Провидица

– Зачем же вы тогда его написали?

– Потому, что это неправильно. Я обещала выйти замуж за него, а теперь в тайне от него выхожу замуж за другого. Думаю, он имеет право знать, что я теперь замужняя женщина, чтобы лишний раз не искал меня, – печальным голосом ответила я.

Жоэль действительно заслуживает счастья, пусть и не со мной, но он хороший парень и уверена, он ещё обязательно найдёт себе подходящую невесту.

Мамидзи, спрятав письмо себе во внутренний карман пиджака, ответил, – Хорошо, Госпожа. Вы всё правильно сделали. Вы слишком разные, теперь ваша жизнь отныне здесь, – опять он о своём, видимо очень сильно жаждет её видеть своей королевой. Что ж его можно понять, а вот сама Александра не могла этого осознать. Почему именно она? Она ведь даже не вампир, всего лишь жалкая смертная, да и талантами она обделена. В ней нет ничего необычного. Она, как и все.

– Ты должен передать это письмо лично в руки Жоэлю. Ты уже видел его однажды и знаешь, как он выглядит. Я просто не хочу, чтобы это послание кто-то перехватил, поэтому отдай его ему сам.

– Как скажите. Я понимаю, – он вежливо поклонился мне, словно кремлёвский солдат. Тут в дверь комнаты снова постучали, вошла Кристин.

– Госпожа Александра, церемония вскоре начнётся, вам нужно проследовать в часовню. Ваш будущий муж ждёт вас. И гости тоже хотят вас увидеть. Все ожидают только вашего прихода, – она мило улыбнулась мне, хотя в воздухе чувствовалось напряжение. И она сама и Мамидзи прекрасно знали, что я не желаю этого брака, это было буквально написано у меня на лице, однако гости никогда не узнают правды. Я покажу им самую лучшую свою улыбку и скрою свои чувства под толщиной своей маски, которую я сегодня надену на своё лицо.

Я вновь последний раз посмотрела на себя в огромное зеркало и одним движением закрыла лицо белой вуалью от фаты, доходящей мне до груди. Схватив небольшой клинок, лежащий на тумбочке, я подошла к предавшему меня Мамидзи и, сказав всего три слова: “Теперь мы квиты”, всадила резким движением клинок ему в живот.

Он согнулся пополам и, корчась от боли, рухнул на пол, при этом кашляя кровью. Моя служанка испугано вскрикнула.

Я медленно сняла старое колечко, со своего пальца, подаренное мне когда-то Жоэлем, после я положила его на туалетный столик в деревянную шкатулку к остальным украшениям. Теперь я не имею права его носить.

Взяв свой свадебный букет в обе руки, я вышла из комнаты, направляясь к своему алтарю, при этом даже и не оборачиваясь на, вытаскивающего из своего брюха нож, вампира. Он это заслужил.

В день моей свадьбы моё сердце пылало свирепым огнём ненависти и боли. Я ненавидела всех и вся, особенно его. Всё вокруг казалось мне серым, унылым, блёклым. Цвета резко потускнели. В моей жизни угас свет. Вся прелесть жизни исчезла в одночасье. Я пылала огнём. Я шла навстречу своей судьбе.

Когда играл орган, оповещая всех присутствующих, что в церковь входит невеста, то более сотни гостей поднялись со своих мест и посмотрели на девушку в красивом свадебном платье, стоящей у входа. На меня таращились во все глаза, будто изучая с ног до головы. Там были не только простые люди, но и вампиры. Все смотрели только на меня.

Когда я шла медленным шагом по длинной тропинке в зале к алтарю, где меня уже дожидался мой жених, я ощущала требовательные взгляды повсюду, направленные на меня. Людям было любопытно, кто же стала супругой “холостяка” (о прежних трёх браках никто, даже вампиры не знали), а вампиры рассматривали меня, как будущую королеву. Они будто хотели с одного взгляда понять, достойна ли я этой чести. Меня это слегка напрягало, но не сильно. Моя главная проблема была вовсе не в гостях, а в самой этой церемонии. Везде были слышны пересуды гостей: “Она ведь человек, да?”, ”Какая она красивая!”, ”Разве смертная может стать супругой первородного вампира? Да он её ещё и королевой сделал!”, ”Тише, Её Высочество может услышать!”.

Я шла с высоко поднятой головой. Мне нечего бояться. Ведь самое страшное, что только могло случиться в моей жизни, уже происходит. Уже подходя к, красиво одетому в чёрный фрак, Карлу я заметила его трёх жён. Они тоже смотрели на меня. Корделия обдала меня холодным взглядом, будто, если бы не посторонние, то она меня сие секундно бы сожрала, Беатриче старалась сохранить равнодушие, а Криста просто сожалеюще улыбнулась. Мне показалось, что лишь она одна из всех присутствующих понимает и разделяет мою боль, но, тем не менее, поделать ничего не могла.

