Провожая друг друга домой
Шрифт:
– Духом-скитальцем, Рам Дасс? Это нечто среднее между голодным духом и Агасфером?
Он рассмеялся:
– Точно! Ночами я сидел среди погребальных костров…
Рам Дасс описал берег Ганга, вдоль которого бесконечной чередой тянутся ступени из каменных плит, – священное место, где индусы кремируют тела умерших:
– Воздух наполнен молитвами, песнопениями, музыкой и дымом благовоний. Иногда в темноте вокруг меня горели трупы, освещенные пламенем. Я просто всю ночь наблюдал, как тела превращаются в дым. Я чувствовал запах обугленной плоти. Я смотрел, как старший сын умершего раскалывает его череп, прежде чем огонь поглотит тело. Казалось, будто я вижу Шиву – он протягивает руку и уводит человека в свои владения.
Тогда
Пока мы сидели в тишине, он смотрел на океан. Вдали белело круизное судно. Смеясь, Рам Дасс произнес:
– Играют в азартные игры, пьянствуют и дурачатся.
– А нам пора ужинать. Будем дурачиться за столом.
Дыхание жизни
Вернувшись в свою комнату, я села на кровать. Готова ли я умереть? Боюсь ли я? Точно не знаю.
Помню, как в начале восьмидесятых я проглотила какую-то таблетку, отчего мое сердце загрохотало, как отбойный молоток. Я попыталась глубоко дышать. Стало только хуже. Меня охватила паника. Ум колотился в унисон с сердцем, и была лишь одна мысль: «Я умираю. Смерть здесь, вот она, стучится в мое сердце». Я, наверное, сотню раз ответила самой себе: «Нет, нет, нет, я не хочу уходить», – и потом, хотя сердце все еще сотрясалось, ум каким-то образом впустил в себя еще одну мысль: «Просто сосредоточься на своем естественном дыхании. Это может успокоить и стабилизировать тебя настолько, что ты выживешь. Или хотя бы умрешь спокойно». Начали возникать образы из моей жизни – муж Кришна, друзья, работа – и я прощалась с ними. Прощай, Кришна; прощайте, подруги Сунанда, Анасуйя и Мэгги; прощайте, сестры Джейн и Барбара; прощайте, пляжи и дом в Кембридже; прощайте, встречи Seva в вигвамах; прощайте, звезды и луна. Но потом возник образ моего восьмилетнего сына. Проститься с Оуэном было невозможно, и я начала думать: «Нужно выжить любой ценой».
Я оказалась не готова умереть. Я хотела еще побыть матерью. У каждого в жизни наступает такая минута, когда смерть стучится в дверь и сопротивляться ей столь же неправильно, сколь и бесполезно; однако я знала, что сейчас не тот случай. Я сосредоточилась на дыхании: вдох, выдох – больше ничего. Оно начало успокаиваться, прерывистое дыхание сменилось обычным, и я выжила.
Анаис Нин сказала, что мы отодвигаем смерть – живя, страдая, ошибаясь, рискуя, отдавая и теряя. Я отодвигала смерть, следя за дыханием. На следующий день я вернулась к полноценной жизни, но изменилась.
Как зарождается страх
На ужин была паста с овощами и свежая выпечка, а потом мы решили поделиться друг с другом первыми воспоминаниями о смерти, чтобы посмотреть, как зарождается страх. С нами за большим столом сидела верная подруга и мудрая советчица Дасси, а напротив нее – сильные парни Люциан и Лакшман. Все они заботятся о Рам Дассе, помогая ему жить полноценной жизнью. На столе лежали прищепки с нашими именами. По вечерам каждый из нас прикреплял свое имя к льняной салфетке, чтобы снова использовать ее за завтраком. За большими окнами шумел Тихий океан. Было уже темно, восходила полная луна.
