Прятки по-взрослому. Выживает умнейший

Уж чего там у них не срослось, он так и не понял, расслышал лишь конец фразы неудачника:

– …соберется выходить – звякните. Номер на бумажке.

Глебов еще немного погрел под курткой ребристую рукоять пистолета, но тут проводница начала закрывать входную дверь, состав качнулся и поплыл прочь от вокзала – из Чкалова в Челябинск.

Андрей быстро вернулся в купе, сел на мягкий диван, присвистнул от удовольствия – впервые в жизни оказался в купе спального вагона! Тут и проводница заглянула.

Актриса из женщины была никудышная – глаза так и бегали, на щеках алел предательский румянец. А нам-то что? Трудно сделать вид, что ни сном, ни духом? Легко!

Для оформления проезда личное присутствие бригадира не понадобилось. Глебов расстался с озвученной суммой без малейших признаков недовольства, попросил принести чай.

Ресторан по причине позднего времени уже не работал, но услужливая проводница принесла к чаю печенье и шоколад, так что ужин все-таки состоялся.

В процессе обживания купе Андрей обнаружил существенный недостаток подплечной кобуры. Из-за нее некоторое время пришлось сидеть в куртке, потому что без куртки кобура выпирала из-под мышки. Глебов подумал немного и снял ее совсем, сунул в сумку, а пистолет упрятал под свитер за брючной ремень.

Он достал из сумки револьвер, долго разглядывал, прощаясь. Были бы еще патроны!

Глебов вышел из купе, прошел в туалет и тщательно вымыл револьвер, обтер бумажными полотенцами – чай, не в плацкарте едем! Стараясь не касаться металла, он открыл окно и, высунув руку, кинул револьвер в ночную темень, чуть погодя туда же отправил и мокрые полотенца.

Около купе его ждала проводница.

– Я вам постель застелила, – отводя взгляд в сторону, доложила она.

– Спасибо.

Андрей осмотрелся – сумку, вроде бы, не трогала, Ну и хорошо. Теперь нужно поразмышлять.

Удаляясь со скоростью поезда от Чкалова, он вряд ли насовсем простился с Боцманом. Так, небольшая передышка. Раз его засекли на посадке, будут преследовать и дальше. Поезд – не спасение, а всего лишь небольшая передышка. Сколько у него времени – до Челябинска? Или до ближайшей станции? Во всяком случае, то, что территория области подконтрольна Боцману – сомневаться глупо.

Значит, уже сейчас его приметы, номер вагона передаются по всем возможным средствам связи. Вывод – после первой же остановки поезд перестанет быть безопасным убежищем. Думай, Андрей Иванович, думай…

А, кстати, какая у нас первая остановка? Он вышел в коридор и рядом с купе проводницы нашел на стене расписание. Так… Черный Яр, стоянка две минуты, прибытие… осталось меньше двадцати минут.

И снова мгновенно пришло решение, будто кто-то подсказал. Глебов вернулся в купе, оделся, приготовил сумку, забрал остатки печенья и шоколад, сел у окна, привычно уже поглаживая пистолетную рукоятку. Время тянулось медленнее поезда, но вскоре за окном замелькали горящие фонари, состав сбавил ход, проехал железнодорожный переезд, на котором стоял в ожидании грузовик и, наконец, замер у неказистого вокзала.

Андрей подхватил сумку и бросился на выход.

– Документы дома забыл! – крикнул он ошалевшей проводнице, – придется вернуться в Чкалов. Жаль, мне у вас очень понравилось.

Глебов спрыгнул на перрон и на мгновение замер. За освещенным стеклом своего купе растерянная проводница торопливо нажимала кнопки телефона, заглядывая в клочок бумаги. Значит, все правильно…

– Ну, блин, я вас! – с веселой злостью пробормотал Андрей, – вы у меня еще набегаетесь…

Он пробежал несколько вагонов, оглянулся на двери вокзала – никто не маячил. Тогда он вытащил из кармана купленный в Чкалове билет и протянул проводнице плацкартного вагона:

– Извините, надеюсь, что мое место никто не занял?

– Пешком за поездом бежали? – полюбопытствовала проводница.

– Приятель на машине подкинул. Очень ехать нужно, а то бы махнул рукой… думал – не догоним. Повезло!

– Да уж, везунчик, – пробурчала проводница, – быстрее заходите, сейчас отправляемся. Постельное белье нужно? Чай, кофе?

– Белье – обязательно, остальное утром, хорошо?

Глебов протиснулся в вагон, встал у окна, наблюдая за перроном. Седьмое чувство опасности молчало. Поезд тронулся, и он перевел дыхание.

Пришла проводница, вытащила целлофановый пакет с бельем.

– Ишь, на машине догонял… денег сколько угрохал, – она оглядела его оценивающим взглядом.

Глебова понесло:

– Деньги – мусор! Видите ли, я из семьи потомственных олигархов. И папа с мамой, и дедушка с бабушкой – все олигархи. Я тоже олигарх получаюсь. И, как у всех олигархов, есть у меня бзик – люблю ходить в народ…

Проводница заулыбалась.

– А сейчас я путешествую автостопом – из Москвы в Таиланд. Мы, олигархи, вообще страшно экономные – каждый миллион на счету…

– Ладно, иди уж… олигарх, – совершенно по-дружески толкнула его в плечо проводница, и Глебов побрел по качающемуся вагону в поисках своей верхней боковой полки у туалета.

Пахло потными телами, парфюмерией, копчеными курами и табачным дымом. Дикое сочетание несочетаемых запахов было привычным, как и для всякого, кто половину жизни проводит в командировках.

Сумку, полную денег, он небрежно закинул на третью полку, сунул пистолет под матрац и лег, не раздеваясь.

Кислорода в жарко натопленном вагоне на всех пассажиров не хватало, но даже это неудобство не вызвало у Глебова нареканий. Почему-то он пребывал в абсолютной уверенности, что до самого Челябинска его никто не побеспокоит.