Провидец Александр Энгельгардт

Александр Николаевич все более критически относился и к общественно-политическому строю России, и к характеру российской власти, но особенно к деятельности либеральных реформаторов, окружавших Александра II. Жена разделяла его убеждения и даже, как будет показано в дальнейшем, в мыслях и поступках пошла дальше его. Оба они следили за новинками литературы, с нетерпением ожидали статей народно-демократических деятелей. Энгельгардт рассказывал: когда приходил новый журнал со статьёй Чернышевского, он и супруга не могли ждать, когда один из них прочитает статью до конца. Они разрывали журнал так, чтобы один мог читать первую часть статьи, а другой вторую, а затем менялись прочитанным.

Ко времени первого ареста А.Н. Энгельгардта супруги уже имели троих малолетних детей.

Анна Энгельгардт была арестована вместе с мужем в декабре 1870 года, провела в одиночной камере Петропавловской крепости полтора месяца и была освобождена из-за недостаточности улик.

Анна Николаевна сама была натура одарённая, писательница и переводчица, принадлежала к числу первых русских поборниц женского равноправия; стояла во главе кружка женщин-издательниц. Начала литературную деятельность в 1860 году компиляциями и переводами в детском журнале "Подснежник" и в "Учитель" Паульсона. Перевела "Земледельческую химию" Гофмана, "Эмиль или воспитание" Руссо "Сентиментальное воспитание" Флобера. Помещала фельетоны из заграничной и провинциальной жизни, передовые статьи, политические обозрения, разборы произведений иностранной словесности в "Биржевых Ведомостях", "Голосе", "Русском Мире", "Санкт-Петербургских Ведомостях". В "Биржевых Ведомостях" вела отдел: "С театра войны" в 1870-71 годах. Обращали на себя внимание помещенные ею в "Вестнике Европы" талантливые переводы Золя и др. Сотрудничала также в "Отечественных Записках", "Неделе" и др. изданиях. Составила "Полный немецко-русский словарь"; перевела сочинения Рабле.

Когда Энгельгардт отправился в ссылку в родовое имение Батищево, Анна Николаевна с тремя детьми осталась в Петербурге: к тому моменту она была уже известной переводчицей, постоянно сотрудничала с лучшими петербургскими журналами, была активистской русского женского движения. К тому же, разорённое Батищево просто не могло бы прокормить семью, а в Петербурге у Анны Николаевны не только всегда была работа, но еще и тесные в связи в литературной, музыкальной, научной среде. Её друзьями были Тургенев, Достоевский, Салтыков-Щедрин, Римский-Корсаков, Бекетов и многие другие.

Достоевский был просто очарован Анной Николаевной. С ним она познакомилась скорее всего в Петербурге в 1860 году, когда вместе с мужем появляется в салоне Штакеншнейдеров, о чём есть запись в "Дневнике" Е.А. Штакеншнейдер за 1880 год.

Более подробно вспоминает об Энгельгардт тетка Александра Блока М.А. Бекетова:

"Из старых друзей дома, посещавших Шахматово, вспоминаю сейчас милую, умную А.Н. Энгельгардт, жену известного в 60-х годах Александра Николаевича Энгельгардта, химика, либерала и бонвивана, который за какие-то вольные по тому времени, а по-нашему до смешного невинные речи был сослан на всю остальную жизнь в свое Смоленское имение Батищево.

В дальнейшем с отцом постоянно жила дочь Вера, а подросшие сыновья приезжали на каникулы. Анна Николаевна навещала мужа, но в дальнейшем каждый из них вынужден был жить своей жизнью, наполненной трудами и достаточно нелегкой".

Наверное, у Бекетовой были основания называть Энгельгардта не только либералом (в понимании реакционеров), но и бонвиваном. У него был свой взгляд на супружеские отношения:

"Жена Энгельгардта за ним не последовала. Дело в том, что, женившись на ней, Александр Николаевич сразу же объявил, что брак есть только первый этап половой жизни женщины. Анна Николаевна с этим не спорила. Она была сильно влюблена в своего мужа, но, будучи женщиной трезвой и совершенно лишённой романтизма, прожила довольно счастливо со своим умным, очень мужественным и здоровым мужем лет десять, произвела на свет двух сыновей и дочь и безболезненно с ним рассталась. Она пребывала с ним в добрых отношениях, ездила время от времени в Батищево, где жила в отдельном флигеле, а в городе занялась переводами и журналистикой, чем и содержала себя и своих троих детей". Анна Николаевна поддерживала мужа как могла, однако постепенно их отношения превратились просто в дружеские. Семья фактически распалась.

