Пройти по Краю Мира

Лу Лин продолжила давать уборщице советы, пока та не уволилась. Тогда Рут начала проводить собеседования с новыми кандидатками и, пока не нашла никого на это место, решила сама ездить к Лу Лин несколько раз в неделю. Так она могла проследить за тем, чтобы газовые горелки были выключены и вода не хлестала из кранов.

— Я была тут неподалеку, отвозила заказ клиенту, — как-то объяснила она матери.

— А, всегда клиент. Сначала работа и только потом мать.

Рут направилась в кухню с сумками, набитыми продуктами и разными полезными в хозяйстве вещами. Там она осмотрелась в поисках потенциальной опасности. Во время прошлого визита она обнаружила, что Лу Лин пыталась поджарить яйца вместе со скорлупой. Быстро подметая кухню, Рут нашла заполненные Лу Лин формы заказов.

— Я отнесу это на почту, мам, — сказала она.

Потом она отправилась в ванную, чтобы проверить краны, и заметила, что там не было полотенец. И шампуня тоже не оказалось, только тоненький кусочек мыла. Сколько же времени мать не принимала ванну? Рут заглянула в бак для грязного белья. Он был пуст. Неужели мама ходит в одной и той же одежде?

Вторая помощница по дому продержалась меньше недели. В дни, когда Лу Лин не приходила на ужин, Рут нервничала и не могла сосредоточиться. Она стала плохо спать и даже сломала один из зубов, сжимая челюсти во сне. Она слишком уставала, чтобы готовить, и несколько раз в неделю заказывала пиццу, отказавшись от мысли показать Дори, что значит правильно питаться. А потом ей приходилось терпеть жалобы Лу Лин на то, что пицца пепперони была «слишком соленый». От напряжения у Рут сводило мышцы шеи, из-за чего было сложно сидеть за компьютером. Ей не хватало пальцев, чтобы запомнить все, что нужно было сделать. Когда она нашла уроженку Филиппин, которая специализировалась на уходе за пожилыми людьми, то почувствовала, как огромный груз свалился с плеч.

— Я люблю пожилых, — заверила ее женщина. — И не так уж с ними сложно, если узнать их поближе.

Ночью Рут никак не могла уснуть, она лежала в постели, прислушиваясь к сирене береговой охраны, предупреждающей моряков, чтобы держались подальше от отмелей. Сна не было ни в одном глазу. Накануне, когда она заезжала за матерью, чтобы вместе поужинать, Лу Лин сообщила, что помощница из Филиппин уволилась.

— Ушла, — объявила мать с довольным видом.

— Когда?

— Никогда не работать!

— Но сколько она пробыла в твоем доме? Когда она ушла? Два дня назад? Три дня назад?

Расспросив мать, Рут выяснила, что женщина проработала у Лу Лин всего один день. У Рут не было никаких шансов найти нового человека, так как до отъезда на Гавайи оставалось всего два дня. Об отпуске за океаном не могло быть и речи.

— Поезжай один, — сказала она Арту утром. Они уже все оплатили, и возможности вернуть деньги не было.

— Если ты не поедешь, то что же это будет за веселье? Что я там буду делать?

— Не работать. Не вставать по утрам. Не отвечать на звонки.

— Но это совсем не то.

— Ну тогда будешь страшно без меня скучать и рассказывать, насколько тебе там без меня плохо.

И постепенно, к большому огорчению Рут, он с ней согласился.

На следующее утро Арт улетел. Девочки всю неделю жили у Мириам, и хоть Рут и привыкла работать днем в полном одиночестве, она все равно ощущала какую-то пустоту и тревогу. Не успела она устроиться за столом, как позвонил Гидеон и сообщил, что автор «Духовности в Интернете» ее уволил. Впервые за всю карьеру она была уволена! Хоть Рут и закончила его книгу раньше планируемого срока, как он и настаивал, ему не понравилось то, что она написала.

