Прожить жизнь заново

Мы вышли из машины, прошли несколько метров и остановились. Петрович задумчиво смотрел мне в глаза, а потом резким движением схватил меня за руку и провёл приём, после которого я должна была лежать лицом вниз с заломленной за спину рукой. Должна была! Но он не смог взять мою руку в захват. Потому что я чуть отклонилась в сторону, придала его руке дополнительную скорость, сделала подсечку, и он завалился на бок, впрочем, его тело тоже не коснулся земли. Оттолкнувшись от неё рукой, он через долю секунды замер напротив меня в боевой стойке и тут же улыбнулся и расслабился.

– Скажу откровенно, - тихо произнёс Владимир Петрович, - я не ожидал, что ты сможешь противостоять мне. Но то, что ты сейчас показала в нашей короткой схватке, лучше всяких фотографий говорит о правдивости твоих слов!

Конечно же, я не стала рассказывать Петровичу о том, что прочитала его мысли и прекрасно знала, какой приём он попытается провести. Более того, я понимала, что если бы он не натаскал на эти приёмы мою сестру в её реальности, то сейчас мне не помогли бы никакие способности по чтению мыслей.

– Вы были хорошим тренером! – весело ответила я. – Впрочем, почему были? Вы таковым и являетесь, и я уверена, что теперь всё у Вас будет хорошо! Кстати, не удивляйтесь тому, что Пётр Трофимович через несколько дней бросит курить.

– Это было бы очень здорово! – улыбнулся Владимир Петрович. – А то кашляет, как чахоточный, но не может обходиться без папирос. Значит, ты и этим даром владеешь? Чудны дела твои, Господи! Спасибо тебе, Валя, за всё! Буду ждать, когда появятся в продаже твои книги. А крышу дома завтра же начнут ремонтировать кровельщики! И лестницу я порублю на дрова, а взамен куплю новую.

– Вот это правильное решение! – согласилась я, а потом дала ему лист бумаги и добавила. – Через неделю мы ждём Вас у себя, вот наш адрес и адрес санатория, в котором работает папа, там же написаны домашний и рабочий телефоны папы. А про книжки не беспокойтесь! Как только они начнут издаваться, я буду присылать Вам по одному экземпляру со своим автографом.

Вскоре мы попрощались с гостеприимными хозяевами, папа пригласил Владимира Петровича к нам в гости, я провела необходимые внушения для того, чтобы Пётр Трофимович постепенно заметил в себе неприязнь к никотину. Нам пожелали хорошей дороги, и мы отправились в обратный путь. Проезжая через центр посёлка, я заметила, что ещё не закрылся вещевой рынок, и мне пришла в голову мысль, пройтись по рядам и найти то, что мне было нужно. Я остановила машину, попросила папу посидеть и подождать нас, взяла с собой маму и мы вдвоём отправились искать эту вещь.

Лишь через полчаса я заметила то, что хотела найти. Старенькая пишущая машинка стояла в таком же старом фанерном ящике с открытой крышкой. Я приценилась, хозяйка назвала цену, мы для приличия поторговались, затем я проверила работоспособность этого аппарата – всё было в порядке. Я поинтересовалась, есть ли какие-то документы на машинку, но хозяйка только засмеялась и сообщила, что вскоре после войны её отец купил эту пишущую машинку на вещевом рынке в Краснодаре. Она уже тогда была старенькой, но в рабочем состоянии и, конечно же, документов не было. В итоге мама расплатилась, я закрыла крышку ящика и понесла машинку в сторону нашего «Москвича».

Мы продолжили наш путь, а я подтвердила догадки родителей о том, что эта старенькая машинка будет нужна для того, чтобы напечатать письма в соответствующие ведомства и министерства о возможных авариях и катастрофах. Я понимала, что вряд ли спецслужбы смогут определить, на какой машинке был напечатан текст этих писем, и даже, если в каких-то картотеках сохранился образец оттисков букв, то следы хозяев этого чуда техники давно уже затерялись, а раз так, то найти отправителя писем у них вряд ли получится. Во всяком случае, печатная машинка в деле поиска автора писем точно не поможет.

