков движения на лестничных площадках. Могу днями сидеть в Овальном кабинете и записывать кинокамерой американского президента, могу освободить любых заложников и привести вам на веревочке террористов. Могу обучить любому языку, могу... Слишком долго перечислять то, что я могу сделать. Ваши люди все это записали, так что слушайте записи.

– Чего хотите вы?
– спросил Бабурин.

– Прежде всего, чтобы со мной считались! Я вам не соплячка, которую легко запугать, угрожая ей самой и ее семье. Я правила королевством размером с Англию, причем не в самое благополучное для него время! И я собственноручно убила в бою сотни полторы своих врагов. Того, что я вам могу дать, не даст больше никто, а вот чего потребовать от вас, я даже не знаю. Как я уже говорила, денег у меня вагон, а если будет мало, продам несколько тонн золота. Наверное, приготовьте в Москве хорошую квартиру и сделайте перевод отцу. И учтите, что если какое-то задание мне покажется сомнительным, то я потребую меня с ним ознакомить или откажусь.

– Взрыв батареи на Украине - ваша работа?
– спросил Бабурин.

– Это было в Донбассе, - уточнила Настя, - и они ее взрывали сами, я только посоветовала. Но учтите, что больше я туда соваться не буду. Меня тогда в прицел рассматривал снайпер. Когда обо мне не знали, это сошло с рук, сейчас могут убить. Я тогда оттуда привезла сувенир.

В руке девочки появился пистолет, заставивший мужчин побледнеть.

– Успокойтесь, - сказала она, отправив ствол на хранение.
– Я легко могу убить без всякого оружия. Остановить сердце, приказать прекратить дышать, нагреть мозги - способов много. Но я даже с врагами старалась не доводить до убийства, если без него можно было обойтись. Я сама один раз умерла и знаю, что такое смерть. Вы мне не враги, но и не друзья.

– А если снять ваше подчинение?
– спросил президент.

– Я похожа на дуру?
– удивилась Настя.
– С какой стати я должна вам верить? И вы не должны беспокоиться насчет подчинения. Я еще раз говорю, что это только гарантия моей безопасности и независимости.

– А если вас убьют другие?
– мрачно спросил Бабурин.

– Если это случится не с вашей подачи, то вам ничего не будет. Только учтите, что свою виновность будете определять сами. Если вы будете плакаться перед подчиненными о том, как я вам мешаю жить, а они, чтобы сделать вам одолжение, меня грохнут, вслед за мной уйдете вы. Относитесь ко мне, как к любимой дочери, и будете жить долго, особенно если и я к вам так же отнесусь. Мой дед сильно помолодел, а до моей обработки разваливался на ходу.

– А все-таки, - не унялся президент.
– Знать о своей зависимости очень неприятно.

– Само собой, - согласилась она.
– Тем более это неприятно такому человеку, как вы. Благодарите за это своего директора.

– Я не могу контролировать все дела и отвечать за работу всех своих подчиненных, - сердито сказал Бабурин.
– Вашим делом занимался генерал-лейтенант Можейко. Сегодня же узнаю все подробности.

– Контролировать не можете, а отвечать должны. Я вашу зависимость сниму, но это будет не сегодня. Какое-то время поработаем, а потом будет видно.

– Насчет работы, - вспомнил президент.
– Ваше "во-первых" мы слышали, а что будет во-вторых?

– Во-вторых, теперь я буду три месяца отдыхать и попрошу меня не беспокоить!

– Настя, может, оставите эти детские выходки?
– сказал Бабурин.
– Все ваши требования нетрудно удовлетворить, но...

– Вот и удовлетворяйте, - ответила она.
– Со мной поступили как с девчонкой, поэтому и я имею право на детские выходки. У меня еще три месяца детства, а потом можете нагружать. Изучите все, что я вам рассказала, и подумайте о том, как нам построить работу. Заодно можете подумать над тем, чем вы меня сможете отблагодарить, мне самой пока ничего не пришло в голову.

Она вызвала сферу и сразу отправила ее во двор, а из него залетела в свою комнату. В ней находились два молодых человека, которые аккуратно раскладывали на полу ее вещи.

– Теперь все так же аккуратно положите на место, - сказала она офицерам.
– В квартире есть еще кто-нибудь?

– В гостиной сидит наш сотрудник, - ответил один из них.
– Еще здесь ваши мать и сестра.

– Оставьте вещи и идите за мной, - приказала девочка и первой зашла в гостиную.

– Ваши имя и звание!
– обратилась она к вскочившему офицеру.

– Майор Андрей Зверев!
– ответил он.

– Вот что, майор, - сказала Настя, - забирайте своих орлов и уезжайте в свою контору. Со мной сейчас разбираются в Москве, а когда закончат, вам сообщат. К моему отцу никого не отправляли?

– Насчет него нам ничего не приказывали.

Фээсбэшники ушли, а девочка подошла к заплаканной матери и обняла.

– Я тебе говорила не расстраиваться?
– ласково сказала она, прижав мамину голову к себе.

– Мало ли что ты говорила, - ответила тоже обнявшая Настю мать.
– Оля плакала и просила, чтобы ее не забирали, а что я могла сделать? Таня с ними чуть не подралась. Сейчас ушла к себе и тоже плачет.