Прозрение. Том 1

Пилот пошевелился и приподнял голову. Без укола, значит, спит, просто уработался за ночь. Ну-ну.

— Лежи пока, — сказал я угрожающе.

Вошёл зампотех.

— Это что? — спросил я, кивая на кристально чистую спину Дерена.

— Сам это… — сразу признался Келли. — Не понял. На нём следов это… Не остаётся почти.

— Дерен, ты не спишь? — спросил я.

Пилот сел, не открывая глаз.

— Сейчас умоюсь, господин капитан.

— Не нужно пока умываться, — предупредил я. — Ты же боли не боишься, насколько я помню, да? Можно, я проверю?

Дерен пожал плечами и рухнул лицом в подушку.

Зампотех вытащил из кармана моток изолированного провода и отнял у меня линейку.

Я хмуро смотрел на него: или это заговор, или…

След на спине Дерена остался, но еле заметный, розовый. Я ударил сильнее — ещё менее различимый результат. Потом, сомневаясь, стегнул по собственной руке и едва не взвыл.

— Я же говорил, — сказал Келли. — Это… Ну не жалел я его. Он нас всю ночь это… мучил.

Дерен задышал ровнее, засыпая.

— Тот ещё овощ, — подытожил зампотех. — Этот… Экзотский.

В капитанской я рухнул в кресло, включил эту проклятую запись и… Ну и уснул. На Кьясне-то уже глубокая ночь была.

Долго спать не пришлось, выход из зоны Метью вытряхнул меня изнутри наружу, и глаза открылись сами.

— Я вообще не собираюсь с тобой разговаривать! — сказал мне с экрана наследник дома Аметиста.

— Ну и не надо, — ответил я ему и приостановил воспроизведение. И удачным пинком правой половины мозга в левую направил себя в душ.

Сейчас будет переполяризация и второй прокол. Надо бы запить его чем-нибудь, что ли? Вроде йилан ещё есть…

Мусор в навигаторской ликвидировали качественно, панель поменяли, но ветки никто убирать и не собирался. Парни что, планируют продолжение? Или ждут, что я тоже поучаствую? Провокаторы хреновы.

Почему же эта история так меня раздражает?

Что-то во мне всегда сопротивлялось плановому насилию над человеком.

Да, в процессе решения боевой задачи я выбивал противников, как кегли. Но там всё происходит быстро — ты или тебя.

Однако, имея время для размышлений, я всегда обходился с провинившимися малым. Если боец или пилот устраивали меня по рабочим качествам — пытался найти подход, не устраивали — после второй ошибки парень повисал на волоске. Ещё ошибка, и на вылет.

Продать, поменять, списать провинившегося бойца легко. Сержанта заменить труднее, особенно если тот успел изучить людей и корабль. Приходилось и мне использовать нетрадиционные методы, вплоть до мордобоя.

Пару раз. Но срывался я только с Тичем. В плане, выписал ему два раза по наглой рыжей морде. А потом понял, что и от этого толку не будет и продал контракт на другой корабль.

Тичу насилие доставляло искреннюю радость. И даже сексуальное удовлетворение, по-моему.

Несколько раз я ловил сержанта на издевательствах над новичками, а опыт и знания не могли спасать его вечно. На третий раз я набил Тичу морду и выкинул сержантский контракт в свободный торг, как делают только с безранговыми бойцами да с конкретными идиотами.

Да, именно на третий… Я замечал в себе странную привычку — наступать на грабли три раза. Один проступок могу вообще оставить без наказания, поговорить, предупредить, что не понимаю такого. После второго аналогичного уже мысленно списываю человека. Жду третьего и…

Но карцера мне, так или иначе, хватает для удовлетворения садистских потребностей. Бить-то зачем? Понятно, что идиот, но ведь мальчишка. Что он там мог натворить особенного, он же едва живой?

В общем, запланированной жестокости я ожидал от кого угодно, но не от Дерена. И что б ещё всю ночь издеваться?

Из второго прокола я вышел с лёгкой головной болью, но йилан помог.

Млич вызвал «Леденящий», назвался дежурному.

Тот ответил, что все службы в курсе. И прямо так рады, что готовы обнять.

Прикола я не понял, но Млич тут же послал дежурному обнимающийся смайлик и сообщил, что готов «обменяться заложниками».

Была такая древняя фишка времён хаттской войны, когда союзные флоты Империи и Содружества на всякий случай обменивались заложниками перед совместными операциями. Опасались предательства.

— Ты чего? — спросил я Млича.

— Да это шутка такая, они просто хотят с нами контакта. Эпидемия же. Медики пишут, что иммунитет от борусов передаётся так же, как и сам вирус, контактно. Ты что, не видишь, как к нам резерв воспылал?

Я хмыкнул. С людьми Дегира мои парни и в самом деле почти сдружились.

— Ну вот, — констатировал Млич, продолжая на автомате обмениваться координатами и паролями. Вернее, дежурный обменивался, он следил. — Вот так и шутим теперь. Ты иди. За тобой с «Леденящего» уже шлюпку прислали.

— Типа, у нас своих нет?

— Типа, контакт.

Расположение эскадры Содружества, «Леденящий»

Желания лететь на «Леденящий» у меня не было, но в совете эрцога я нуждался. Прилетел и, как выяснилось, поторопился: командующий был занят.

Прислал какого-то пугливого ординарца. Я выбил из него местонахождение Леса и нашёл мальчишку в компании полудюжины щенков его возраста.

Впрочем — возраст был уже за двадцать, и мне активно это демонстрировали. Минут пять я не отвечал, потому что обрадовался встрече.

—…а что, в Империи капитаны даже рубашек не носят? — этот вопрос до меня наконец допилил. На мне был китель на трикотажную фуфайку с коротким рукавом — ни воротник, ни манжеты не торчали, как тут принято.

— В Империи варёных младенцев едят голыми руками, — я показал открытые ладони, мол, прямо вот так. — Манжеты пачкаются. Нам некогда с ними возиться. Вот на Э-лае — там младенцев сначала маринуют, чтобы не текло лишнего. Изогнутым ножом вынимают внутренности, отжимают кровь. Впрочем, селезёнку иногда оставляют, кому как нравится. Обескровленных младенцев связывают попарно за щиколотки, и провяливают около суток. Мясо должно остыть, у свеженины — совсем другой вкус и не каждый желудок её принимает, можно понос заработать. Кровь собирают отдельно. Из неё готовят неплохой напиток, кияр называется. Сбраживают кровь с местными бобами и рыбой. Я пробовал — та ещё дрянь. А вот младенцы — это уже совсем на любителя…

Рассказывал я с улыбкой, сопровождая речь мысленной фиксацией на ярких фрагментах. Эффекта достиг быстро — мальчишки шарахнулись, как от прокаженного. Ну вот, а им казалось, что 20 лет — это возраст.

Я ухмыльнулся кровожадно и кивнул Лесу — давай найдём какое-нибудь другое помещение?

Лесу тоже было не очень комфортно со сверстниками: в гостевой он с облегчением выдохнул и расслабился.

— Не передумал тут учиться? — спросил я.

— Вот если бы пополам разорваться? — улыбнулся пацан. — А алайцы правда едят младенцев?