Proxy-delirium

– С какими жалобами? Снова кошмары мучают?

– Нет, я по службе. Мне нужно узнать, возможно, кто-нибудь из пациентов способен на жестокое убийство.

– Утречком видел вас в новостях, держитесь орлом. Так их, журналистов! Нам тоже иногда досаждают. Так вы по этому делу об убийстве детей?

– Да, но девяносто девять процентов из того, что там наговорили – враньё.

Врач улыбнулся, сверкнул белоснежными зубами.

– Это на них похоже. – Лицо стало серьёзным и непроницаемым. – Перейдём к делу. Что вас интересует?

Маршал выложил на стол фотографии с места преступления. Знал, что Иннокентия Ивановича не испугать такими вещами, тот видел многое.

– Как вы думаете, – сказал Георгий, раскладывая фотографии, – мог ли сделать такое нормальный человек?

– Нормальных на этой грешной Земле не осталось, – ответил главный врач, снимая роговые очки и надевая другие, попроще. – Диагноз можно поставить любому. Даже мне.

Взял одну карточку, внимательно рассмотрел, затем вторую, следующую. На лице не проявлялись никакие эмоции, брови сошлись, над переносицей, выдавая работу мысли. Зрачки метались туда-сюда, перемещаясь от детали к детали. Долго изучал фотографии, возвращал на стол, некоторые снова брал в руки и ещё раз осматривал.

– Не знаю, что и сказать, – заметил Иннокентий Иванович, откладывая фотокарточки.

– Мне важно любое ваше мнение, – Маршал положил локти на стол, показывая, что готов выслушать.

– Я бы отметил некое патологическое влечение преступника, – сказал врач и замолчал, глаза снова забегали по фотографиям.

– В чём оно выражается?

Иннокентий Иванович оторвался от изображений и посмотрел в глаза следователя.

– Во-первых, садистская наклонность. Согласитесь, для того чтобы убить человека, вовсе не нужно потрошить, как это сделал он. Есть много куда более быстрых и элегантных способов лишить человека жизни. То есть тут налицо сам процесс. И мотив преступления – в этой наклонности.

– То есть вы считаете, что это основной мотив?

Врач покачал головой.

– Нет, я так не считаю. Но предполагаю, что это возможно.

– Что ещё вы можете сказать?

– Как правило, подобные преступления совершают люди с невысоким или около среднего уровня интеллекта и способностями, среди таких крайне редко встречаются профессионалы своего дела. То есть вектор поиска преступника можно сузить, исключив людей, более менее успешных. Пока всё, что я могу сказать по психотипу. Далее – вероятно, он сделал это в состоянии психомоторного возбуждения, это одна из причин многих подобных убийств. Это усиление психической и двигательной активности, которое проявляется при реактивном психозе. У психически здоровых людей в результате шока нередко выражается в неконтролируемых поступках – желание куда-то бежать, бессмысленное возбуждение. Обычно быстро проходит. А у людей с нарушением психики любой шок может вызвать помрачение сознания, а то и делирий. Делириум – поясню – нейрокогнитивное расстройство, при котором человек теряет способность к связному мышлению, дезориентирован в пространстве и времени и при этом пребывает в мире галлюцинаций. А эмоциональное состояние напрямую зависит от галлюцинаций. В момент помрачения он может быть уверен, что спасает мир от неведомых чудовищ. То есть искать смысла в действиях – это скажем так, дохлый номер. К тому же у большинства после выхода из делирия наблюдается полная или частичная амнезия.

– Мда, то есть допрашивать если поймаем – бессмысленно, – заметил Георгий.

– Примерно так. Основная масса людей, впадающих в делирий – это наркоманы, алкоголики, ну и наш контингент – пациенты с заболеваниями центральной нервной системы или с психическими расстройствами.

– А что вы скажете по поводу карты? – Маршал коснулся пальцем фотографии с джокером.

Врач выбрал фото, поднёс к глазам, рассмотрел и снова положил на стол.

– Карта из другой колоды, – заметил он. – Это какой-то знак. Не знаю, о чём говорит визитная карта убийцы. Ничего подобного не происходило раньше?

– Не сталкивались.

