Проявитель

Путь к выходу закрывала рама досмотра. На ленте для просвечивания вещей стояла корзинка, в которую я уже больше года закидывал личные вещи. Личные, чёрт их подери, вещи… Я вдруг вспомнил, что забыл их в лаборатории. Сжав веки до искр в глазах, я, не вытаскивая из кармана руку, теребил эспандер. Хорошо, что ключи от квартиры были в джинсах.

Сидящий на стуле охранник лениво зевнул и протёр заспанные глаза. Брякнув связкой ключей, вытащив ремень, я подтолкнул корзинку, подошёл к раме и посмотрел на охранника. Тот кивнул, мол, проходи, и, сделав шаг назад, я беззаботно шлёпнул себя по лбу.

– Мобильник… не выспался ни хрена. – сказал я и, достав, показал включенный экран, за которым аккуратно была спрятана эмульсия, размером напоминающая штакет от сигареты, положил на корзинку, выехавшую на той стороне ленты.

Пытаясь унять дрожь, я прошёл сквозь раму, взял с корзинки ремень, брякнув бляшкой о ленту, и стал засовывать кожаный ремешок, минуя две петли. Сунув руку за мобильником, я незаметно спрятал в рукаве эмульсию и убрал телефон в карман.

Не успев дойти до выхода трёх-четырёх шагов, я услышал, как меня окликнул охранник. Меня затрясло, заморозив лицевые мышцы в гримасе ужаса. Медленно на одних пятках поворачиваюсь.

– Да? – пискнул я.

– Расписаться надо. За выход с территории в рабочее время.

Я кивнул как можно естественнее и поставил загогулину на планшетнике, установленном на стойке рядом со столом досмотра. Кивнув, я снова развернулся, и лёгкий, как ветер, вылетел на улицу.

Темно. Холодно. Страшно. Мысли «что я наделал» подхлёстывали и гнали прочь. Не оглядываясь, я бросился бежать по пустой парковке.

Через несколько часов компанию наводнят научные сотрудники, а пока… я, трясясь от ударов пяток об асфальт, перепрыгивал бордюры по направлению к главному КПП. Шлагбаум опущен, вокруг забор с намотанной колючей проволокой. Ещё рвов не хватает и снайперов на вышках, чтобы прям как в крепости… Из будки при виде меня выплыл охранник, кепка надвинута на глаза, в руках автомат.

– Куда?

– С родным человеком беда. В больницу увезли. – не обдумав план, с одышкой выпалил я.

Он некоторое время постоял, пожал плечами и открыл ворота.

Наконец, выйдя за пределы Satus Deus, я задышал полной грудью, наивно решив, что на этом опасность миновала. Как же сильно я ошибался…

Глава 4

Всю дорогу до дома обжигал карман украденный из лаборатории груз. Оттягивал, как непосильная ноша. Я не воришка. Да что там, я даже ни разу не дрался, всю жизнь поддерживая статус «пай-мальчика».

Два последних перекрёстка я искал объяснение поступку и пришёл к тому, что подсознание каким-то образом взяло верх, а дальше всё как в тумане. Рука хватает эмульсию, я фотографирую на телефон формулу и спешу на выход. И вот, я здесь, в обшарпанном салоне такси.

– Здэсь остановить? – возник голос водилы.

– Да, пожалуйста.

Выйдя на улицу, я прохлопал карман, оглядел пустынную улицу и побрёл во двор.

Когда открыл дверь домофона, на секунду замешкался, впуская сквозняк в подъезд.

Может вернуться? Сказать, что это вышло случайно и…

А потом я почувствовал приятное растекающееся внутри тепло. На третьем этаже ладони взмокли от возбуждения. Закрыв за собой дверь на все обороты, я повесил цепочку и прислонил лоб к холодной металлической двери.

Не включая свет, я быстро прошел на кухню, затем в спальню и по очереди плотно зашторил окна. Стянул халат, выложил эмульсию на диван и включил настольную лампу. Тёплый жёлтый свет прогнал мрак, и я впервые посмотрел на ладони. Они тряслись.

Вскочив, я попробовал встряхнуть руками, затем плотно обхватил себя и сделал 5-6 кругов по комнате. Эмульсия на краешке дивана дьявольски подсвечивалась, ловя блики настольной лампы.

Сев на корточки возле дивана, я взял в руки эмульсию и перевернул, наблюдая, как тягучая жидкость бордового цвета переливается, оставляя розоватый шлейф на стекле.

В животе заурчало. Сотню раз я проделывал одно и то же, добавлял по капле раствора в воду для Яхве, и что же? Сейчас я сам готов стать подопытной крысой? А что, если я просто погибну? Неизвестно как раствор подействует на человека. А если ослепну? Вопросы сыпались один за другим, а тепло внизу живота растекалось и растекалось…

Закусив внутреннюю часть щеки, я медленно открутил крышку, поднёс эмульсию к носу… Она ничем не пахла.

В жизни каждого человека наступает момент, когда нужно сделать выбор. Вся моя прошлая жизнь словно была репетицией, дни как две капли воды похожие друг на друга проносились с немыслимой скоростью. Мне не за что было цепляться. За этот самый икеевский диван? Или съёмную квартиру?

Запрокинув голову, я оттянул веко, точка на конце пипетки набухла и, превратившись в каплю, стала падать. В этом падении секунды растянулись в бесконечно долгую временную шкалу, и, не моргая, я наблюдал, как капля всё сильнее приближается к сетчатке глаза.

Глава 5

Веко, чавкая, два раза лизнуло глазное яблоко.

Щипать стало не сразу, а по нарастающей.

Быстро закрыв глаз, я стал массировать веко, проглаживая пальцем сверху вниз.

После полуминутного массажа дискомфорт стал спадать, остался разве что лёгкий зуд в слёзном канале. Но… почему я ничего не чувствую?

На первый взгляд всё так же. Может дозировка недостаточная или нужно капнуть в оба глаза?

Я взял эмульсию, лёг на пол и потянул веко второго глаза.

Приблизил пипетку, рука дрогнула.

Свет в комнате вытянулся. Искривился.

Убрав палец от века, я зажмурился.

Снова открыл глаза, свет в комнате тёк и попадал в каждый уголок комнаты. Так, словно само освещение стало ярче. Привстав на локтях с пола, я услышал треск и, всматриваясь в ореол жёлтой лампы, я сообразил, что потрескивание исходит оттуда. Сглотнув, я отчётливо почувствовал, как смочилось нёбо, как слюна скользнула по горлу.

Всё было как раньше, разве что каждое ощущение будто выкрутили на максимум. Теперь я отчётливо чувствовал сквозь джинсы холодный пол, ощущал шероховатость паркета на

Встаю. Пошатывает… Хватаюсь руками за край стола.

С верхней полки оглушительно громко падают книги.

Закрыв ладонями уши, я пячусь назад и, упёршись икрами в диван, сажусь.

Смотрю на руки, больше не трясутся, но, всматриваясь, вижу, как сквозь тонкую кожу по венкам курсирует кровь.

Голова кружится. Слышится гул всё громче и громче. Так, что кажется, вот-вот взорвутся перепонки.

Я валюсь на бок и наощупь хватаю подушку.

Прижав к голове, даже через неё я слышу, как в небе пролетает самолёт.