Прыжок
Шрифт:
— Кого там ночью принесло? Хозяин велел никого не пускать. Идите своей дорогой, пока собак не отвязал.
Тангар перестал дубасить и усмехнулся:
— Открывай, Сторм, а то я тебя вместо собаки привяжу. И Витольда позови. Скажи, Даго к нему по делу пришел.
За воротами что-то проворчали: что, было не расслышать, потому как одновременно загремели засовами. Калитку открыл здоровенный амбал, практически заслонивший собой вход. В правой руке у него была секира, а в левой — факел. На детинушке была кольчуга и шлем с наносником и кольчужным плетением, закрывающим шею с боков и сзади и достающим до самых плеч. Прямо не гостям дверь открыл, а в бой собрался. Тангар за оружие не схватился, просто отступил на пару шагов и спокойно ждал, когда эта туша освободит проход. Я уж подумал, а где же мужик, что ворчал на нас, как появился и он. Осветив факелом пространство
— Витольд сейчас спустится. А где Люций и Гирмут? Они вроде с тобой были, — спросил Сторм и неприязненно посмотрел на меня, как будто это я его на цепь грозился посадить. Кстати, а где же эти самые собачки? Наверное, отвели за дом.
— Нет их больше, погибли, а на Артема не косись, он со мной, и я ему доверяю. У вас тоже, смотрю, новый человек, — сказал Тангар и кивнул на воина, вставшего недалеко от крыльца.
— Жалко, хорошие были охотники, — со вздохом сожаления пробормотал старикан и, посмотрев на детину, опасливо продолжил: — Это Торвальд. Хозяин его неделю назад нанял. Зачем только, непонятно…
Отворилась дверь, ведущая в дом, и Сторм, резко замолчав, отошел от нас. На крыльце и возле ворот висели фонари, и потому нам хорошо было видно хозяина. Невысокий пузан вальяжно спустился по ступеням. Короткие черные волосы, круглое, без следов растительности, щекастое лицо, нос картошкой, толстые руки и ноги, пальцы, как сосиски, в кольцах и темная кожа, как у полукровки-африканца. Сапоги на ногах напоминали яловые, штаны и кафтан были сшиты из синего материала, похожего на бархат, а может, и из бархата, белая рубашка сверкала свежим пятном на вороте. «Любитель вкусно пожрать, приодеться и покомандовать», — решил я для себя. Это было понятно по поведению. Скорей всего, с целой кучей комплексов из-за маленького роста, происхождения и весовой категории. Не знаю почему, но морда лица данного индивидуума мне сразу очень не понравилась. Меж тем Колобок докатился до нас и, поприветствовав писклявым голосом Даго, с ходу перешел к делу. Я прихватил фонарь, и мы вчетвером отправились на пристань. Торвальд без всяких указаний Витольда увязался следом. Я отошел в сторону от торговца и Тангара, споривших о цене товара, и присел на бревно с таким расчетом, чтобы видеть и их, и амбала. Наконец торгаш, причитавший так, как будто у него отбирают последнее, согласился на условия охотника и, махнув Торвальду, потопал к воротам, наверное, за деньгами. Даго перекинул на пристань мешки со скарбом, потом шесты и парашют, и мы, навьючившись, поплелись вслед за Колобком. Вошли во двор, и Тангар позвал старикана:
— Сторм! Ты где?
Дедок вырулил из-за угла почти сразу и подошел к нам.
— Ну, что кричишь?
— Как там наши лошадки? — спросил охотник, сваливая возле ворот наше барахло.
— Твой конь нормально, да и Гирмутов с Люциевым живы-здоровы, — ответил дед нейтральным тоном, поглаживая свою бороденку.
Не знаю, как Тангар, а я сразу заметил, как старикан разделил имущественную принадлежность коней.
— Э-э-э, Сторм, ты давай не хитри: думаешь, раз охотники не вернулись, так и коней их прибрать можно? Не выйдет. Лошадей они у меня брали, и я их забираю. Смотри-ка, раскрыл клюв, старый хрыч. Вот, видел? — с угрозой в голосе сказал с ходу въехавший в ситуацию Даго и помахал перед носом струхнувшего Сторма кулаком размером с хорошую кувалду.
— Да я что? Я ничего, — пробормотал растерявшийся дедок и отступил с явным намерением слинять.
— Стой! Куда собрался? Я пойду с Витольдом дела улажу, а ты принеси топор побольше и коней нам оседлай. Артем, возьми топор и поруби шесты на куски метра по два, а то не увезем, потом помоги Сторму оседлать коней, и выводите их во двор. Вещи на моего Серого не грузить, навьючьте на какую-нибудь из двух оставшихся. — Раздав всем задачи, Тангар вошел в дом.
— Во как! Раскомандовался! Как будто он здесь хозяин! И куда, спрашивается, на ночь глядя собрались? — обиженно пропыхтел Сторм, провожая взглядом охотника.
Старикан притащил здоровенный топор и, ничего не говоря, кинул его под частокол. Сняв фонарь с воротного столба, открыл ворота в стоящем отдельно строении, по всей вероятности — конюшне, и скрылся внутри. Подобрав топор, довольно тяжелый, я порубил шесты, как велел мне Даго. Получившиеся двухметровые жерди связал стропами. Осмотрев изуродованное лезвие топора, я хмыкнул и задумался, что же это за меч у Даго, что он с двух ударов сносил молодые деревца, послужившие нам шестами.
