Прямо в сердце

— Что за… — Я готов выругаться, но вспоминаю, что здесь дети. — Какого черта вы все здесь делаете?

— Удивлен? — спрашивает Кайла, ухмыляясь мне.

— Блядь, да. То есть, упс. — Бросаю на детей извиняющийся взгляд, но Ава лишь закатывает глаза, а Тру терроризирует Лионеля.

Затем все подходят для группового объятия, которое очень похоже на потасовку.

— Рад тебя видеть, старина, — говорит Брэм.

— С наступающим днем рождения, — говорит Никола.

— Господи, Лаклан, твои мышцы стали еще больше, — говорит Стеф, сжимая мой бицепс (я знаю, что она просто добрая).

— Держу пари, мы последние люди, которых ты ожидал увидеть, — говорит Линден.

— Ты прав, но я рад, что вы здесь, — говорю я, хлопая его по спине.

— Это была идея Кайлы, — заявляет Наташа.

Я смотрю на свою женщину, которая выглядит чрезвычайно довольной собой, хотя и пытается не показывать это.

Обнимаю ее, прижимая к себе.

— Ты это сделала?

— Конечно, — говорит она, кладя руку мне на грудь и пристально глядя на меня. — С днем рождения, Лаклан.

Черт возьми, моя жена заставляет мое сердце таять.

Ощущаю, как все смотрят на меня, но мне плевать.

— Спасибо, — говорю тихим голосом, зная, что позже вечером покажу ей свою настоящую благодарность в миллионе разных поз.

Она тоже это знает, поэтому и одаривает меня дерзкой улыбкой.

— Теперь, когда сюрприз состоялся, как насчет того, чтобы повеселиться?

Она направляется на кухню, Наташа и Джессика идут с ней, открывают холодильник и достают минералку.

В такие моменты мне обычно стыдно, потому что люди рядом со мной боятся употреблять алкоголь. Однако от этих пахнет пивом, и чем внимательнее смотрю на них, тем яснее понимаю, что они все немного навеселе. Должно быть, до этого они были в пабе.

Мне начинает казаться, что я упускаю эту сторону жизни, больше всего на свете мне хочется просто выпить бокал или два без риска, что зайду слишком далеко, но, конечно, не в этом случае. Однажды столкнувшись с подобным, я знаю, что буду продолжать делать все возможное, дабы убедиться, что эта зависимость не властна надо мной.

Даже в такие тяжелые дни, как сегодня.

Но сейчас, когда друзья и семья здесь, мне намного проще. Черная дыра в груди стала светлее, как будто с их присутствием сила отчаяния уменьшилась.

Итак, Кайла раздает всем минералку, и мы все начинаем болтать, словно виделись только вчера.

Мал рассказывает о недавней съемке, на которую ездил в Хорватию.

Линден о своей вертолетной компании.

Брэм о фондовом рынке, как обычно скучно, но забавно послушать, как он ведет дела.

Кейр, ну, Кейр с Бригсом спорят о старинных автомобилях, что для них вполне естественно.

Стеф, Никола и Наташа болтают о детях, в то время как Джессика, Мэйзи и Кайла говорят о чем угодно, только не о детях.

А я, ну конечно, я говорю о регби, о своем приюте для животных «Любимый забияка» и некоммерческой организации. О том, как организация расширяется (с помощью Кайлы, конечно), а еще о собаках, городе, и обо всем остальном.

Не успеваю я опомниться, как проходит не один час, и дети начинают ныть от голода.

— Нам пора возвращаться, — говорит мне Брэм. — Аве нужно поесть.

— Я тоже голодна, — поддерживает Стефани. — Мне не удалось пообедать.

— Что бы вы ни делали, постарайтесь не спать по крайней мере до семи вечера, — напоминает Кайла.

— Да, да, — говорит Никола, зевая, но затем пренебрежительно машет рукой.

Все начинают собирать свои вещи и детей, обещая, что завтра вечером придут на настоящую вечеринку.

— Настоящую вечеринку? — переспрашиваю я, глядя на Кайлу.

— Сюрприз номер два, — радостно говорит она. — Ты же знаешь, что твой день рождения только завтра, так что…

Господи, да в этом году она просто превзошла себя.

— Да, тогда увидимся, — говорит Кейр, кладя руку мне на плечо, прежде чем покинуть квартиру вместе со всеми. Я слышу их смех и болтовню, пока они все спускаются по лестнице.

Затем закрываю дверь и почти падаю на нее спиной.

Я счастлив.

— Кайла, любимая, — говорю я ей срывающимся голосом. — Не могу передать что это значит для меня.

Она нежно улыбается и подходит ко мне, обнимает за талию, а затем кладет подбородок мне на грудь, глядя в глаза.

— Кажется, я знаю, малыш.

Я отрицательно качаю головой.

— Ты думаешь, что знаешь, но, честно говоря, никакие слова не могут описать то, что я чувствую, и даже не уверен, что смогу попытаться.

— А тебе и не надо пытаться, — говорит она, закрывая глаза, когда я обхватываю ее лицо ладонью. Она выглядит такой хрупкой в моих руках. — Я знаю, — шепчет она.

— Ну, если у меня не хватает слов, всегда найдется другой способ.

Ее глаза расширяются, на этот раз нежность исчезла. Она сменилась похотью.

— О, я знаю. Я на это и рассчитывала.

Я ухмыляюсь ей, чувствуя, как возбуждаюсь от одной только мысли о том, что собираюсь сделать. Еще несколько секунд назад я чувствовал себя измученным от всех неожиданностей и разговоров, но теперь адреналин начинает течь по венам, заряжая организм, заставляя меня чувствовать себя так, словно я вот-вот выйду на поле для регби, что часто бывает, когда я собираюсь затрахать свою любимую до одурения.

Я наклоняюсь, держа ее лицо в руках, и страстно целю. Затем беру ее на руки и несу в спальню, пинком закрывая дверь. 

Глава 3

Кайла

Лаклан швыряет меня на кровать, как тряпичную куклу, и я радостно подпрыгиваю.

Мне охрененно нравится, когда у него появляется этот взгляд, напряженность нарастает, словно он собирается выпустить зверя, его вены вздуваются, ноздри раздуваются. Все, что ему нужно сделать, это посмотреть на меня, и я уже чертовски мокрая от понимания, что меня ждет нечто грубое и дикое.

Он стоит у изножья кровати и стягивает футболку через голову, демонстрируя свои замысловатые татуировки. Его мышцы все еще большие после тренировки, пресс напряжен. Я восхищаюсь его телом, как и всегда, потому что, когда ты сложен, как гребаный Бог, почтение – единственный выход.

А я... ну, я боготворю его.

Служу ему всеми возможными способами.

Но что-то подсказывает мне, что сегодня прислуживать будут мне.

— Снимай свою долбаную одежду, — рычит он, его акцент становится заметнее, — или я сорву ее с тебя.