Когда мы проезжали тот самый пост ГАИ, я опять вспомнила события вчерашнего дня и почему-то подумала об орле, с помощью которого и обнаружила поляну с привязанной к дереву молодой женщиной и двумя бандитами. С этими двуногими без перьев всё уже было понятно: женщина в больнице, бандиты взяты под стражу. А как сложилась судьба этой птицы? Мы сделали небольшой привал в километре от поста ГАИ, где открывается чудесный вид сверху на долину, в которой раскинулась станица Раевская, и вот, стоя и любуясь этим пейзажем, я попробовала мысленно найти моего орла. Несколько секунд ничего не получалось, но вдруг рядом с завораживающим видом на долину я увидела перед собой вторую картинку и сначала не сообразила, что это было. Какие-то перья, кровавое мясо, и лишь спустя ещё какое-то время, я всё поняла.

Оказывается, орёл сидел в гнезде и обедал, раздирая тушку небольшой птахи. Картинка была та ещё! Реалистичность, краски, чёткость, качество – и всё это очень близко! У меня появилось такое ощущение, будто это я своим клювом хватала за тушку уже разодранной птицы и отрывала очередной кусок мяса, чтобы тут же его проглотить. Благо дело, что моя старшая сестра имеет медицинское образование и всю жизнь проработала врачом-лаборантом, поэтому увиденная картина не вызвала у меня рвотных позывов. Родители заметили, что я опять занята какими-то мистическими делами, но отвлекать меня не стали. Зато я попробовала взять под контроль действия орла, и это у меня получилось вполне успешно. Птица прекратила обед и начала озираться вокруг себя. Я надеялась, что смогу определить хотя бы примерно, где она находится, но вокруг увидела лишь ветви деревьев. Решив, что не стоит прерывать обед моего пернатого знакомого, я разорвала с ним ментальную связь. В итоге я так и не узнала даже примерное расстояние между мной и этим орлом, но зато могла уверенно указать направление, где в тот момент харчевалась подопытная птица.

Я читала мысли мамы и папы и знала, что они надеялись услышать рассказ о моих очередных экспериментах, поэтому не стала их томить и поведала об этом опыте. Более того, я даже передала папе картинку трапезы нашего орла. Папа восторгался качеством увиденного, а мама попросила показать и ей этот загадочный сюжет, но я объяснила нелицеприятность короткого видео, рассказав про перья, разодранную тушку птицы и кровь.

– Мама, тебе не стоит на это смотреть! – заверила я её. – Это папа у нас врач, и кровь его не смущает.

Но мама настаивала на своём, в итоге я и ей передала пакетом данных этот видеофрагмент. Мама начала смотреть, но вскоре её глаза округлились, и она замахала руками, заодно мысленно остановив трансляцию картинки.

– Какая гадость! – плевалась мама. – Рваное тельце бедной птахи, перья, кровь, и всё так близко, как будто я сама всё это клюю. Фу! Лишь бы ночью не приснился этот кошмар!

А мы с папой смеялись и сетовали на её излишнее любопытство.

– Дорогая, а как же курочка из магазина, с рынка или от моих стариков? – улыбался папа. – Кстати, твоя свекровь этим курочкам лихо рубит головы, потом обрывает перья, так что картинка очень похожа на ту, которую ты минуту назад увидела.

– Да ну вас!
– засмеялась мама, - впредь не буду есть курянину!

Перед Новороссийском папа попросил меня остановить машину, я уже знала, что он принял правильное решение. Он завернул в кусок брезента ящик, в котором лежала пишущая машинка, перетянул верёвкой, уложил в багажник и сверху накрыл своей рабочей одеждой, которую всегда брал в дорогу на тот случай, если придётся ремонтировать автомобиль.

– Не стоит нашим старикам видеть вторую пишущую машинку, - пояснил он маме.
– Ведь только вчера бабушка подарила Вале новое печатное устройство. Будут лишние вопросы, на которые у нас нет правильных ответов.