Proxy bellum

— Но ведь морская пехота действительно сидит в Севастополе.

— И что? Как будто ее тайно перебросить не получится? Сила Фрунзе как раз в том, что он умеет маневрировать ограниченными силами. История в Маньчжурии так печально бы не закончилась, если бы он тайно не перебросил туда флот дирижаблей.

— Думаете они зайдут в Крым, заберут морскую пехоту и…

— Не говорите глупостей! Тогда это будет хоть и быстрая, но не скрытая переброска. У него освободились силы после завершения войны в Маньчжурии. Он может завести в Крым обычных людей. Переодеть в форму морской пехоты. Чтобы наши наблюдатели ничего не заметили. А тех в гражданской одежде вывести на север. В поездах. Вырядив отдыхающими и командировочными.

— Так можно предположить все что угодно. Но ведь морскую пехоту на юг перебрасывали не просто так.

— Чтобы напугать Ататюрка. И вынудить его медлить с началом войны. Предполагать, в текущей ситуации Фрунзе начнет еще одну войну — безумие. Ему наоборот нужно гасить пожары на своих границах.

— Говорят, что он ведет переговоры с Ираном, обещая ему кое-какие владения турок за помощь в войне с ними.

— И с греками, — усмехнулся командующий. — Но это все пустые разговоры. Я уверен — он не станет начинать новых военных кампаний, пока не решит этот вопрос. Черноморские проливы сейчас единственный торговый путь, которым он может воспользоваться. Начав войну, он заблокирует и его, оказавшись в полном окружении.

— На Дальнем Востоке все уладилось для него очень удачно.

— Все эти дальние порты — курам на смех. Он через них не сможет ничего толком ни вывезти, ни завести. Экономике что они работают, что нет — никакой разницы. Ему нужна либо Балтика, либо Черное море. Нет. Вся эта история на юге — цирк. Пускание пыли в глаза. Фрунзе сейчас будет решить вопрос с Финляндией. И пока не решит, другие направления трогать не станет.

— А если Ататюрк атакует?

— То тем более. Он не может одновременно наступать на всех фронтах. Обратите внимание как он действует. Он маневрирует небольшим ударным кулаком. И наносит им удары то тут, то там. И нигде одновременно. У него просто сил нет на два одновременных удара. На всех остальных участках он выкручивается минимальными силами. Талантливо. Тут и спорить не о чем. Но минимальными. Это вся война — партия на пределе возможностей. Союз прыгнул выше головы. И пока за счет находчивости и выдумки советского генерального штаба успевает нас опередить. Но мы ведь тоже не стоим на месте.

— Французы нас покинули.

— Вздор. Они торгуются. Для Парижа поражение в Ливонии, а потом и в Каролине — это позор. Его нужно смывать. И как можно скорее. Иначе они не усидят. Думаете в Париже это не понимают?

— Оптимистично, — усмехнулся помощник. — Вы ведь знаете, что говорят в войсках?

— Знаю. И ваша прямая обязанность донести до людей, что время работает на нас. Если получится наладить хорошее снабжение Финляндии, то мы сможет добиться сведения этой войны к status quo. Что уже — победа. Наша победа. Английского оружия, ума и дипломатии, которые в очередной раз посрамят весь остальной мир. И этих варваров из Союза, и лягушатников.

— Рудники.

— Что рудники? При чем тут они?

— Вы ведь знаете, что Фрунзе загнал французских военнопленных, отказавшихся принимать гражданство и присягу Союза на рудники. Если быть точным — в угольные шахты. Это уже известно и солдатам тут — в Финляндии. Так на одной чаше весов — сомнительная слава, а на другой — рудники, которые всех нас ждут. И нас с вами тоже.

— Иногда мне кажется, что вы не мой помощник. — процедил командующий.

— Иногда мне кажется, что нас сюда отправили чтобы избавиться. Слишком беспокойные люди получились из ветеранов Великой войны. Не так ли?

— Я этого не слышал, а вы — не говорили. — холодно произнес командующий и, отвернувшись, решительно удалился…

Тем временем в Баренцевом море появились дирижабли. Не весь флот, конечно. Но весьма приличное их количество. Которые вооружившись большим количеством глубинных бомб вышли на свободную охоту. А то английские подводные лодки что-то совсем расшалились…

Часть 3. Глава 6

1931, сентябрь, 7. Москва

— Уютно тут, — произнес Ататюрк, шагая по Соборной площади московского кремля.

— Уютно. — согласился Фрунзе. — И я, признаться, удивлен вашей просьбе.

— Посмотреть на захоронение ваших древних монархов?

— Да. Зачем это вам?

— Любопытно. Просто любопытно.

— Ну… как пожелаете.

Они зашли в Архангельский собор и медленно двинулись по нему.

— Я, признаться, сам сюда никогда не заходил. Не люблю кладбища. — произнес Фрунзе.

— Отчего же? Мертвые не кусаются.

— Мертвые вгоняют в тоску. Трудишься-трудишься. А потом от тебя только вот такой кусочек камня со стертой надписью остается, — указал он на какую-то могилу.

— Тут есть надпись. — ответил Ататюрк. — Нужно просто ближе подойти.

— А что это меняет? Человек лишь вспышка бытия в исторических масштабах. И на кладбищах это слишком отчетливо заметно. Особенно на древних, где иной раз на маленьком пятачке может покоится несколько столетий.

— Вы сегодня как-то мрачно настроены.

— Не выспался. Много приходиться работать. Надо взять отпуск и поехать куда-нибудь к морю. Или в горы. И просто ничего не делать, вкушая шашлык на природе. Я вообще не помню сколько лет уже не отдыхал нормально…

— Отчего же?

— Человек смертен. Хуже того — смертен внезапно. А я хочу успеть как можно больше. Так что, несмотря на желание, отдохнуть вряд ли смогу себе полноценный отдых позволить. Шило в заднице не даст. Не усижу. Так что — максимум поспать на несколько часов больше обычного. И немного ограничить разъезды на пару недель.

Ататюрк покачал головой.

— Так нельзя.

— Пока получается, — усмехнулся Фрунзе. — Вы, я полагаю, решились сделать выбор? Раз открыто приехали в Москву целой делегацией.

— Да. Я завершил консультации и пришел к выводу, что война между Турцией и Россией лишена смысла. Во всяком случае для Турции.

— В последнюю нашу встречу вы не были так решительно настроены. И судя по оговоркам вы явно тяготели к войне. И даже потом активно за нее торговались. Что заставило вас передумать? Если не секрет, конечно.

— Греки продали мне план раздела Турции, предложенный им англичанами.

— Что?! — удивился Фрунзе.

— Англичане хотели задушить Союз в блокаде, провоцируя внутренний взрыв через любых недовольных, а потом… решить вопрос с Турцией. Через революцию и раздел. Усиление Турции не входило в их планы. Любое.

— Это-то понятно. Это я знал. Но почему греки продали вам этот план?

— Знали?

— Мои люди обнесли архив МИ-6. Англичане на каждого своего союзника имеют несколько планов, как его загнать в стойло, если он вдруг окажется слишком успешный. Они иначе не работают. Вы разве этого не знали?