Прячтесь! Будет ограбление!

— У меня есть все, чтобы сдать вас мусорам. Фотки двоих из вас, свидетель, ваши отпечатки по всему магазину и даже ваш адрес. Опера и следаки любят такие дела, им даже не придется чесаться, чтобы повысить себе раскрываемость. Вы обязательно сядете. Лет на шесть каждый. А учитывая репутацию Георгия — а я позабочусь, чтобы она стала известна, — в тюрьме вас ждет море удовольствий, бандитики. Но я хочу дать вам шанс…

Кинув распечатку на пол, Давыдов достал из бокового кармана пальто три черных, вязанных тряпки и бросил перед парнями. Взяв одну из них, Глебов обнаружил, что тряпки — лыжные маски. Внутри них лежал дешевый мобильник.

— Зачем они нам?

— Вы должны кое-кого убить, — спокойно сообщил Давыдов. — Мобила для связи со мной. Номер забит в книжку.

Моргнув от удивления, Глебов сдавленным голосом выдавил:

— Но мы не киллеры.

— Да, не киллеры. Вы дешевле и надежней обычных киллеров, — нагло усмехнулся Давыдов. — Потому что ваши жопы принадлежат мне. Если хотите сохранить их в неприкосновенности, вам придется слушаться меня. А если вы облажаетесь и вас повяжут, вы не скажете про меня ни слова. Верно, бандитики?

Закрыв лицо ладонями, Глебов простонал:

— Черт-черт-черт…

— Вижу, мы отлично понимаем друг друга, — констатировал Давыдов.

— Эм, уважаемый, — робко произнес Шутов. — А что нам полагается за работу?

— Хороший вопрос. Во-первых, вам полагается свобода. Во-вторых, все, что найдете в доме жертвы. Ваш клиент — банкир, он всегда держит при себе нормальное количество денег. Еще в доме есть куча дорогих безделушек. Они все ваши. Мусора должны подумать, что его убили с целью ограбления. Лучший вариант — прирезать его. — И снова из внутреннего кармана пальто Давыдова появилась бумажка с фото. Метнув ее, подобно игральной карте, к парням, он сказал: — Я сильно сомневаюсь в ваших интеллектуальных способностях, раз вы сумели перепутать сейфы, поэтому я продумал все за вас. На фото — ваш клиент, на обратной стороне его адрес. Смотрите, не попутайтесь на этот раз, бандитики, получится некрасиво, если вы завалите его соседа. Клиент живет за городом в небольшом коттеджном поселке. Охраны на территории нет, камер тоже. Маски я вам дал, как выедете из города, на всякий случай замажете номера машины грязью.

— А как же сигнализация? — спросил Шутов. — И у богатых обычно есть охрана.

— Смотрите-ка, а мозги-то у вас, оказывается, имеются, — притворно восхитился Давыдов. — Ладно, слушайте дальше. Ваш клиент живет один. На сигнализации находится только верх забора, в самом домике ее нет. На территорию коттеджа вы проникнете через подкоп.

Брови Глебова поползли вверх.

— Мы что, должны будем прорыть подкоп?

— Подкоп уже сделан. Собакой. Ее можно не бояться, она безобидна.

— А откуда столько информации?

— Ваш клиент — мой старый знакомый.

Сглотнув, Шутов уточнил:

— И когда надо будет его… завалить?

Оттянув рукав пальто, Давыдов взглянул на наручные часы.

— Значит так. Сейчас три ночи. Он просыпается в шесть утра. В восемь за ним заезжает водитель. Поэтому вы должны убраться из его дома до семи. Завтра жду от вас отчет о работе — сделаете фотки трупа. Я сам свяжусь с вами и назначу место встречи. Ну, чего расселись? — Положив пистолет на колени, Давыдов захлопал в ладони. — Давайте-давайте, бандитики, шевелитесь. Пора ехать убивать…

