Псих, а может, и не псих...

– Мой друг без лишних вопросов вошёл внутрь здания, но вскоре вышел.

– Нет, Витя, о таком тут не слышали...

Мы понуро потрусили дальше. Я двигался по направлению к новому многоэтажному дому, где у меня была квартира, а под ним стоянка для машин. Там я рассчитывал найти своего скакуна королевских кровей, то есть, джип "Чероки".

На том месте не было моего дома, как и джипа, а вместо них ютились двухэтажные домишки. Глядя на меня, Дима не задавал вопросов, потому что они были лишними.

Я уже без всякого настроения и надежды побрёл к дому, где жили родители моего друга Пети Фомичёва. Пятиэтажка шестидесятых годов была на месте и мало чем отличалась от той, куда я заходил вместе с другом проведать иногда его родителей.

С чувством полной безнадёги я постучал в знакомую дверь. Мне открыла пожилая женщина, в ней я с трудом узнал мать Пети:

– Анна Гавриловна здравствуйте, я могу увидеть Петю?

– Петю?
– в голосе женщины звучало недоумение и печаль.
– А кто ты такой будешь? Что-то я тебя не припоминаю...

– Витя Соколов. Неужели Вы меня не узнали?

– Ви-тю-ша, откуда ты, соколик, ведь, как ушёл в армию, я тебя и не видела, как ты возмужал, какой красавец...

– А Петя?

– Нет, Витенька, Пети. После армии, как явился, так вскоре его родимого убили в пьяной драке, почитай уже тринадцать годков назад...

Я шёл, с остервенением пиная новыми ботинками комки слипшегося снега, скрипя зубами и ворча под нос ругательства.

Стемнело, улицы освещались редкими тусклыми фонарями, и всё же я решил добить себя до конца, повернув на этот раз к дому, где проживала семья Игоря Наумчика. Отец его ещё в советские времена работал заместителем начальника городского финотдела, и у них была приличная трёшка в ведомственном доме, которую они позже успешно приватизировали.

Без всякой уже надежды я поднялся на второй этаж и позвонил в дверь, обитую дерматином. На этот раз на пороге появился толстый пьяный мужик с подтяжками, висящими ниже колен.

– Какого вам, хлопцы, моего оболтуса дома нет, к девкам побежал...

Это был явно не папа Игоря Давид Израилевич.

– Простите, а разве эта квартира не семьи Наумчиков?

Выпивший мужчина разразился хохотом:

– Ребята, так те жидинята уже больше десяти лет назад съехали в Израиль, дай им бог здоровья и удачи, благодаря этому я и получил эту славную хату. Может, зайдёте, помянём их добрым словом, я вам по сто грамм накапаю...

Ни слова не говоря в ответ, я развернулся и побежал по лестнице вниз. Дима догнал меня уже только через квартал и обнял за плечи:

– Витёк, успокойся, а что и кого ты хотел обнаружить, если это совсем другой мир, который проложил другое русло, и у него другое течение...

– Дима, неужели, ты мне ещё веришь после всего того, что ты увидел собственными глазами и услышал собственными ушами?

– Витя, как я могу тебе не поверить, когда ты так доподлинно рассказываешь о той жизни, о тех людях и событиях.

– Дима, мне становится страшно, ведь я выгляжу самозванцем и прохвостом, вернувшимся через полтора десятка лет в свой город с намерением облапошить добрых и честных людей.

Дима неожиданно рассмеялся:

– Вот, так облапошил, Остап Бендер да и только. Скажи, великий комбинатор, а к дяде твоему пойдём?

– Боюсь я, Дима, этого визита, ведь в последние годы мы редко с ним виделись, у меня же жизнь, сам понимаешь, была крутая. Сначала я уехал учиться в Кисловодск на массажиста. Два года проучился, а потом ещё на два остался на стажировку. Работал в санатории, там хорошо и на бабки поднялся, ведь отдыхать в этом фешенебельном заведении могли себе позволить одни только олигархи или их семьи, а это в основном бывшие бандиты всех мастей, разбогатевшие артисты эстрады и публика чуть победней из руководящей структуры. Они все платили не хило, бросались бабками, словно они не мерянные. Мне даже стыдно было за зарплатой ходить, потому что чаевые были в сотню раз больше.

Я бы, может, и дальше там работал, но случился скандал, попутал меня чёрт связаться с одной молодушкой. Она меня была лет на десяток старше, но вся из себя, разодета, парфюм, крутая тачка и бабки без счёта. Мы с ней куролесили по полной программе, а тут неожиданно её престарелый муженёк нагрянул. Оказался он известным на всю страну композитором и продюсером, и взял нас, что называется, тёпленькими.

Чтобы замять скандал, меня быстренько рассчитали, и я отправился восвояси в родной город. К дядьке зашёл только поздороваться и подкинуть малость деньжат. Он был уже старым и больным человеком, которому в жизни уже много и не надо было.

За зелёные купил себе вначале двушку, под стать вашей, и начал пахать. Специалист, без ложной скромности, я хороший, клиенты посыпались очень быстро, и я через три года уже купил себе великолепную трёшку с подземным гаражом и другими прибамбасами, джип к этому времени у меня уже был.

Затем устроился штатным массажистом в спорткомплекс, которого, как ты видел, тоже нет, и стал прожигать жизнь. Побывал много раз за границей и уже думал остепениться. Сам понимаешь, мне ведь уже тридцать четыре, но с девушкой, с которой я прожил вместе шесть лет, пришлось расстаться. Банальная история, она полюбила другого и укатила с ним в Швецию. Наверное, решила, что швед лучше русского.

За это время дядьке сделал шикарный ремонт и нанял ему сиделку, но появлялся у него крайне редко, Бог мне судья...

Я замолчал, ведь вкратце рассказал новому другу всю свою историю жизни.

– Ах, славный Сокол, а давай всё же рискнём, какие-то следы от твоего дяди должны всё же остаться...

– Давай, Дима, а что мне ещё теперь остаётся...

Глава 12

До Московского проспекта, где по идее должен был проживать мой дядя, было минут двадцать хода, и мы решили не пользоваться общественным транспортом, а пройтись пешком. Благо обувь на мне была удобная, и надо было остыть от предыдущих сюрпризов, что мне приготовила жизнь в новом мире.

Я видел, что Дима хотел прервать молчание. В умных глазах сквозь его тонкие линзы очков я наблюдал нетерпение и сочувствие, но мне хотелось побыть немного наедине с самим собой и хоть немного разобраться во всём происходящем вокруг меня. Вернуться назад в реальность прежней жизни не представлялось возможным, не подставлять же опять голову под бутылку, и где гарантия, что это поможет. Значит надо приспосабливаться к новым условиям, но как это сделать, ведь у меня не просто нулевой вариант, а даже глубокий минус. Основная моя проблема на сегодняшний день состояла в том, что я до сих пор являлся пациентом психбольницы и не имел понятия, когда и как из неё выберусь.

Мы свернули на проспект, где я почти два года шнырял с пацанами до армии. До дома дяди оставалось не больше пяти минут

– Дима, дай слово, что не будешь меня мучать вопросами после того, как я встречусь со своим дядей, хотя состоится ли эта встреча, далеко не факт...

– Витя, я могу понять твоё состояние души, даже не представляю, как бы я сам вёл себя, очутившись в подобной ситуации. Я предлагаю тебе спустить тормоза и отдаться на волю судьбы. Что бы тебя не встретило в той квартире дяди, прими, как должное, ведь всякий ответ - это всё же движение вперёд, и, в любом случае, уже можно от чего-то отталкиваться и плясать дальше...