Proxy bellum

— И причем тут Айя-София?

— Советский Союз является законным наследником Российской Империи, принявший на себя все ее права и обязательства. А Российская Империя была законным наследником Восточной Римской Империи. Византии. Понимаете, к чему я клоню?

— Вы же сказали, что не хотите воевать с Турцией.

— Не хочу. И говорил и говорю. Но военные успехи вскружили головы отдельным гражданам. И указанный вопрос поднимается в кулуарных разговорах. Поэтому я и предлагаю найти способ для примирения по этому вопросу. Возвращение Святой Софии — это самый минимальный шаг, который позволил бы мне найти управу на эту болтовню.

— Как будто вы ее не сможете найти и так…

— Не смогу. Как и любой правитель, я опираюсь на определенные группировки. И не могу идти против их интересов.

— Тогда вы понимаете, почему я не в состоянии сделать то, что вы просите.

— Или не хотите?

— Духовенство на это не пойдет.

— И София — это начало. — словно не услышав его, продолжил Фрунзе. — Нам нужно будет найти способ примирить горячие головы. Я вижу это в том, чтобы все древние храмы, переделанные в мечети, вернуть христианам. Взамен я помогу вам с возведением крупных, красивых мечетей в крупных городах Союза. Для компенсации.

— Вы меня не слышите? Духовенство на это не пойдет.

— По делам их узнаете их, — пожал плечами Фрунзе. — Я предлагаю доброе дело в обмен на другое доброе. Куда более значимое. Я ведь не за деньги предлагал купить Софию. За деньги храмы покупать не прилично.

— Что за дело?

— В Союзе разработали новый тип домов с гибкой планировкой и конфигурацией[2]. При массовом строительстве они получатся достаточно дешевыми. Быстрыми в возведении. Но главное — они сейсмостойкие. То есть, мы очень быстро, буквально в считанные годы сможем преобразить многие города Турции.

Ататюрк замолчал.

Задумался.

Эти дома ему были не так чтобы и нужны. Да, дело хорошее. Но они явно недостаточная плата для такой уступки. Равно как и строительство новых мечетей в Союзе. Однако какова альтернатива?

Он скосился на Фрунзе.

Тот смотрел на него и добродушно улыбался. Однако никого в мире эта демонстративная доброта уже не обманывала. Она выглядела словно улыбка паука. Такого милого. Такого пушистого…

Войска Фрунзе освободил на востоке. То есть, технически он был готов к войне с Турцией. Теперь готов. Момент для вступления в войну Ататюрк упустил.

Тем более, что судьба Финляндии, судя по всему, висела на волоске. И, дожав ее, Михаил Васильевич бы сосредоточил на южном направлении все свои силы. И даже новый флот бы привел. Тем более, что греки явно дали понять — на кого они будут делать ставку в этой игре. А значит, если Фрунзе им пообещает что-то, то они выделят свои порты под базы для Балтийского флота и дирижабли. Так что Турция в самые сжатые сроки окажется в блокаде.

На суше же…

Он поджал губы. То, как РККА действовала в Афганистане не оставляло шансов удержать их в горах. Да и в остальном все выглядело очень грустно.

— Добрые дела, говорите? — наконец, произнес он.

— Да.

— А если мне не удастся с ними договорится?

— Добро всегда побеждает зло. — пожал плечами Фрунзе.

— Вот прям всегда?

— Кто знает. Если хотите — мы можем это проверить.

— Не стоит… — дернув подбородком, произнес Ататюрк...

Вечером того же дня делегация Турции подписала «бумажку» о вхождении в Организацию договора коллективной безопасности. Учрежденной Советским Союзом. А следом и в Таможенный союз, формирующий единой экономическое пространство Турции и Союза.

Потом — договор о совместной обороне Черноморских проливов. Акт о выделении Советском Союзу земли для строительства для этих целей военных баз. И так далее. Включая договор о намерениях «возрождения и укрепления культурного наследия», в рамках которого Айя-София должна была вернуться в свое состояние Святой Софии. И не только она…

[1] В начале XIX века Гавайи стали фактически землей Российской Империи, но при формализации этого вопроса от них отказался Император под давлением своих предрассудков. В том числе и потому, что в тех краях действовало слишком много неблагонадежных на его взгляд людей.

[2] Здесь имеются в виду дома, построенные по принципу несущего монолитного железобетонного каркаса и плит, идущих на стены (которые все не несущие) и перекрытия.

Часть 3. Глава 7

1931, сентябрь, 16. Где-то в Финляндии

Раннее-раннее утро.

Только рассвело.

Бойцы ВДВ сидели по лавкам внутри тяжелого военно-транспортного самолета и старались тихо перешучиваться. У «войск дяди Васи» имелись свои, специализированные самолеты. Да, в очень небольшом количестве[1], но были. На которых они и отрабатывали массированное десантирование в зоне вероятного противодействия ПВО, работая в более благоприятных условиях с дирижаблей. И именно в таком военно-транспортном самолете этот взвод сейчас и находился.

Людям было нервно.

Даже несмотря на то, что ПВО неприятеля молчало.

У каждого из бойцов — свыше пятидесяти прыжков. Плюс прочая подготовка на соответствующем уровне. Но все равно — тревожно. Не так, как во время Польской кампании, но все же…

Смешок соседа.

Сдавленный.

Кто-то кашлянул.

Из угла донеслось игра защелкой, которая мгновенно прекратилась, когда унтер-офицер повернул туда голову.

Щелкнул замок двери и в транспортный отсек вошел командир взвода. Напряженный. Сосредоточенный. Он прикрыл за собой дверь и уставился на личный состав.

Наступила тишина.

Ну… такая… только двигатели надрывались за бортом.

Командир взвода явно ведь что-то хотел сказать, но собирался с мыслями. И… тут над ним загорелся красный проблесковый маячок.

— Пять минут до выхода в квадрат, — наконец произнес он. — Приготовиться.

Личной состав почти что синхронно встал и прикрепил свои парашютные тяги крюками к тросу, идущему над их головой. Два ряда сидений — лицом к лицу. Один трос и один десантный люк на левом борту. Все стандартно.

Ну вот — уселись.

Командир взвода медленно прошелся вдоль транспортного отсека очень внимательно проверяя как факт крепления крюка, так и общий облик бойцов. Чтобы глаз вскользь ни к чему не прицепился. Так-то он за время полета уже раз десять внимательно осмотрел каждого. И кое-что даже умудрился выявить. И исправить. Но все равно. Перед выходом — осмотр. Мало ли?

Все молчали.

Никто не хотел привлечь к себе лишнее внимание.

Бойцы сидели, откинувшись на спинку индивидуального кресла и собирались с мыслями. Да и с духом. Ведь страха перед такими испытаниями не испытывает только совсем уж отбитый. Отмороженный. А таких там не держали, ибо не предсказуем, да и, по сути, неадекватен. Ибо отсутствие страха — это психическое расстройство, которое редко ходит в одиночестве…