Проводы на тот свет

– Вы имеете в виду меня?

– Пока не определилась.

Благасов шутливо прикрикнул:

– Не шепчитесь! Дамы, Алексей Георгиевич, прошу за стол.

Он сам налил в рюмки. Себе - водку, Марине - вино, Алексею - коньяк. Алевтина придвинула к себе кока-колу.

Благасов встал с рюмкой в руке, проникновенно предложил:

– Вслушайтесь! Хорошая тишина на кладбище, только шелест листьев и редкая пичужка всполошено вскрикнет. Переселившиеся сюда пребывают в вечном успокоении - никуда не торопятся, ни о чем не заботятся, земная суета отошла от них. Здесь нет злодеев и героев, негодяев и благородных... Все в одном статусе - покойники.

Он всматривался каким-то странным взглядом в расплывающиеся, теряющие в темноте очертания могилы, аллеи, деревья, ограды и неожиданно закончил свой мрачный тост:

– Спите спокойно, дорогие друзья мои, господа покойники... Вы меня знаете и беспокоиться вам не о чем...

"Все-таки он ненормальный, - решил Алексей.
– Или позирует, играет роль покровителя мертвых?"

Алевтина боязливо жалась к нему. Марина, не обращая внимания на шефа, хлопотливо накладывала на тарелки закуски, она была здесь за хозяйку.

Журналист выпил вместе с Благасовым, и Марина тотчас наполнила его рюмку снова. Алексей мимоходом обратил внимание, что только он пьет водку, и подливает ему секретарь Благасова из "персональной" бутылки. Это была странная бутылка - удлиненная, в виде патронной гильзы, завинчивалась она пробкой, напоминающей пустотелую пулю.

Благасов заметил, что Алексей задержал взгляд на оригинальной посудине, и охотно объяснил:

– Это наш фирменный сувенир. Я заказал водку в таких бутылках на подмосковном "Топазе" в память об убиенных старших друзьях моих и наставниках - господах Ставрове и Брагине.

У Алевтины при упоминании отца глаза стали влажными и она, не таясь, приложила к ним платочек.

– Игорь Михайлович, - сказал Алексей.
– Я ведь вам не задал пока свой главный вопрос... У вас есть хоть какие-то подозрения, кто мог расстрелять ваших старших друзей? Вы хоть что-то видели, запомнили?

Благасов отрицательно покачал головой:

– Я ничего не знаю... Появились двое в пятнистых одеяниях и надвинутых на лица капюшонах, начали стрелять. Я упал, меня что-то слегка ударило в плечо.

– Может быть, киллеров подослали конкуренты, - настойчиво спросил Алексей.

– Не знаю... Но вряд ли конкуренты... У нас у всех такой бизнес, который настраивает на тишину, а не на безумную пальбу. Я, конечно, много думал, и пришел к выводу, что это какие-нибудь бандиты, вознамерившиеся взять кладбище под свой контроль... Алевтина, - потребовал он.
– Расскажи Алексею Георгиевичу, что знаешь.

– Я не могу, - жалобно пробормотала Алевтина.
– Мне тяжело вспоминать об этом.

– А ты через "не могу", - настоял Благасов.

– В последний перед его смертью месяц отцу несколько раз звонили, угрожали, требовали деньги.

– Много?

– Да. Полмиллиона долларов.

– За что?

– За безопасность, как ему объяснили.

– А что Артемий Николаевич?

– Конечно, отказался платить. Но стал готовить завещание, приводить в порядок семейные архивы. Он человек старой закалки и столько раз видел смерть, что не боялся её.

– ЗнаЧит, вымогательство?

– Увы, банальная для нашего разбойного времени история, - с грустью сказал Благасов.
– Мне тоже звонили эти бандиты. Марина подтвердит...

Марина покивала своей красивой головкой:

– Я даже спросила, кто говорит, и мне грубо ответили: "не твое дело, сучка".
– Она уже выпила и последнее слово произнесла не то, чтобы с удовольствием, а с придыханием, бросила на Алексея обещающий взгляд и одернула юбочку, чтобы он увидел, какие у неё красивые, округлые коленки.

– А вот старику Ставрову никто не звонил, - уточнила Алевтина.
– Ольга об этом сказала бы.

– Выпьем за то, что мы пока живые, - с непонятным Алексею подтекстом предложил Благасов. Он прочно вошел в роль тамады и произносил тост за тостом. Марина следила, чтобы рюмка Алексея не пустовала, Алевтина наблюдала за всеми отрешенным взглядом.

Алексей знал, что он может выпить много, для него пять-шесть рюмок были лишь приближением к "норме". А сейчас почувствовал, что голова тяжелеет, все поплыло перед глазами, темень вокруг ротонды становилась непроницаемой. Он поднялся, пошатнувшись, и у него хватило сил сказать:

– Я, кажется, теряю равновесие... Очень устал... Игорь Михайлович... Спасибо... за... странный... вечер.

Алевтина поспешно поднялась, взяла Алексея под руку:

– Я подвезу Алексея Георгиевича.

– Вези, вези...
– пробормотал Благасов, думая, что Алексей его не слышит.

Алевтина повела Алексея к выходу. На полпути они встретили Волчихина, и тот подхватил Алексея с другой стороны.

– А где Игорь Владимирович?

– Допивает с Мариной. Дальнейшая его программа вам известна - сегодня полнолуние.

– Свихнувшийся придурок, - пробормотал Волчихин.

– А я что говорю?
– Никакого почтения к Благасову в голосе Алевтины не слышалось.

Волчихин затолкал Алексея на заднее сиденье "Авеллы-Дельты".

– К себе повезешь?

– А куда же еще?

– Давай, мужик статный, видный. А твоя мать-старушка?

– На даче. Она туда вообще перебралась после смерти отца.

По пути Алексей дремал, ему было хорошо, в забытьи виделись кресты и памятники, люди-тени и серая круглая луна, плывущая меж редких тучек в безбрежных просторах неба.

– Просыпайтесь, приехали, - сказала одна из "теней" голосом Алевтины.

Она помогла дойти ему до лифта, привезла на свой этаж, позвенела ключами, открывая квартиру.

Уже в просторном холле Алевтина сказала:

– Снимите пиджак и марш в туалет...

– Что?
– сонно переспросил Алексей.

– В туалет, сказала! Два пальца в рот и выворачивайте себя наизнанку. Пьяненький мужичок мне ни к чему.

Алексей, хватаясь за стену, обрушив какую-то тумбочку с вазочкой, добрался до туалета...