Провидица

— У меня будет свободное время по вторникам, четвергам и иногда по субботам, но в понедельник, — я поцеловала его в щеку, — среду, — в другую щеку, — и пятницу я буду работать в «Мираже», — я поцеловала его в губы.

Я думала, он будет возражать, но он позволил мне играть с ним. Мне нравилось, когда он позволял управлять собой. По его телу прошлась дрожь, и он крепче сжал меня в своих объятьях. Он был напряжен, как запертый в клетку тигр. Сражался со своим внутренним инстинктом взять верх.

Я подняла голову.

— Сделка?

— Нет. Убеди меня, — сказал он хриплым голосом.

Ухмыльнувшись, я провела пальцами по его волосам, схватилась за пряди и приблизила его лицо к своему. Он наблюдал за мной приоткрытыми глазами, выжидая мой следующий шаг. Бросая вызов, своей едва заметной улыбкой. Я придвинулась, сокращая пространство между нами, и потерлась носом о его нос.

— Дразнишь, — прошептал он.

— Ты же хотел этого, так что расслабься и получай удовольствие, — я не спешила и наслаждалась его ответной реакцией. Он остановил меня, пока меня окончательно не унесло, и прижал к своему боку. Я зарылась лицом ему в шею и вдохнула его запах. Я никогда не смогу насытиться этим запахом хвои.

Больше он не упоминал сделку, но и не в ней было дело. Торину нравилось раздвигать границы и тем самым узнавать, что может сойти ему с рук. Иногда я потакала ему. Но в большинстве случаев, я отвечала ему тем же.

5. Ублюдок с британским акцентом

Что-то разбудило меня. Звук или, скорее, ощущение, что что-то не так. Моя комната была в полной темноте. Темнее обычного, потому что я не могла видеть свои руки. Я потянулась к Торину, но он исчез.

Я выскользнула из постели и автоматически посмотрела в окно. Его дом тоже был в полной темноте. Голоса снова раздались со стороны лестницы. Должно быть, это меня и разбудило.

Я вышла из комнаты и направилась вниз. Дверь в родительскую спальню была открыта, но она пустовала. Где Феми? После маминого ухода здесь спала она. На полпути вниз по лестнице я снова услышала голоса. Стало понятно, что говорившие находятся на улице.

Подойдя к входной двери, я наклонила голову и прислушалась. В моем желудке словно камень упал. Кто-то пел. Это была та же колдовская песня. В моем дворе находилась какая-то ведьма. Может, это был призыв? Я отперла дверь и повернула ручку, но она не двигалась.

Только не снова.

Я побежала к окну, прыгнула на кушетку и отодвинула занавески. Несколько человек стояли на моем дворе. Я пыталась разглядеть тех, кто стоял лицом ко мне, но их облик казался размытым. Светящиеся круги и руны были видны под ногами людей, и свет мерцал по кругу, но рассмотреть Провидиц не удавалось.

— Зачем тебе их искать? — спросил женский голос. Наверняка Провидица. Ее голос отличался от того, что был прошлой ночью. Он звучал низко, с хрипотцой, как у Феми.

— Мы не обязаны объяснять тебе, Сейдкона, — черт побери, голос был очень похож на голос Торина. Я попыталась разобрать, кто из них говорил. Вот бы еще лицо его разглядеть.

— Я не могу помочь тебе, — вызывающе произнесла женщина.

— Или захочешь помочь, или умрешь, — прорычал он.

— Точно так вы убили других, отказавшихся вам помогать, — сказала женщина с отвращением. — Предполагается, что ваш вид не должен убивать.

— Мы можем делать все, что захотим. Это твой последний шанс, — предупредил мистер Британец.

— Я не предаю свой род, — отрезала женщина. — Я не такая, как ты.

— Ты сама выбрала свою участь, — сказал мистер Британец. Раздался оглушительный вопль, который прервался коротким треском.

Срань господня! Он просто сломал ей шею.

Я отпустила занавеску и отскочила от окна. Позабыв напрочь, что стою на кушетке, я оступилась и свалилась на пол.

Чьи-то руки обхватили меня за талию.

— Я с тобой, — прошептал мне в ухо чей-то голос. Это был голос убийцы Пророчицы. Я закричала, лягнула ногой и потянулась, чтобы вцепиться в его лицо. Он схватил меня за руки и прижал к себе. — Тише, Веснушка. Это я.

Сначала до меня дошло тепло и знакомый грубоватый запах, а только потом — его слова. Только Торин называл меня Веснушкой. Я перестала брыкаться, открыла глаза и уставилась на Торина.

— Она в порядке? — спросила Феми, стоя в дверях, и мое внимание переключилось на нее. Моментально все перепуталось: голос Феми наложился на голос Провидицы, а голос Торина превратился в голос ее убийцы.

Я выбралась из его объятий и сиганула с кровати. Стукнулась с размаху коленом о комод и зашипела от боли, пронзившей мою ногу. Когда Торин потянулся за мной, я упала на задницу и отползала назад, пока не прижалась спиной к какому-то твердому выступу. Подтянув ноги к груди, я обняла их руками. Мои глаза заметались между Торином и Феми. Смятение на их лицах не помогло, поэтому я сосредоточилась на своей комнате и знакомых вещах.

На моем будильнике было всего десять. Я почти не спала. Я слышала, как Торин что-то сказал, а затем Феми ушла. Паника по-прежнему скручивала в узел мои кишки. Я взглянула на него.

Торин внимательно смотрел на меня, сидя на постели, взгляд его выразительных синих глаз был мрачен. Он был по пояс раздет, но я не видела нигде рубашку, в которой он был одет раньше. Последнее, что я заполнила, прежде чем заснуть, — это ритмичное движение его рук, когда он гладил мои волосы и громкий стук его сердца.

— Что случилось? — спросила я.

— Несколько минут назад ты спала, и я ушел. Потом услышал, как ты кричишь.

Он сполз к краю кровати, двигаясь медленно и… изящно. Было странно замечать такие вещи, но иногда мое восприятие работает странным образом. Мышцы на его руках напряглись и расслабились, свет позолотил кожу. Все время Торин не сводил с меня взгляда, словно знал, насколько я испугана.

Он молча сидел на краю кровати, изучающе глядя на меня, давая мне время.

— Это было так ужасно? — спросил Торин.

Голос убийцы всего лишь звучал похоже. Вот и все. Я кивнула.

Беспокойство омрачило его взгляд.

— Хочешь поговорить об этом?

Я покачала головой.

Он выглядел так, словно на что-то решился, но потом передумал. Взъерошив пальцами свои волосы, Торин спросил:

— Хочешь, чтобы я тебя обнял?

Хочу ли я, чтобы его руки обняли меня?! Внезапно вспыхнувшее желание лишило меня возможности дышать. И остатки здравомыслия улетучились. Это был тот человек, которого я безумно любила. Человек, который нарушил правила, чтобы исцелить меня, не думая о последствиях. Человек, который вопреки тому, что Норны стерли его воспоминания, снова влюбился в меня. Он знал меня так, как я все еще не понимала себя сама. Знал, когда мне нужно было сдерживаться, или когда я была готова для хорошей драки.