Прыжок ягуара
Шрифт:
В какой-то момент он забылся и вообразил, что обнимает Глорию, что это ее рот ищет его губы, что это она обвила его своими длинными нежными руками. Он хотел бы раствориться в ней, стать ее неотрывной частью…
Камилла никогда еще не испытывала такого страстного исступления. Внутри нее вспыхивали молнии, гасли и снова вспыхивали. Она стонала, кусала губы, чтобы не закричать. Молнии стали непрерывными и переросли в смерч, который подхватил ее и унес выше облаков, к звездам… и еще дальше, туда, где нет ничего, кроме сладостного восторга…
Лавров отдышался и заметил, что рядом с ним не Глория. Он опомнился,
– Невозможно… – вздохнул он и перевернулся на бок.
На прикроватной тумбочке стоял хрустальный графин с коньяком и бокалы. Лавров забыл принести из холодильника мартини. Коньяк так коньяк. Это даже лучше.
Он плеснул себе изрядную порцию и выпил двумя глотками. Камилле тоже не помешает выпить.
– Будешь? – спросил он, протягивая ей бокал.
Она прикрыла веки в знак согласия. Не могла говорить. Отголоски смерча все еще бушевали в ней, медленно успокаиваясь. Казалось, она поднимается на поверхность из пронзительной глубины. Из тьмы, заполненной золотыми сполохами…
Несколько маленьких глотков коньяка, и девушка опьянела.
– Спи, – прошептал Лавров, укрывая ее одеялом.
Он собирался принять душ, но стресс и бурные любовные ласки сморили и его. Тело отяжелело, отказывалось двигаться.
– Завтра, все завтра, – подумал он, проваливаясь в тревожную ватную черноту…
Глава 17
Санта, насупившись, убирал со стола. Хозяйка не притронулась к ужину, а он так старался. Запек судака в сметане, сварил малиновый кисель.
– Не дуйся, – улыбнулась она. – Все вкусно, просто у меня аппетита нет.
– Это из-за него вы так убиваетесь?
Глория поняла, кого он имеет в виду. Конечно же, Лаврова. Слуга решил, что она страдает от неразделенной любви. Чудак!
– Мне не безразлично, что с ним станется.
– Плюньте вы на этого клоуна, Глория Артуровна! Он вас не стоит.
– Он мой помощник, как и ты.
– Я предан вам душой и телом, – с воодушевлением изрек великан. – А этот прощелыга только огорчает вас. Небось опять влип в историю?
– Влип, влип… – обронила она, вставая. – Пожалуй, я спущусь в мастерскую, подумаю.
Она не сказала, о чем будет думать. «И так ясно, – рассудил Санта. – Всю ночь просидит в мастерской из-за этого недотепы. Не пивши, не евши. Будет ломать голову, как его вызволить!»
Прежний хозяин тоже, чуть что, спускался в мастерскую. Там особая атмосфера – магические кристаллы, бюсты великих людей, кувшины с джиннами. В каждом из семи медных сосудов запечатан «сулеймановой печатью» злой дух.
Санта побаивался этих кувшинов. Вдруг оттуда вырвется страшный узник? Как его потом обратно засунуть?
Вытирая с кувшинов пыль, слуга задерживал дыхание и едва касался тряпкой медных боков. Не дай
Бог повредить печать!Между тем Глория закрылась в мастерской и ходила из угла в угол, пытаясь успокоиться. Почему Лавров подвергает свою жизнь опасности? Неужели из-за денег? У него достаточно сбережений, чтобы пару лет жить, ни в чем не нуждаясь. Зачем же совать голову в петлю?
Она не ревновала его к молодой красивой девушке, с которой он спал. Она не хотела подсматривать в замочную скважину, – чужая спальня сама открылась перед ней. Беспечные, утомленные сексом любовники не подозревали, что принесет им хмурое утро.
На тумбочке у кровати стоял графин с коньяком…
– Еще и коньяк! – отметила Глория. – Сколько они выпили? Безумцы!
Как человеку предугадать свою судьбу? Он бредет на ощупь, словно слепой путник, который пересекает зыбучие пески.
Глория понимала, что не в силах помочь Лаврову, но от этого ей было не легче.
– Я же предупреждала…
Она опустилась на диван и сложила руки на коленях. Неужели то, что случится со спящим сыщиком и его подружкой, обусловлено забытым прошлым?
Триста лет назад в перуанских горах умерла в родах принцесса инков. Ее облачили в расшитое жемчугами и бирюзой платье, надели золотую корону, ожерелья, браслеты и похоронили на дне ущелья, охраняемого грозными индейскими богами. Она была прямой наследницей императора Атауальпы и женой бедного венгерского дворянина Себастьяна Бежевичи. Их тайно обвенчал католический священник.
Дочь принцессы и искателя сокровищ нашла свою смерть в средневековом замке Нидзица, построенном тевтонскими рыцарями. Глория на себе испытала, как это произошло. Убийца прокрался в покои беглянки и ударил ее ножом в сердце…
Сны Глории становились все реальнее. Это была как бы другая жизнь, протекающая в ночи. По ощущениям она мало отличалась от «настоящей» жизни. Засыпая, Глория погружалась в иной мир, весьма похожий на тот, к которому она привыкла. Разница состояла лишь в том, что во сне она была наблюдателем.
Стоило ей подумать о замке с квадратными башнями и внутренним двором, где проходили рыцарские ристалища, как она задремала… и тут же очутилась в готическом зале с кирпичными стенами и сводчатым потолком. «Переход» осуществился с опасной легкостью.
Группа туристов окружила экскурсовода. Это был мужчина преклонного возраста, седой, сутулый и в очках.
– Говорят, в замке обитает привидение, – по-польски произнес молодой парень. – Я прочитал об этом на указателе.
Странно, что во сне Глория понимала любой язык. Она скорее чувствовала, что хочет выразить человек.
– Так и есть, – подтвердил экскурсовод. – В этих стенах бродит неупокоенный дух принцессы Умины. Ее выследил и убил испанский шпион. Он переоделся слугой, проник в замок и заколол принцессу кинжалом. По преданию, ее призрак охраняет сокровища инков, закопанные где-то поблизости.
– Сокровища инков? – удивился турист. – Здесь, в Польше?
– Дальний родственник владельцев этого замка, некий разорившийся дворянин Себастьян Бежевичи бредил сокровищами, которые так и не смогли отыскать конкистадоры. Сей джентльмен удачи решил отправиться в Перу. Там он полюбил красавицу, которую в горах отбил у испанских солдат…