Провокации против России

280

требовать этого или настаивать на этом, но он должен сказать, что не согласен с услышанными доводами»*.

13 августа Сталин вручил меморандум британскому премьеру, в котором говорилось, что организация второго фронта была предрешена во время посещения Молотовым Лондона и она была отражена в согласованном англо-советском коммюнике, опубликованном 12 июля с. г. Отказ правительства Великобритании открыть второй фронт в 1942 г. осложняет положение Красной Армии, самой Англии и всех остальных союзников.

В момент исторической встречи двух лидеров запомнился мне небольшой, но примечательный, на мой взгляд, эпизод. Когда Черчилль проходил сквозь строй почетного караула, он сурово и жестко всматривался в лицо каждого солдата. Иногда даже накоротке останавливался. О чем думал британский премьер в это время? Наверное, хотел почувствовать и увидеть «не дрожат ли коленки у русских», как долго они способны выдержать удары гитлеровских армий. Но увидел он не менее суровый и жесткий взгляд русских чудо-богатырей, на лице которых не дрогнул ни один мускул. И, очевидно, все-таки Уинстон понял, что с таким союзником можно иметь дело. Однако пока нужно еще похитрить и попытаться в этой жестокой и кровавой войне извлечь максимальную выгоду для себя за счет Советского Союза.

Лукавство Черчилля вскоре проявилось на деле. 8- 12 ноября 1942 г. союзное командование высадило свои войска (семь дивизий, всего 110 тыс. человек) в трех портах Северной Африки - Алжире, Оране и Касабланке. В составе сил флота, обеспечивающего переброску войск, участвовало 650 боевых кораблей и крупных транспортных судов. Эту операцию Черчилль пытался выдать за «действительный второй фронт». Он писал Сталину: «Самым лучшим видом второго фронта в 1942 г., единственно возможной значительной по масштабу операцией со

* Цит. по: Лобанов М. Тайные страницы истории. М., 1995. С. 496.

281

стороны Атлантического океана является «Факел», т. е. высадка союзных войск в Северной Африке. Рузвельт вторил Черчиллю, заявив, что эта операция «окажет нашим героическим союзникам в России помощь такого же порядка, как и второй фронт». Конечно же, это было не так, поскольку американо-английским войскам противостояли незначительные силы агрессора, что не оказывало существенной помощи России.

* * *

А с каким нетерпением в 42-м мы ждали второго фронта в окопах, блиндажах, во фронтовых госпиталях, медсанбатах, ждали все - солдаты и командиры. Говорили об этом много, спорили, ругались. Доказывали друг другу, что мясная тушенка - это, дескать, тоже второй фронт, американские истребители и английские танки - разве это не второй фронт? Читали цифры в газетах о все увеличивающемся военном производстве Америки - и это, говорили мы, тоже будет работать на второй фронт!

Все это будто бы радовало нас и вместе с тем огорчало. Мы никак не могли понять, почему нет настоящего второго фронта войны там, в Европе, на севере Франции? Неужели англо-американцы не понимают, что война Германии на два фронта - значит Гитлеру капут и войне конец. В голове рождались всякие мысли: какие они есть, американцы и англичане, смогут ли хорошо воевать или драпанут, как под Дюнкерком. Одно дело - тушенка, совсем другое - война, денно и нощно бои, кровь, жертвы, смерть или победа.

Нет, нам нужна только победа. Даже один на один мы все равно победим. Правда, будет больше крови, но победа будет! Однако сомнений нет - второй фронт все-таки будет открыт. Ведь это не только наша судьба, а также судьба англичан и американцев. Что-то хитрят наши союзники, хотят отсидеться за океаном, откупиться тушенкой, на нашем горе в рай въехать. И на самом

282

деле, чего тянут? Если вы настолько хитры и мудры, то все равно второй фронт откроете. Но можете опоздать. Время-то работает на нас и фрицы могут быть разбиты без вашей помощи.

Вспоминаю конец лета 42-го года - последствия неудачной Харьковской операции (по вине командования Юго-Западного фронта), в ходе которой около трех советских армий оказались в окружении и с тяжелыми боями разрозненными группами вырывались из котла. Наша 20-я гв. стрелковая дивизия, захватив плацдарм на р. Северский Донец в районе населенного пункта Залиман, отбивала жестокие атаки немцев. Противник ежедневно сбрасывал на нас массу листовок. В одной из них писалось:

«За кратковременные попытки овладеть г. Харьков вы понесли огромные потери в живой силе и технике (дается перечень потерь).

Ваши бездарные полководцы Никита Хрущев и Семен Тимошенко специально загнали вас в мешок и устроили мясорубку. Ваше положение безнадежно. Черчилль в Москве ни о чем не договорился и разругался со Сталиным. Янки от вас отказались. Рус-Иван, сдавайся. Вас обманывают. Никакого второго фронта не будет».

Солдаты читали листовку и сердито усмехались. Говорили между собой: «А может быть, нас действительно обманывают? Где же второй фронт?» Рассказывали при этом, что в соседнем полку в плен взяли фрица из 315-й пехотной дивизии, переброшенной из Франции. Пленный показал, что Гитлер перебрасывает из Франции сюда, на Восточный фронт, еще много дивизий, в том числе танковых. Они, немцы, не верят, что англичане и американцы откроют второй фронт на севере Франции. Слухи о допросе пленного фрица быстро распространялись и трогали душу гораздо больше, чем листовки.

«Не падай духом, ребята, - увещевал ротный.
– Мы уже не те, что были в 41-м. Хотя нам еще трудно, но мы уже созрели для победы. А второй фронт, верьте мне, будет, обязательно будет. И день расплаты наступит!»

283

* * *

При отсутствии второго фронта в Европе гитлеровское командование в 1942 г. сосредоточило на советско-германском фронте 237 дивизий, что существенно осложнило военную обстановку для СССР, который по-прежнему мог рассчитывать только на собственные силы.

Премьер- министр Черчилль, будучи в Москве, заверил советских руководителей и общественность в том, что второй фронт англосаксы откроют в 1943 г. Но это оказалось также обманом. На конференции в Касабланке (14-28 января 1943 г.) Рузвельт и Черчилль, руководствуясь политическими соображениями и в нарушение ранее достигнутых с СССР договоренностей об открытии второго фронта в Европе, не решили вопроса о форсировании Ла-Манша в 1943 г. Был утвержден план вторжения союзных войск на Сицилию после завершения военных действий в Северной Африке. Это исключало возможность проведения операции по форсированию пролива Ла-Манш в 1943 г. и, по существу, вело к затягиванию войны.