Глава 18

Всю дорогу до места назначения никто не проронил ни слова. Случившееся с ними казалось бредом, однако три лыжные маски и фотография жертвы на торпеде доказывали, что все происходит наяву. Из охотников они превратились в жертвы, и теперь предстояло убить человека. Просто чтобы остаться на свободе. И вряд ли тот худощавый мужчина с цепким взглядом равнодушных серых глаз спустил бы им отказ. Не самая лучшая идея не принимать всерьез угрозы человека, который владеет боевым стволом с глушителем и не боится демонстрировать и применять его. Вдобавок этот человек ничуть не лукавил, говоря, что свобода и честь троих ограбивших его налетчиков полностью принадлежали ему. Он был настолько уверен в этом факте, что даже не стал провожать новоиспеченных киллеров до их цели, а по выходу из дома распрощался с ними и отправился в ресторан, дабы обеспечить себе алиби.

Доехав до поворота на коттеджный поселок, Глебов выключил фары машины и, внимательно всматриваясь в таблички номеров на аккуратных домиках, принадлежащих, судя по виду, людям из среднего класса, направил машину по разбитой грунтовой дороге, пока не достиг самого большого и богатого особняка поселка. Над забором из красного кирпича торчали верхушки сосенок, а вдали можно было разглядеть наполовину стеклянную крышу небольшого, двухэтажного домика.

Заглушив двигатель, Глебов пробормотал:

— Ну ничего себе ограбили секс-шоп. Надо ж так попасть. Спасибо тебе, Антоша.

— А чего я? — встрепенулся сидевший рядом Шутов. — Скажи спасибо нашему идолу. Это он засветил свою рожу, и это он преложил обнести своего шефа.

— Достал уже постоянно переводить на меня стрелки, — возмутился с заднего сиденья Покровский. — Не я предлагал заделаться грабителями и не я покупал колготки.

— Скажи еще, что это из-за меня наши жопы теперь могут стать собственностью толпы уголовников.

— Слушайте, парни, — произнес Глебов. — А может, просто свалим из страны? Что-то у меня сегодня нету настроения кого-то убивать.

Шутов пожевал губы.

— М-м-м… И куда побежим?

— А какие страны не выдают преступников из России?

Шутов отстегнул ремень безопасности.

— Ну, в американских фильмах все бегут в Мексику. Нам тогда надо… э-э-э…

— В Казахстан? — пришел на помощь Покровский.

— Да, в Казахстане, наверное, прикольно. Чуйская долина, кумыс, казашки, лошади… Что там еще интересного?

— Байконур.

— Пустыни и степи. А еще там много казахов. — Шутов покачал головой. — Только у меня старенькая мама. У нее совсем плохо со здоровьем. Кроме меня, ей некому будет помогать. На свою пенсию она не выживет.

— А у моих фермерское хозяйство, — сказал Покровский. — Если засуха или неурожай — на следующий год им не на что нанять работников, и приходится рассчитывать только на семью. А пахать нужно от рассвета до заката. Без меня им будет очень тяжело.

— У моих тоже дела не очень, — признался Глебов. — Батя с мамой так радовались, когда узнали, что я поступил. Еще бы, первый в семье, кто получит высшее. Наверное, гордятся мной, ходят там у себя с важным видом. А если соседи узнают, чем я здесь занимался и за что меня разыскивают полицаи… черт, эти деревенские бабки не дадут им покоя. Обязательно доведут мать до больницы. А у нее слабое сердце, с самого рождения сидит на нитроглицерине. — Отстегнув ремень, он схватил с торпеды маску. — Нет, никуда не побегу.

— Я тоже, — решил Шутов.

— И я, — присоединился Покровский.

* * *

Надев маски, троица осторожно пробиралась вдоль забора, прислушиваясь к звукам глубокой ночи — где-то вдалеке гавкала собака, тихо шелестели тревожимые ветром кусты на обочине, под ногами чавкала грязь. Окна домов, окружающих особняк Синявкина, были темны, ставни некоторых, покинутых в связи с приближающейся зимой, — закрыты и заколочены.

Вглядываясь в сточную канаву, сразу за которой стоял забор, Глебов поудобнее перехватил монтировку и сдавленным от напряжения голосом пробормотал: