Прожить жизнь заново

Но я заявила, что вскоре повезу ещё один роман в Москву, но уже в другое издательство, поскольку хочу посмотреть на их реакцию, и в итоге буду сотрудничать с тем издательством, которое даст мне больше денег и прочих привилегий. Услышав такие наглые слова от юной писательницы, Иван Петрович обалдел и несколько минут с интересом меня разглядывал. А я, как ни в чём не бывало, потягивала из высокого стакана молочный коктейль, которым он угостил меня в самом начале нашей беседы, с улыбкой смотрела на своего будущего работодателя, а про себя рассуждала словами своей старшей сестры:

– Да, дорогой товарищ, не всё так просто! Ты решил, что сейчас быстро обломаешь эту девочку, и она на радостях согласится на любые условия. Вот уж фигушки тебе! Я хоть и не разбираюсь в издательских делах, но имею большой жизненный опыт, о котором ты, мил человек, даже и не подозреваешь. А поэтому постараюсь выжать из тебя всё по максимуму.

А ещё я легко читала его мысли! Поэтому обмануть меня он просто не имел шансов. Впрочем, я прекрасно понимала, что могу позволить себе согласиться почти на любые условия, лишь бы мой первый роман вышел в свет. В конце концов, если мне не понравятся условия, предложенные дорогим товарищем, то после того, как об авторе нового научно-фантастического романа узнает вся огромная страна, пробиться в любое другое издательство будет уже намного проще. И да! У меня в запасе была подруга моей бабушки, а точнее её муж, тоже возглавлявший книжное издательство. Вот почти обо всём этом я и сказала своему собеседнику. И услышала в ответ следующее:

– Девушка, а Вы не так просты, как я мог себе предположить. Впрочем, скажу откровенно, я до самой нашей встречи не мог представить, что такой роман могла написать столь юная особа. И Вы говорите, что у вас ещё с десяток таких произведений?

– Вы правильно поняли, - весело ответила я и продолжила, - а идей в моей белокурой голове на несколько сотен романов. Поэтому я не буду сильно переживать и в том случае, если Вы, как бы это корректно выразиться, в общем, если обведёте меня вокруг пальца, как неопытную начинающую писательницу. Пусть это будет на Вашей совести! Но Вы прекрасно понимаете, что после такого обмана все другие мои произведения будут печататься не в Вашем издательстве.

Иван Петрович опять задумался на несколько минут, лишь иногда бросая на меня взгляд, а потом улыбнулся, слегка стукнул ладонью по столу и громко заявил:

– Да, милочка, я с большим интересом прочитал Ваш роман, но, скажу откровенно, мне не менее интересно было общаться с Вами с глазу на глаз! Я не припомню, чтобы кто-либо из писателей вот так уверенно, без толики волнения и подобострастия разговаривал со мной. И скажу Вам, это дорогого стоит! Я вижу, что Вас ожидает большое будущее на литературном поприще. И поверьте мне, это не игра слов, я знаю, что говорю.

В итоге было обещано, что ко мне отнесутся в данном книжном издательстве со всем возможным почтением, уже в скором времени мой роман будет напечатан солидным тиражом, и я стану известной на всю страну писательницей. Скорее всего, после этого будет напечатан новый тираж, поскольку, как предположил Иван Петрович, первый разойдётся очень быстро, и, конечно же, это поспособствует моему поступлению в литературный институт. В этом месте я усмехнулась и про себя подумала: «Интересно, а как можно не принять в названное учебное заведение золотую медалистку?», но вслух не стала этого произносить, а лишь согласно кивала и улыбалась.

Про деньги он тоже рассказал. С его слов в ближайшем будущем мне и моим близким можно начинать думать о переезде в столицу и там присматривать очень приличное жильё. О том, что я не собираюсь уезжать из родной Анапы, я тоже не стала говорить. Мне было достаточно того, что его слова не расходились с его же мыслями. Иван Петрович понял, что, несмотря на молодость, я знаю жизнь не понаслышке, и решил быть со мною предельно честным, прекрасно понимая, что в противном случае он может просто потерять меня для своего издательства. А его мысли говорили о том, что на моих романах он и его издательство заработают немалые деньги.

Поэтому Иван Петрович решил относиться ко мне, как к той курице, которая несёт золотые яйца. И это меня вполне устраивало. На том мы и распрощались, он заверил, что сегодня же рукопись специальной почтой будет отправлена в Москву, а завтра он позвонит и даст все необходимые распоряжения своим подчиненным, чтобы будущей книге был дан зелёный свет. Вручил он мне и свою визитную карточку и попросил, чтобы по приезду в столицу я сразу же приехала в издательство. Взял мой адрес и телефон, впрочем, добавил, что всегда сможет найти меня через Михаила Гавриловича. И пообещал регулярно сообщать, как продвигаются дела с изданием моего первого романа.

Конечно же, вечером во время ужина мама и папа с интересом слушали мой рассказ о встрече с директором книжного издательства, а потом каждый из нас высказывал своё предположение по поводу того, через какое время в книжных магазинах появится моя первая книга. Но вскоре мы прекратили это гадание на кофейной гуще, поскольку опыта в данной области никто из нас не имел, поэтому решили, пусть будет, как будет, ведь по большому счёту время нас никак не ограничивало. Родители тоже прекрасно понимали, что мои книги рано или поздно будут печататься, а раз так, то особой разницы не было – месяцем раньше это произойдёт или годом позже. Тем более, что их дочери в ближайшем будущем предстоит учёба в литературном институте. Кстати, мама заявила, что в Москву меня одну не отпустит, поэтому поедет со мной, впрочем, я особо и не возражала.

После ужина опять был организован оздоровительный сеанс для папы, но перед этим я проверила мамино здоровье. С ним оказалось всё в порядке. Впрочем, я узнала об этом ещё утром во время завтрака, когда перешла на «кошачье» зрение и проверила ауру мамы. Другое дело, что вечером я попросила её встать посередине комнаты и сделала подробное сканирование всего тела. Для чистоты эксперимента мама даже отправила папу в другую комнату, разделась догола, и в таком виде предстала передо мной. Впрочем, я уже заметила, что одежда и находящиеся в карманах какие-то предметы не мешали мне видеть ауру человека. Как это можно было объяснить, я точно не знала, но предположила, что аура не является каким-то физическим явлением, поскольку даже в реальности моей сестры учёные так и не смогли обнаружить её самыми чувствительными приборами. Скорее всего, аура, как и ментальная связь, не есть что-то материальное, а относится к такой же загадочной и даже сказочной области, как мистика или колдовство.

Во время лечебного сеанса я сразу обратила внимание на то, что аура вокруг папиного сердца почти не имеет жёлтого цвета. Впрочем, я это заметила ещё во время ужина, и папа подтвердил, что в течение дня чувствовал себя прекрасно. И вот примерно через четверть часа, то есть к концу сеанса, я прекрасно видела, что в его ауре вокруг сердца уже не осталось жёлтого цвета. Тем не менее, я заявила, что в течение ещё нескольких дней буду проводить аналогичные процедуры, чтобы закрепить достигнутый успех, а кроме того, собиралась поработать с теми точками на теле папы, где остались шрамы от былых ранений.

Последующие дни и ночи проходили примерно одинаково: с утра школа, во второй половине дня я много печатала, вечером устраняла последствия ранений у папы. Причём, мы заметили, что его шрамы начали уменьшаться в размерах, поэтому он заявил о приостановке наших опытов, поскольку трудно будет объяснить тем же коллегам, куда подевались эти метки войны. А ещё я позвонила Петровичу и без подробностей поведала ему, что всё у меня получилось, в итоге мы договорились, что по приезду в Москву я опять позвоню ему, сообщу адрес, где мы с мамой будем жить до моего поступления в институт, а он на выходные подъедет. Тем более, что служил Петрович недалеко от столицы.