Провидица

Я отчаянно старалась вспомнить, что же я тогда ему говорила. В голове у меня всплыла одна лишь фраза, которая и приелась ко мне: “Не обольщайся Карл Хайнц, я никогда не выйду за тебя.”

Блондин, увидев, что я действительно припоминаю тот момент, с улыбкой сказал, – Но я верил в то, что ты будешь моей, не сомневался в этом, – я с презрением посмотрела ему в глаза, – Тогда ты ещё не знала о моих чувствах, однако сегодня узнаешь, – я непонимающе посмотрела на него, будто спрашивая “что ты задумал?”

Я заметила, что он что-то достаёт из кармана своих брюк. Я насторожилась. Вдруг это какое-то оружие. Как оказалось, это был небольшой флакон, больше похожий на пробирку. Он специально поднял её так, чтобы лунный свет освещал склянку. Это была небольшого размера бежевая бутылочка с маленькими камушками вокруг колпачка. Я очень внимательно рассматривала необычный пузырёк у него в руках.

– Что это? – Карл ухмыльнулся, когда услышал мой вопрос. Он начал медленно вертеть склянку у себя в руках. Мне показалось или внутри неё что-то есть? Там, кажется, какая-то жидкость.

– То, что находится в этом флаконе, Александра, принадлежит тебе, – он взял аккуратно меня за руку и вложил в мою ладонь этот самый флакон. Моё непонимание лишь усилилось. Это было видно по моим глазам, в которых так и горел один единственный вопрос: “Что это?”, – Внутри моё сердце, Александра.

– Что? О чём ты? Какое ещё сердце? Объясни толком.

– В этом флаконе зелье, сделанное на заказ одной очень могущественной ведьмой. Его приготовили ещё триста лет назад. Той женщины, что сделала его для меня, уже давно нет в живых, но зелье, что хранится в этой банке, все эти годы было со мной. Оно сделано из моей крови, Александра, – пояснил Того, – Тот, кто выпьет его, будет связан со мной. Оно всегда предназначалось моей королеве, той, кого я однажды полюблю, и теперь, когда у меня есть ты, мне нету смысла хранить его при себе. Я отдаю зелье тебе, – я смотрела на него ошарашенными глазами и даже не знала, что и сказать. Впервые мне признаются в любви в такой форме, – Легенда гласит, что, выпивший это зелье, человек будет обладать душой партнёра. Выпив это, моё сердце будет всецело принадлежать лишь тебе одной, – что? Он, что отдаёт мне своё сердце? Впервые вижу, чтобы вампир, тем более первородный отдал сердце смертному, ведь это значит, что он буквально признался мне в том, что я его единственная любовь, и что никого другого он не любит и любить не может. Вампиры влюбляются всего лишь один раз за всю свою долгую бессмертную жизнь – это известный факт. Неужели он готов сделать меня своей единственной любовью всей жизни? Ведь однажды я умру, а он будет жить дальше вечно. Получается, что даже после моей смерти он не сможет никого больше полюбить, ведь его душа и сердце уже будут принадлежать мне. В таком случае он обречёт себя на страдания. Неужели он так сильно меня любит? Это то же самое, что принести мне клятву в вечной и безграничной любви. Когда вампир отдаёт кому-то своё сердце, то это происходит навеки вечные. И даже смерть не может разорвать цепи этой любви. Вампир продолжает любить, даже если его партнёр уже давно скончался. Очень редко вампирам удаётся влюбиться в кого-то по-настоящему, – У тебя на теле должна появится метка – это, как доказательство того, что именно ты владелица моей души и сердца. Правда, я не знаю, какая именно это метка, ведь я ни разу его не использовал. Ведьма мне об этом ничего не говорила, знаю только, что она появится в районе твоей груди прямо там, где находится твоё сердце, – он ещё раз посмотрел на меня и уверенным тоном ещё раз сказал, – Я отдаю тебе моё сердце, Александра.

– Я думала, что, когда вампир влюбляется, то метка не появляется. Они просто любят и всё, разве нет? Впервые слышу, чтобы в таких случаях пили зелье, – негодование читалось в моей речи. Я всё ещё никак не могла отойти от его слов. Я была в шоке.

– Да, обычно мы этого не делаем, так как вампирам не нужны наглядные доказательства любви. Мы просто любим, вот и всё, – если вампир влюбляется, то ему незачем пить какое-то зелье, зачем же он тогда мне его даёт? – Однако, я хочу, чтобы эта метка была знаком моей любви к тебе. Она будет у тебя на теле и каждый раз, когда ты будешь смотреть в зеркало, ты будешь видеть его и вспоминать о том, что душой и сердцем я всегда с тобой. Я сделал это зелье для того, чтобы однажды отдать его моей возлюбленной. Об этом будем знать лишь мы двое. Остальные увидят лишь бесполезный рисунок у тебя на груди, однако для нас двоих он будет иметь безраздельный смысл. Этот знак – материальное доказательство моей вечной любви к тебе. Пусть это зелье будет у тебя.

– А что, если я не хочу? – спросила его я. Мне не нужна такая ответственность.

– Делай, что хочешь. Можешь даже вылить содержимое флакона прямо сейчас, можешь выпить его или просто сохранить у себя. Это не имеет значения. Я сделал то, что хотел сделать. Как бы там ни было, теперь оно принадлежит тебе, поэтому распоряжайся им, как пожелаешь. Однако, даже если ты и избавишься от зелья, то это всё равно ничего не изменит. Ты всё равно будешь самой большой моей любовью. А зелье… зелье лишь ставит метку подтверждающую то, что моё сердце принадлежит тебе, не более. Это всего лишь знак. Мои чувства к тебе не изменятся, даже если ты его не выпьешь. Ты ведь не можешь запретить мне любить тебя. Это мой выбор, кого любить и насколько сильно, – с ухмылкой заметил Рейнхард, – Однако… если однажды я всё-таки увижу на твоей груди этот знак, то я буду знать, что ты приняла меня, как своего мужа. И, что ты принимаешь мою любовь к тебе.