Закинув затупленный вконец топор обратно под частокол, я направился в конюшню. «Надеюсь, лошади у них тут нормальные, а не какие-нибудь монстры с зубами и когтями», — подумал я. Мои опасения не оправдались, и лошади оказались самыми обычными. Седла, правда, были не такие, к каким привык я, мы-то ездили на облегченных скаковых, а здесь какие-то кавалерийские. Ну, оно и к лучшему. Проверив, как лежат потники, затянуты подпруги и застегнуты все ремни на уздечках двух уже оседланных лошадок, я помог Сторму оседлать третью. Серый жеребец с черным пятном на лбу, крупнее первых двух, никак не хотел стоять на месте, и мне пришлось подержать его за узду, пока старик накидывал потник с седлом и затягивал подпруги. Открыв денник, мужик сказал:— Выводи, там возле ворот коновязь.
Вывели лошадей, и старик помог мне навьючить на коня наши вещи. Когда я уже забеспокоился долгим отсутствием охотника, дверь дома открылась и по ступенькам сбежал Тангар. Вид у него был довольный. Из чего я сделал вывод, что торги состоялись и прижимистый толстяк отдал всю причитающуюся нам плату. Привязав повод нагруженной лошади к задней луке, Даго одним движением запрыгнул в седло. Ну и я выпендриваться не стал, вставил ногу в стремя и взгромоздился на своего коня. Когда мы выехали за ворота, Тангар остановился и окликнул дедка:
— Сторм, подойди.
Старикан нехотя выполнил просьбу, явно ожидая подвоха.
— Ну, чего опять не так?
— На, держи, за лошадей. — И охотник кинул монету, а когда она исчезла в стариковских руках, спросил: — Что-то Торвальда не видно. Неужели спать пошел?
— Не знаю я, то не моего ума дело, — коротко ответил дед.
— Ну а если подумать, — стоял на своем Тангар, крутя между пальцами еще одну монету. — Если вспомнишь, и этот серебряный будет твоим.
— Хм, кажется, вспомнил, — сказал Сторм, с опаской оглянувшись на прикрытые ворота. — Но я бы вспомнил еще быстрее за два серебряных.
— Хорошо, держи. — И еще две монеты перекочевали к старику.
Спрятав их, Сторм снова боязливо оглянулся и вполголоса сказал:
— Он выехал через другие ворота, пока вы были на пристани. Витольд приказал, когда ты заявишься, оседлать незаметно коня для Торвальда… как только он потребует. Больше ничего не знаю. — И старикан быстрым шагом вернулся за ворота и загремел запорами.
— Ну что, поехали, Артем, — сказал Даго, трогаясь с места, и, когда мы отъехали метров на двадцать, процедил: — Думается, сегодня ночью мы еще встретим этого Торвальда, хотя, может я и ошибаюсь.
Свет двух лун и звезд освещал нам путь, и мы, подстегнув лошадей и перейдя с шага на рысь, потрусили по дороге. Кони застоялись, и потому их даже подгонять не пришлось, наоборот — приходилось то и дело придерживать, чтобы не сорвались в галоп. Ночь есть ночь, и стоит лошади испугаться, она может угодить в яму или споткнуться и свернуть себе шею. Дорога тянулась вдоль берега, леса здесь уже почти не было, лишь время от времени попадались поляны с торчавшими пеньками. По пути нам встретилось еще несколько лагерей, за частоколами горели костры, разговаривали люди, готовилась пища. Услышав запах жарящегося на костре мяса, я подумал, что сейчас бы тоже не отказался плотно поужинать, умыться и поспать. Последние сутки дались мне нелегко, и вот когда впереди замаячил долгожданный отдых, какой-то урод решил меня лишить не только его, но и жизни. Если, конечно, я правильно понял расклад. Торгаш решил, раз Даго больше в Лес не пойдет, то можно и концы обрубить. Заодно за наш счет прикормить головореза Торвальда. Эх, недаром эта жирная свинья мне не понравилась с первого взгляда. Интересно, а сколько мы срубили на этом деле?
Лошади перешли на шаг, и, не откладывая в долгий ящик, я дал под бока своему коньку и, поравнявшись с охотником, задал ему интересовавший меня вопрос:
— Даго, а кто такой Сторм и почему ты так с ним разговаривал? Да и, кстати, сколько мы заработали на древесине и трофеях и почему этот Витольд решил нас грохнуть?
— Сторм — это Витольдов закуп, проще говоря, торгаш выкупил долги дедка, хотя тогда еще он не был старым. Сторм как-то проговорился, что он уже лет десять работает на Витольда. Долг был большой, и Сторму грозило либо рабство, либо рудники, и, выкупив его, торговец получил почти раба. Теперь что у нас вышло по деньгам… В общем, получилось сто пятьдесят золотых: сто десять за черную древесину и сорок за трофеи. Из всей суммы пятьдесят — твои. Средний наемник зарабатывает столько за полгода, а ты за неделю, так что тебе повезло. Немалые деньги за месяц.