— Я в таком же бешенстве, как и ты, — сказал Гидеон. И Рут поняла, что ей следовало бы тоже разозлиться, даже ощутить себя униженной, но на самом деле она испытывала облегчение. У нее просто стало на одну заботу меньше. — Возможно, мне удастся получить что-нибудь по покрытию экстренных случаев, согласно контракту с «Харпер», — продолжал Гидеон. — Но мне потребуется, чтобы ты написала, сколько времени ты потратила на работу над этой книгой, и примерное объяснение того, как его претензии не совпадали с действительностью… Алло? Рут, ты здесь?

— Прости. Задумалась.

— Дорогуша, я как раз хотел с тобой об этом поговорить. Ни в коем случае не намекаю на то, что ты виновата в том, что произошло, но я обратил внимание, что в последнее время ты словно сама не своя. Ты как будто…

— Я знаю, знаю. Я не поехала на Гавайи, осталась, чтобы привести дела в порядок.

— По-моему, это хорошая идея. Кстати, сегодня, кажется, нам сообщат о другом книжном проекте, но, честно говоря, не думаю, что он достанется тебе. Стоило сказать им, что у тебя возникли срочные обстоятельства, острый аппендицит там или что-нибудь в этом роде.

Рут просто не приехала на собеседование, потому что ей в панике позвонила мать, которая перепутала будильник с датчиком дыма.

В четыре позвонила Агапи, чтобы обсудить последние правки к «Как исправить огрехи воспитания». Они проговорили целый час, но так и не закончили. Агапи горела желанием начать новую книгу, которую она собиралась назвать или «Давление идеального прошлого», или «Внедренное ”я”». Рут не могла отвести взгляда от часов. Она должна была заехать за матерью в шесть часов, чтобы поужинать с ней в «Фонтанном дворе».

— Привычки, нейромышечное строение и лимбическая система — а это основа, — продолжала говорить Агапи. — Начиная с младенчества и нашего первого ощущения беззащитности мы цепляемся, хватаем и размахиваем руками. Мы внедряем реакцию, но забываем, что именно стало причиной ее проявления, что именно в прошлом было несовершенно… Рут, дорогая, ты, кажется, витаешь мыслями где-то в другом месте. Может, ты перезвонишь мне попозже, когда передохнешь?

В пять пятнадцать Рут позвонила Лу Лин, чтобы напомнить, что она за ней заедет. Ответа не было. Наверное, мать была в туалете. Рут подождала пять минут и позвонила снова. Ответа по-прежнему не было. У нее запор? Или она уснула? Рут убрала на столе, переключила телефон на громкую связь и включила автодозвон. Через пятнадцать минут непрекращающих-ся звонков Рут исчерпала все возможные объяснения, пока все не свелось к неизбежному и самому худшему варианту. Она представила себе, как из-под забытой на плите кастрюли рвутся языки пламени, Лу Лин пытается загасить их маслом, рукав ее блузки тоже начинает гореть… Подъезжая к дому матери, Рут готовилась увидеть огненный столб, с треском пожирающий крышу, и скорченное потемневшее тело матери.

Паркуя машину, Рут действительно увидела огни и тени, танцующие в окне верхнего этажа. Она бросилась внутрь. Дверь оказалась незапертой.

— Мам? Мамочка! Где ты?

Телевизор был включен на полную громкость, и из него неслась песня «Амор син лимите». Лу Лин так и не научилась пользоваться пультом управления, хотя Рут и заклеила все кнопки, кроме включения и переключения каналов, а также регулирования громкости. Когда она выключила телевизор, в доме воцарилась гнетущая тишина.

Она побежала по комнатам, распахивая шкафы, выглядывая в окна. К горлу подкатил комок.

— Мамочка, где же ты? — простонала она. — Ответь!

Сбежав вниз по ступеням, она постучала в дверь девушки, которая снимала у матери жилье.

— Не подскажете, вы, случайно, не видели мою мать? — спросила она, стараясь говорить спокойно.

Франсин закатила глаза и понимающе кивнула:

— Часа два или три назад она отправилась полным ходом по улице. Я обратила на это внимание, потому что на ней были пижама и домашние тапочки. Я еще подумала: «Ого, она выглядит как будто не в себе». Это, конечно, не мое дело, но вам стоит показать ее врачу, чтобы он ей лекарства прописал, что ли. Ну, я из лучших побуждений.