“Метка, подтверждающая его безграничную любовь ко мне. Неужели он думает, что однажды я поставлю нечто подобное себе на тело? Однако, он прав, я действительно не могу ему запретить любить меня. Хоть я и не люблю его, но это же не значит, что и он тоже должен меня ненавидеть. Он так сильно любит меня, что даже отдал мне своё сердце. Вампир, тем более чистокровный, сам король отдал такой смертной, как я, свою душу и подарил всю свою любовь. Уму непостижимо! Я и не думала, что он готов зайти так далеко. Я считала, что он устроил эту свадьбу лишь для того, чтобы овладеть мной, ну или для того, чтобы напакостить церкви. Я и помыслить не могла, что он и правда в меня влюбится, да ещё и настолько сильно!”

Сказав всё, что он хотел, Карл развернулся и потопал к рядом стоящему креслу, при этом одновременно стягивая с себя бабочку и расстёгивая пуговицы рубашки.

– Что ты делаешь? Почему ты раздеваешься?

– Ну, вообще-то у нас с тобой сегодня первая брачная ночь. Как думаешь, что о тебе подумают, если я сейчас выйду из твоей комнаты посреди ночи, да ещё и полностью одетый? – с ухмылкой спросил Рейнхард, – Хоть я и пообещал тебе, что не притронусь к тебе без твоего позволения, но другим жителям этого дома об этом знать не обязательно. Ты же всё-таки моя жена. Твоя репутация будет подмочена, если кто-то узнает о нашей с тобой маленькой вражде. Если я сейчас уйду, то некоторые могут подумать, что либо ты так плоха в постели, что я сбежал от тебя, либо ты меня вообще туда не пустила. И то и другое очень плохо скажется на твоей репутации. Как ни как но, ты всё-таки женщина, – он сел на диван и в полулежащем состоянии начал рыскать на столике, который стоял рядом с ним. Там лежали книги. Он взял одну и них и, раскрыв на первой странице, приготовился читать, – А ты можешь спать между прочим, – как бы невзначай добавил вампир. Я присела на кровать и, ещё раз глянув на уже читающего вампира, прилегла на подушку. Мне было неловко в его присутствии, видимо он это заметил, – Я ничего тебе не сделаю, поэтому спи спокойно. Я, конечно, тот ещё подонок, но я не насилую женщин, когда те спят.

– Как ты можешь читать в такой темноте? – негодующе спросила я. Он вообще хоть что-нибудь там видит?

– У вампиров хорошо развито ночное зрение. Мы – дети ночи, поэтому именно после захода солнца мы наиболее сильны. У меня идеальное зрение в темноте. Даже будь здесь абсолютная темень, я бы всё прекрасно видел, а сейчас и подавно, – он сверкнул глазами в темноте. Это единственное, что я могла увидеть. У меня, к сожалению, не было такого зрения, как у него.

– Что, даже не предложишь лечь с тобой? – спросил умоляюще вампир. Я улыбнулась.

– А ты что, хотел поспать рядом?

– Конечно, – моментальный ответ.

– Обойдёшься, – ещё один моментальный ответ.

– Между прочим, это весьма грубо с твоей стороны оставлять влюблённого в тебя мужчину в брачную ночь ни с чем, – насмешливо прозвучал мужской голос.

– Я тебя сегодня поцеловала, – противопоставила я, – На сегодня хватит открытий. Тебе и этого достаточно.

– То есть завтра я могу рассчитывать на большее?

– Нет, – резко ответила я. Не знаю почему, но я прямо спинным мозгом чувствую, как он расстроился. Я несколько минут думала, а после спросила, – Скажи, а почему ты сделал меня своей королевой?

– Тебя, что потянуло поболтать на ночь глядя?

– А почему бы и нет? Ты всё равно ерундой занимаешься, а мне не спится, – промычала я в ответ, – Так почему? Или это секрет?

– Не то, чтобы секрет… я просто так захотел, – вот был мне ответ.

– И всё? – удивлённо спросила я.

– Ты, что все мои сегодняшние слова пропустила мимо ушей? Я ведь сказал, что влюблён в тебя. Поэтому ты и стала моей королевой.

– Нет-нет, я не об этом, – тут же протараторила я, – Я имею ввиду, что быть королевой это не просто быть твоей женой или возлюбленной, разве нет? Неужели ты не руководствовался политикой, когда принимал такое решение? Речь ведь идёт о твоём собственном народе, расе. Ты ведь король! И не мог дать смертной девушке такое звание просто так. Должна быть ещё другая причина, почему ты так сделал.

– Хмм… другая причина, да? – насмешливо повторил вампир, – Кто знает, может быть и есть какая-то.

– И ты мне не скажешь?

– Думаю, лучше тебя королевы не найти, – рассудительно произнёс тихо Карл, но после, увидев моё слегка испуганное лицо, спокойно добавил, – Не переживай, я не давлю на тебя. Ты ею станешь, когда сама почувствуешь, что готова.

– Готова, к чему? Хочешь, чтобы я помогала тебе в твоих грязных делишках? – раздражённо спросила я, глядя в темноту.

– Со временем ты сама поймёшь, что нужно делать и как правильно. Твоя собственная совесть покажет тебе путь.