Когда я подошла к усыпанному белыми лилиями священному алтарю, Рейнхард протянул мне свою ладонь. Я слегка дрожа вложила свою руку в его. Он мне улыбнулся, когда почувствовал мою готовность к процессии. Вся церемония была для меня, как в тумане.

– Поскольку, ни на что не было указано, что могло бы воспрепятствовать этому брачному союзу, я спрашиваю вас, Карл Хайнц, согласны ли вы взять в жёны Александру Бертлен-де-Буланже? Будете ли вы любить, уважать и нежно заботиться о ней в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности, и обещаете ли вы хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? Согласны ли вы хранить и оберегать, защищать и строить ваш семейный очаг, поддерживать во всем свою жену, быть ей надежной опорой и непробиваемой стеной от злого умысла, взять в законные жены Александру? Если это так, подтвердите это перед Богом и свидетелями словами “Да, клянусь”, – сказал громко и чётко священник с Библией в руках. Такое ощущение, что даже само время застыло.

– Да, клянусь, – тут же последовал ответ. Я увидела, как вместе с его ответом лицо двух его старших жён скривились.

– Согласны ли вы, Александра Бертлен-де-Буланже, взять в законные мужья по собственной воле и без чего бы то ни было давления Карла Хайнца? – священник посмотрел на меня. Я вздрогнула, а Рейнхард резко посмотрел на меня. Может быть, он боялся, что я в последний момент откажусь? – Будете ли вы любить, уважать и нежно заботиться о нём и обещаете ли вы хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? Согласны ли вы, любить и быть любимой, в добром здравии и в болезни, в радости и печали, не слыша шума медных труб, через огонь и воду, до конца времен, взять в законные мужья Карла? Если это так, подтвердите это перед Богом и свидетелями словами “Да, клянусь”, – все выжидающе смотрели на меня, надеясь услышать мой ответ. Больше всех этого ответа ждал сам Карл. Он всё так же, как и прежде пристально смотрел на меня сквозь вуаль. Я подняла свою голову и посмотрела на священника. Облизав слегка губы, я с замиранием сердца отсчитывала свои последние минуты свободы. По моей щеке скатилась слеза, которую практически никто не заметил, кроме него самого.

– Да,… Клянусь, – ответила я и вдруг резко почувствовала, как рядом стоящий Карл выдохнул, будто от облегчения.

Священник, услышав ответ невесты, продолжил процессию, – Властью, данной мне Ватиканом, объявляю вас мужем и женой! Теперь Александра, вы по праву можете носить фамилию “Хайнц”. Поздравьте друг друга! В знак объединения, прошу, скрепить Ваш союз поцелуем, – Карл помог подняться теперь уже своей жене с колен. Мы встали друг напротив друга. Он крепко держал меня за руку.

Медленно Рейнхард потянулся к моей фате, будто боясь меня спугнуть, в то время пока я сама молча стояла перед ним, опустив глаза. Он смотрел на моё лицо всё время, пока поднимал белую вуаль.

Когда и это было сделано, то я резко кинула в него острый опьяняющий взгляд. Он был ошарашен красотой своей теперь уже супруги. Наши взгляды встретились. Он положил свою широкую ладонь мне на талию и легонько притянул меня к себе. Немного приподняв голову, чтобы наши лица были на одном уровне, я начала выжидать его дальнейших действий. Карл приблизился, его дыхание опалило мои слегка приоткрытые губы, но, тем не менее, мы не отрывали своих жаждущих глаз друг от друга. Не знаю почему, но я не чувствовала отвращение от выжидания этого поцелуя, наоборот, мне хотелось попробовать ощутить эту пусть и мимолётную, но близость с собственным мужем.

Да, я ненавидела его и не желала этого брака, но мизерная частичка в глубине моего сердца хотела, чтобы он хотя бы единожды поцеловал меня – это были мимолётные мысли, которые посетили мою голову всего лишь на миг перед тем, как он впервые коснулся моей кожи губами. Возможно, это действительно судьба, и сам Господь желает нашего брака, хочет, чтобы мы были вместе и тем самым не даёт нам забыть друг о друге. Я не знаю и знать не желаю.

Когда он всё-таки прикоснулся своими губами к моим губам, то все возможные мысли об этом тут же улетучились. Ненависть вновь окутала меня. Я вспомнила, кто я есть и чего я на самом деле желаю. Я прокусила во время поцелуя его нижнюю губу, специально, чтобы показать ему, что его действия вызывают во мне лишь негативные чувства и ни как не наоборот.