Проводник
Шрифт:
– Понятно. О них я точно ничего не знаю, - смазанный какой-то ответ дал Савва.
– Ты скрываешь дату своего рождения? Я думала, о возрасте беспокоятся только женщины, и то живые! – решила сыграть я на мужском самолюбии. И у меня это не плохо вышло.
– Нет, конечно! – явно возмутился он, - Просто…
– Что просто? – не унималась я. Неужели, я оказалась права, и он не хотел говорить о своем возрасте? Эта мысль вызвала у меня улыбку, а он только сильнее нахмурился.
– А ты не будешь смеяться? – этот вопрос меня очень удивил.
– С чего это?
– А у тебя самой нет предположений,
– Чего ты так боишься? Я не понимаю!
– Так у тебя все-таки уже есть теория! – с опаской проговорил он. Савва больше утверждал, чем спрашивал.
– Да, есть, - твердо сказала я. чего скрывать, когда я уже приблизительно прикинула его возраст.
– И? – какой-то странный разговор у нас получался. Чего же он так стесняется?
– Я думаю, что ты из 70-х годов прошлого века! – твердо заявила я.
– Ух, ты! И как ты к этому относишься? – видимо, инстинктивно он немного приблизился ко мне, от чего у меня сперло дыханье. Мало того, что мы сидели очень близко, буквально в сантиметре друг от друга, так теперь еще и между нашими лицами осталось пара сантиметров.
Я не дышала, прямо смотря в его испытующие глаза, на его красивые ровные слегка приоткрытые губы. Создалось впечатление, что внутри что-то заворочалось, пытаясь вырваться наружу. Впервые в жизни, точнее впервые с момента рождения, мне захотелось поцеловать парня.
Ужас, какой! О чем я только думаю? Я умерла и мне не должны быть свойственны такие чувства и ощущения. Со мной точно что-то не так!
Все эти мысли пронеслись молнией в моей голове. Я сглотнула и резко встала.
– Что? Что-то случилось? Тебе снова плохо? – забеспокоился Савва. Он схватил меня за плечи, но не сильно, а крепко и мягко. Я опустила голову. Как я могла сознаться в своих ощущениях? А он стал заглядывать мне в глаза.
– Вера? Ответь мне! – его голос дрожал.
– Все нормально! – пробубнила я.
– Ты вскочила как угорелая. Что случилось? Я тебе противен! – отпустил он меня и повернулся ко мне боком, смотря куда-то вдаль. Взгляд был настолько грустным, что сердце разрывалось на кусочки.
Последнее было произнесено с такой болью в голосе. Это не был вопрос. Меня как обухом по голове ударили! Как он мог сделать такой вывод? С чего? Меня, его слова обидели.
– Ты в своем уме? Что ты такое говоришь? – закричала я.
– А разве не так? Ты поняла, из какого я века, и теперь думаешь, что я древний, да и в деды тебе гожусь! – бубнил Савва. Я не могла смотреть на него в таком состоянии. Мне срочно надо было его успокоить. Но как? Вдруг сильно захотелось обнять его, успокоить, прижать к себе и никуда и никогда не отпускать. Сделать все для того, чтобы он никогда больше не грустил.
Хоть и не до конца, но я поддалась своим чувствам и обняла его за плечи. Приятный нежный теплый поток прошел по рукам, плавно распространяясь по всему телу благоговейным трепетом. Губы пересохли, а на глаза навернулись слезы. Только сейчас я все поняла: я полюбила его. Впервые в жизни я влюбилась, действительно влюбилась. Все ранние увлечения были ничем в сравнении с этим теплым нежным и жгучим чувством.
Осознание этого открытия прошло сквозь меня как удар
молнии, немного болезненно, но при этом подарило внутренние крылья и восторг.– Я люблю тебя, - очень тихо прошептали мои губы. Сама не знаю, как такое вышло. Просто моя мысль воспроизвелась в словах.
– Что? Что ты сказала? – повернулся Савва ко мне, выпучив глаза. И что мне было делать? Я, дура, призналась в любви проводнику!!! Он со мной возится только потому, что это его работа, а я…
У меня началась паника. Я не знала, что ему ответить: повторить сказанное – язык не поворачивался, да и засмеет он меня, а отрицать – глупо, только если он действительно не расслышал. Но на таком расстоянии не расслышать невозможно. Он просто не поверил своим ушам. Теперь он не знает, как мне объяснить все. Вот я дура!!!
Савва смотрел на меня, открыв рот. А я, продолжая держать свои руки на его плечах, осознавая, что натворила. У меня не было слов оправдания. Все, что я могла – улететь от позора! Что я и сделала. Я рванула с места на максимальной для себя скорости. Куда я полетела, для меня было совершенно не важно. В голове витало только одно: «Какой стыд!»
Сначала он за мной погнался, окликая, но потом почему-то исчез из поля видимости. Я ощутила довольно противоречивые чувства: облегчение и страх. Но я не остановилась. В конце концов, у меня закончилась паника, и я опустилась на землю.
Мне нужно все обдумать. Что мне делать дальше? Как такое вообще могло произойти?
А может быть я все-таки ошиблась? Может быть, это он так на меня влияет? Ну, почему я не спросила его, имеет ли какую-либо силу в отношении своих душ, кроме отправления?
Отчаяние от своего глупого и необдуманного поступка охватило меня. В этот раз мой разум молчал, а страх убеждал в бегстве. Но постоянно скрываться от проводника глупо! Если только улететь в другой город…
– Трусиха! Трусиха! Трусиха! – вдруг закричала я на саму себя. Мне стало так противно от себя самой. Неужели, я такая слабачка, что не смогу признаться в собственной глупости?
Через какое-то время я все-таки успокоилась и осмотрелась.
Рассвет! Скоро люди начнут просыпаться. Я стояла посреди до боли знакомой улицы. На этой улице живет моя подруга – Марина. Я немного повертела головой, соображая в какой точно части улицы я нахожусь. Маринка жила буквально через несколько домов.
Как же мне поступить? Савва, наверное, волнуется! Только от одной мысли о нем мое сердце затрепетало, а память выдала изображение его прекрасного испуганного лица. Мне нужно вернуться к нему!
Я огляделась по сторонам и поняла, что абсолютно не знаю в какой стороне его участок. Когда мы шли туда, я не запоминала дорогу, я была увлечена разговором и совершенно не обращала внимания куда собственно иду. Теперь я сильно об этом пожалела.
Я решила вернуться домой, но чуть позже. А пока мне нужно окончательно успокоиться и решить, что говорить при встрече. Я еще раз подняла глаза на окружающие меня дома. Инстинктивно я полетела вперед.
Я летела по этой разношерстной улице, раздумывая над тем, как бы отреагировала Маринка, увидев меня! Она жила в девятиэтажном доме, отделанном мозаикой бледно-голубого цвета. Ее дом должен был находиться прямо за магазином продуктов.