Провидица

Я прошла через портал, ожидая, что он последует за мной. Когда я обернулась, то увидела, что он по-прежнему стоял в своей гостиной и самодовольно ухмылялся, раскачивая на пальце мой рюкзак.

— Заберешь, когда будешь готова вымаливать прощение, — он ушел, и портал закрылся.

6. Вынужденные признания

Не знаю, как у меня получилось сосредоточиться и читать с папой, не захлебываясь при этом от злости. Я уже собиралась уходить, когда он окликнул меня:

— Феми говорит, ты собираешься работать в «Мираже».

Я говорила с ней об этом? Не помню.

— Да. Три дня в неделю. По понедельникам, средам и пятницам. Пока мамы нет, я подумала, что могу подучиться, как вести дела.

Он улыбнулся.

— Думаю, это чудесная идея. Если бы я не был прикован к постели, сам бы тебе все показал, — он похлопал меня по руке. — Я горжусь тобой, котенок.

Я наигранно вздохнула.

— Наконец-то, дождалась похвалы.

Он усмехнулся.

— Значит, будем читать по вторникам и четвергам?

— И по выходным, — я могла промолчать, но знала, как он хочет проводить со мной больше времени. — Обещаю, в этот раз не буду плакать на моменте, когда Ахав ранит Моби Дика.

— Уши закрывать тоже не будешь? — спросил он, издав еще один сухой смешок. Такое могло произойти только в одном случае, если бы он сам читал мне. Феми объясняла, что опухоль давит на часть его мозга, ответственную за зрение. Оно у него ухудшилось.

— Теперь я знаю, чем все кончится, поэтому все будет в порядке, — сказала я. — Но я до сих пор ненавижу этого высокомерного, напыщенного Ахава.

Папа заерзал на своих подушках, и я наклонилась, чтобы поправить их ему.

— Думаю, ты путаешь его с Патриком Стюартом, который играл капитана Пикара в «Звездном пути».

— Несмотря на выдающуюся игру капитана Пикара, я по-прежнему думаю, что Ахав получил по заслугам, — я была рада видеть, как он смеется и в шутку спорит со мной на любую тему.

Я включила ему телевизор и пошла искать Феми. Ее пение отвело меня наверх. Она была в наушниках и подпевала с Bon Jovi, складывая полотенца в шкаф.

— Уже закончили, детка? — громко спросила она, снимая наушники.

— Да. Он хорошо сегодня выглядит.

— У него хороший день. Он подписал бумаги, что ты приносила, и даже переговорил с Хоуком. Ах да, Торин заходил. Сказал, будет у себя дома.

Ага, буду я еще с ним разговаривать. Мой час с папой растянулся почти что на два. Но это не имело значения, ведь ясные моменты случались с ним крайне редко.

— Тебе помочь со стиркой?

— Нет, я сама. Напиши, если будешь ужинать не дома, хорошо?

— Хорошо, — я коснулась ее руки. — Спасибо.

Корзина с выстиранными вещами стояла посреди моей кровати, я решила не убирать ее. Я перестала говорить Феми, что могу складывать свои вещи сама, все равно она не слушает.

Я потянулась за рюкзаком, куда обычно его бросала, и вспомнила, что оставила его у Торина. Удача — это не про меня. Мне нужно было делать домашнюю работу, а значит, придется тащиться к этому слизняку.

Я взяла свой телефон и собралась уже уходить, когда кое-что бросилось мне на глаза. Фамильная печать Торина. Я повесила ее на шею и посмотрелась в зеркало.

Торину нравилось покупать для меня подарки, например, браслет с камнями на День Святого Валентина, который, уверена, стоил, как моя почка. Бриллианты были настоящими. Но это украшение мне нравилось больше. Когда я обвела очертания всадника, готова поклясться, я услышала лошадиное ржание. Было в этом украшении нечто особенное. Только так я могла объяснить свои видения.

Показать его Торину? Может позже. Вымаливать у него прощения я не собиралась. В эту игру играют двое. А рюкзак вернет Эндрис.

Представив Эндриса, я активировала руны, и зеркало откликнулось. Портал открылся в холле особняка, и сознание наводнили воспоминания. Неприятные, отвратительные образы, от которых меня затошнило.

На месте гладкого мраморного пола и стен, украшенных произведениями искусства, которые наверняка принадлежали какому-нибудь музею, куски раскрошенного цемента и пол в трещинах, словно доме сотрясло десятибалльное землетрясение. Я дважды сражалась здесь с Малииной и каждый раз была на волосок от смерти либо рисковала потерять своих любимых.

Я услышала голоса до того, как сменила направление портала в коридор возле кухни, и в поле зрения появился Эндрис с женщиной средних лет. Он увидел меня и подмигнул. Судя по тому, что женщина продолжила идти и не посмотрела в мою сторону, она была Смертной. Смертные не могут видеть порталы.

— До завтра, миссис Уиллоу, — сказал Эндрис, когда они подошли к входной двери. Он пожал ей руку и закрыл за ней дверь.

— Перешел на старушек-охотниц за молодыми телами?

— Серьезно? Она не настолько горяча, чтобы заинтересовать меня.

Я закатила глаза. А я еще называла Торина самовлюбленным.

— И не закатывай мне тут глазки, дорогуша. У меня есть вкус.

— Не сомневаюсь.

— Все мои старлеточки были горячими штучками. Смертные и Бессмертные. Валькирии и даже младшие богини. Богатая видовым разнообразием жизнь, — он забросил руку мне за плечо. — Даю тебе пару веков, а там глазки и у тебя забегают. Конечно, думаю, Торин твой первый, если только ты со своим золотым мальчиком не дошла до конца.

Он ошибается: Торин не был моим первым, потому что мы решили подождать, а с Эриком мы никогда не заходили так далеко. Он всегда называет Эрика золотым мальчиком и совсем не ласковым тоном. Бедный Эрик. Мысли о нем пробуждали тревогу. К несчастью, особняк раньше был его домом, и это была еще одна причина, почему я не любила приходить сюда.

— Эй, — позвал меня Эндрис и сжал мое плечо. — Ты в норме?

— Ага, и к твоему сведению, мысль, что я когда-либо захочу кого-нибудь кроме Торина, сверхабсурдна, — может он и ведет себя как воплощение мудачества и выводит меня из себя на каждом повороте, но он задал такую высокую планку, что я не могла представить никого, кто мог бы достигнуть ее.

— Верните мои молодые наивные годы, — вздохнул Эндрис. — Милая, однажды я заставлю тебя взять свои слова обратно, — мы прошли мимо лестницы и вышли в коридор, который вел в холл и остальные комнаты на первом этаже. Внезапно Эндрис остановился и взял в руку кулон, висевший у меня на шее. — Печать де Клэров. Он дал тебе ее?