Первой заговорила Дасси. Она рассказала историю о том, как один семиклассник сжег дом своих родственников, когда она училась в третьем классе католической школы в Филадельфии. Дасси не могла забыть сильный запах гладиолусов в церкви
и свой страх при виде открытых гробов, в которых лежали три забальзамированных детских трупа. Она вспомнила еще один случай, когда ей было страшно: как-то раз монахиня по имени Рита Майкл привела школьников в монастырь и заставила каждого из них заглянуть в лоток для стирки – дескать, он ведет прямо в чистилище.Мы все смеялись, но понимали, что тогда детям было не до смеха.
Разговор порхал, как мотылек. Лакшман вспомнил, что, когда ему было около пяти лет, его тетя умерла от рака, но ему этого никто не объяснил. «Не говорите об этом в присутствии детей». Из-за молчания событие сделалось таинственным и пугающим. Как может человек, которого мы любим, внезапно перестать быть, причем навсегда? Ответов не нашлось.
Затем я рассказала свою историю. Когда мне было девять или десять лет, у моего друга Уолтера погиб отец. Это случилось во время рыбалки. Отец Уолтера плыл на лодке вместе с друзьями, и в его металлическую удочку ударила молния. Она прошла через застежку на куртке мужчины и мгновенно убила его. Я всю жизнь не могу оправиться от этого шока. Смерть наступает без предупреждения. Познайте себя, прежде чем это случится.
Когда наступила очередь Рам Дасса, он не смог отыскать в своей памяти раннего воспоминания о смерти. В его семье тоже не говорили об этом в присутствии детей.
– О нас заботились, – пояснил он.
Однако в его памяти отпечатались события, связанные со смертью его мамы. Когда она умерла, Рам Дасс был в другом штате. Поспешно приехав домой, он вошел в комнату, где стоял гроб, но отец не разрешил ему взглянуть на тело.
– Он объяснил свой отказ просьбой мамы – она не желала, чтобы ее видели другие люди. Я сразу почувствовал себя чужим.
Много лет спустя умер и отец. Рам Дасс вспоминал, как приехали сотрудники морга. Они положили тело покойного в специальный мешок из черного полиэтилена.
– То, как они это сделали… вызвало жуткое чувство – будто все это было какой-то тайной, и я не должен был смотреть. Это усилило мой страх смерти. Когда я увидел, как живут семьи в Индии – бабушки и дедушки, родители, дети, тети, дяди, все вместе – мне показалось, что это намного лучше. Для них жизнь и смерть – естественная часть быта большой семьи.
Люциан сказал:
– Есть целое движение, участники которого требуют заменить катафалки минивэнами, чтобы горожане не волновались, когда такая машина проезжает мимо. Смерть пытаются спрятать, убрать с глаз долой.
Постмодерн, подумала я. Минивэны не пробуждают сакральных чувств.
– Меня, пожалуйста, не увозите в минивэне! – полушутя воскликнула я, прежде чем мы начали убирать со стола тарелки из-под десерта.
Нет разделения
На следующее утро мы снова сидели за столом. Рам Дасс любил в ожидании завтрака читать газету Maui News. В ней сообщается о состоянии океана и о местных праздниках; бывают и общенациональные новости. В тот день нам на глаза попалась статья о праве на смерть.
Джо Г. был болен раком простаты в четвертой стадии. Размышляя о том, как он будет умирать, Джо понял, что в последние дни или недели ему, весьма вероятно, придется страдать от истощения и неукротимой рвоты. Будучи ветеринаром на пенсии, Джо считал: если владельцам кошек и собак позволено усыплять своих подопечных, то и он имеет право спокойно умереть дома с помощью химических препаратов. Вместе с несколькими десятками активистов он выступил на слушаниях по законопроекту, который позволял бы совершеннолетним гавайцам с неизлечимыми болезнями получать рецепты на препараты для эвтаназии. «У меня была хорошая жизнь. Я не хочу тяжелой смерти», – сказал он.