Ревекка Фрумкина с восхищением писала:

"Жизнь А.Н. Энгельгардта была поистине удивительна. Он, несомненно, был высокоодаренным интеллектуалом и крупным ученым. Но, прежде всего, это был человек, наделенный глубокой личной свободой. Об этом говорит то, как он сумел сложить свою жизнь, несмотря на пережитые потрясения".

Но, видимо, он и в семейных отношениях тоже высоко ценил личную свободу. Ни он сам, ни жена не подавали просьбы о разводе. А Энгельгардт остался без жены, когда ему было чуть меньше сорока лет, это был мужчина в расцвете сил, полный энергии. И, по свидетельству некоторых биографов, в сельце Батищеве Энгельгардт имел другую семью, проживая в гражданском браке с простой крестьянской. От совместной жизни с ней будто бы имел пятерых детей. Как обходилась в этом отношении без мужа Анна Николаевна, которая была ещё моложе его и слыла одной из первых русских феминисток, в известных мне биографиях не говорится.

Думается, супруги Энгельгардт не просто с увлечением читали статьи Чернышевского и с нетерпением ожидали их появление. Они, видимо, во многом и разделяли его жизненные установки: и теорию "разумного эгоизма", и взгляд на семейные отношения, в том числе способ разрешения проблем "любовного треугольника" в том духе, в каком действовали "новые люди" - герои романа Чернышевского "Что делать?", оказавшего громадное влияние на определённую часть русского общества той поры. Нам сейчас трудно представить себе жизнь и быт той прослойки русского общества, которая после появления этого знаменитого романа считала себя "новыми людьми".

Чернышевский, сторонник женского равноправия, сам объяснял будущей жене свой взгляд на отношения мужчины и женщины, в корне расходящийся с традиционным и официально принятым. Известен его совет: "Смотри на жену, как смотрел на невесту, знай, что она каждую минуту имеет право сказать: - Я недовольна тобою, прочь от меня; - смотри на неё так, и она через девять лет после твоей свадьбы будет внушать тебе такое поэтическое чувство, как невеста, нет, более поэтическое, более идеальное в хорошем смысле слова". Он даже понимал брак как некое искупление мужчинами долга за многовековое их господство над женщинами и склонен был прощать дамам на этом основании многие вольности:

"По моим понятиям женщина занимает недостойное место в семействе. Меня возмущает всякое неравенство. Женщина должна быть равной мужчине. Но когда палка была долго искривлена на одну сторону, чтобы выпрямить её, должно много перегнуть её на другую сторону. Так и теперь: женщины ниже мужчин. Каждый порядочный человек обязан, по моим понятиям, ставить свою жену выше себя - этот временный перевес необходим для будущего равенства. Кроме того, у меня такой характер, который создан для того, чтобы подчиняться".

Ну, властям-то он не очень подчинялся, а жене...И изложенного принципа он придерживался не только в абстракции, но и в собственной реальной семейной жизни:

Критик И.Паперно замечает: "Тщательно взвешивая потенциально возможные отношения, которые могли сложиться у него с Ольгой Сократовной после женитьбы, Чернышевский взвешивал и возможность супружеской измены". И когда ему посторонние говорили, что такая возможность переходила в реальность он отвечал примерно так:

"Если она, моя жена, будет делать не только это, если она захочет жить с другим, для меня все равно, если у меня будут чужие дети... (я не сказал, что готов на это, перенесу это с горечью, но перенесу, буду страдать, но любить и молчать).
– Если моя жена захочет жить с другим, я скажу ей только: "Когда тебе, друг мой, покажется лучше воротиться ко мне, пожалуйста, возвращайся, не стесняясь нисколько"".

Жена пользовалась этой свободой в полной мере: "По слухам, дети - видимо, кроме его старшего сына, Александра (который страдал психической болезнью), были не от него; кроме случайных связей, у Ольги Сократовны очевидно был серьезный роман с одним из друзей Чернышевского...".

Он, всегда занятый работой, предпочитал не замечать, что весёлое времяпрепровождение его жены в мужской компании не всегда носило невинный характер. Сама его жена вспоминала впоследствии:

"...мы с Иваном Федоровичем (любовником) в алькове, а он (муж, знающий об их свидании) пишет себе у окна".