Видов снял очки, протёр платочком и снова водрузил на нос.

– Знаете, в начале нулевых в Испании орудовал маньяк, которого называли карточным убийцей. Убивал людей среди бела дня, а на месте преступления оставлял игральную карту. Делал это без особых затей – стрелял в голову из пистолета. Но что самое интересное – первую карту оставил не он, её обронил кто-то из прохожих. Идею подкинули журналисты, рассказавшие об этой карте и назвавшие его «карточным убийцей». И маньяк, отправляясь на очередное преступление стал брать с собой колоду игральных карт и подбрасывать карты.

– Его поймали? – спросил Маршал.

– Нет. Сдался сам. Навряд ли нашли бы – улик было крайне мало. Ему просто наскучило. В колоде оставалось ещё очень много карт, но, как сказал на суде убийца – устал от несостоятельности полиции.

– Хорошо бы, если бы наш тоже сдался, – усмехнулся Георгий. – Я бы стерпел такой позор. Вы думаете, что наш убийца тоже продолжит раскидывать колоду?

– Не знаю. Очень мало вводных данных. Я даже не уверен, что это маньяк. Обколовшийся наркоман в состоянии делирия? Что, конечно, не делает преступление менее страшным. А настоящие маньяки руководствуются собственной логикой, и порой она безупречна. Отпечатков такие не оставляют. Если, конечно, это не входит в их планы.

– Да уж, задал нам задачку. То ли обдолбаный, то ли сумасшедший. А скажите доктор, среди ваших пациентов нет таких, кто мог бы гипотетически совершить такое.

Видов бросил взгляд на шкаф, где лежали несколько папок.

– В данный момент – нет. Есть пара буйных, но сейчас под надзором, территории клиники не покидали. Но, думаю, на такое неспособны. Маньяки – обычно не буйные, даже если психопаты, а некоторые так и вовсе спокойно живут в обществе и ничем не выделяются, а то и кажутся обаятельными людьми. Это если вы имеете дело с маньяком. Я всё же склоняясь к версии делирия вследствие интоксикации нейротоксинами – алкоголем или наркотиками. Если продолжения не последует, то это оно.

– Почему вы так думаете?

Видов посмотрел на собеседника, как на школьника, и принялся снова объяснять:

– Я уже говорил – маньяк – человек с извращённым разумом, там своя логика. У алкоголика или наркомана в делирии нет и не может быть никакой логики, он не ведает, что творит. А маньяк всё просчитает до мелочей и не станет оставлять следов, если не хочет, чтобы его поймали. Повторюсь – если в ближайшем будущем ничего подобного не повторится, то ваш убийца наркоман или алкоголик. Скорее первое, алкогольный делирий всё же сильно отличается от наркотического. И делирий – это транзиторное и обратимое состояние, в отличие от мании. Многие, натворив что-нибудь, ужаснувшись последствий, обращаются за помощь к врачам. Опять же – в отличие от маньяков, которые чётко представляют, что и для чего делают и не считают себя больными.

Маршал поднялся, собрал со стола фотокарточки.

– Спасибо, Иннокентий Иванович, за помощь. Вы очень помогли следствию, мы учтём мнение профессионала.

– Обращайтесь, – ответил врач. – Я надеюсь, что вы его поймаете.

– Мы на это тоже надеемся.

– Знаете, мне сейчас стало немного обидно, что мы не японцы, – сказал Иннокентий Иванович.

– Японцы? – Георгий не понял, куда клонит врач.

– В синтоизме есть такое божество, Дзидзо. Считается, что он оберегает детей даже после смерти. Прячет в своих рукавах от демонов. Жаль, что в славянской мифологии нет таких богов.

– Было бы хорошо, но никакие боги нам не помогут. Даже те, что умеют прятать души мёртвых детей от демонов в загробном мире. Все демоны по эту сторону, живут среди нас.

Распрощались, и Георгий вышел из кабинета Видова. Объяснения психиатра ни на сантиметр не приблизили к разгадке это сложной задачи, но дали чёткое представление о возможном психотипе убийцы. С такими вводными уже можно размышлять. Чем капитан Зюков и занимался всю дорогу до Следственного отдела, сидя за рулём «Лады».