Псих Книга 1

— Ну, Оболенский, ты сегодня, в который раз меня удивляешь. Чувствую, что плохо учу своих учеников, раз они не в состоянии справиться с неодаренным, — сильно расстроился Самуэль Гаврилович. — Как ты сейчас, сможешь продолжить?

— Могу, если это будет не бой, нужна передышка, — я тяжело дышал, пришлось напрячься и немного побегать от противника. В целом вроде, все вышло снова нелепо. Подумаешь, стоял, как скала, и отскакивал в сторону от нападок партнера. Всё, как обычно, ничего нового я не продемонстрировал.

— Хорошо, тогда пусть выйдет Елизавета Нарышкина и попробует тебя ввести в заблуждение, посмотрим, как это у нее получится, — снова подставил меня учитель. Неужели он задался целью настроить против меня всю мою группу? Эту девушку я тоже наградил прозвищем, но вроде совсем необидным. Фиалка — это же симпатичный цветок?

Девушка оказалась природной блондинкой, немного худощавой, но по-своему привлекательной. Она смахнула длинную челку, падающую на глаза, и встала напротив. Магию иллюзий надо использовать тогда, когда противник не знает, что ее применяют. И уж точно не стоять демонстративно напротив соперника. Любое внешнее изменение легко можно заметить, если быть просто внимательным. Так что обмануть меня ей вряд ли удастся. Так я думал лишь до тех пор, пока не увидел каплю крови, падающую на землю, рядом с моей ногой. Машинально схватился за нос, не понимая, каким образом мог достать Шалун, что вызвал кровотечение. Девушка рассмеялась, ведь я совсем еще не отошел от боя и легко повелся на иллюзорную кровь.

— Ну вот, наконец-то хоть один ученик смог уделать неодаренного. Молодец, Лизонька, хороший морок навела на парня. А то он расслабился совсем, почувствовал себя героем, — учитель радовался, что я проиграл.

Только сейчас, глядя на свои чистые руки, понял, что кровь была лишь иллюзией, но не только визуальной, но и слуховой, так как точно слышал звук упавшей капли на землю. Я улыбнулся, совершенно не расстраиваясь по этому поводу. Хоть кто-то в группе умеет думать головой, а не одним местом. Фиалка мне тоже улыбнулась и даже подмигнула, прежде чем вернулась в ряды сокурсников. И чтобы это могло значить?

После ко мне не сговариваясь, вышли еще двое обиженных, которых наградил нелестными прозвищами. Это был Петр Татищев и Максимилиан Трубецкой. Ребята явно не отличались терпением, желали мне преподать урок. И что сегодня нашло на учителя? Раньше лишь сидел себе спокойно на лавочке и наблюдал со стороны за однокурсниками. Вот только Самуэль Гаврилович сам не рад был своей затее, сделав из меня подопытного кролика. Теперь он четко видел пробелы в образовании, а посему сдаваться и отменять условие не планировал.

— Оболенский, а как тебе будет выступить сразу против двух магов, слабо? — ну, где это видано, простому смертному тягаться против двух одаренных. Но учителю уж очень хотелось себя оправдать в глазах собственных. Признавать себя никчемным преподавателем он не желал.

— Можно попробовать, но не уверен, что справлюсь, — я даже был не уверен, что осилю хоть одного, не то что двоих. У Трубецкого магия боевого предвидения, он опережает в бою своего противника на пару шагов, зная, как тот поступит. Это очень неудобный субъект. А у Татищева защитная магия, он может отключать на время боль, становясь машиной для убийства. И вот что бедному очкастому «ботану» противопоставить против этих двоих терминаторов? Проигрывать не хотелось, но все же отдавал себе отчет, что шансов у меня нет. Решил побороться, чтобы понять, насколько сложно будет драться, если все же дойдет до выяснения отношений. А это лишь дело времени.

Парни стали меня брать в клещи, обходя с флангов. Я же контролировать двоих одновременно не мог, поэтому стал пятиться назад, дабы оба оставались в поле моего зрения. Дистанция между нами сокращалась, ощутил, как шакалы загоняют в ловушку храброго льва.

— Тьфу, какого хрена я сравнил себя с царем зверей? Это все Трубецкой виноват, — тихо проговорил, чтобы никто не слышал.

— Что ты там бормочешь и пятишься, словно рак, дерись, как мужчина, — Вожак первым сократил дистанцию. Я не знал, какой стиль боя захочет применить соперник. Так-то мы все владели несколькими видами борьбы, но решил уже разбираться в процессе. Я бы сам, если дрался, то не подпускал к себе близко, а значит махал бы ногами. Мое предположение оказалось верным, Трубецкой начал с карате. Он применил Kansetsu Geri, решив сразу меня лишить устойчивости, целясь в колено. Я лишь сместился влево, чтобы он промахнулся и прокатился, потеряв равновесие. В это время краем глаза наблюдал, как Драчун решил поддержать напарника приемом карате Yoko Geri, выцеливая мою вторую ногу. Пришлось разворачивать корпус, делая под шаг вперед. И вот траектория обоих ударов сошлась в одной точке, нога Петра долетела до бочины Максимилиана. Вот такого даже маг боевого предвидения не смог просчитать. Удар Татищева был слишком силен, производил тот его с ускорением, подлетев двумя ногами в воздухе и отключив боль. Так что мы все услышали хруст костей Трубецкого и следом протяжный вой. Так скулят шакалы, которым отдавливают хвост. Учитель мгновенно прекратил поединок, гневно посмотрев на меня.

— Я ничего не сделал, — пожал плечами, отходя в сторону. Он что хотел, чтобы этот удар пришелся по моей ноге? Мне бы сломали кость. А так досталось тому, кто первым напал, все справедливо. Трубецкой вопил, как девка, держась за ребра и матерясь при этом. Самуэль Гаврилович осматривал повреждения, отмечая, что удар вышел не прямой, а по касательной. Может быть трещина, но скорее всего, обойдется без поломанных ребер. Драчун виновато смотрел на напарника и чувствовал себя идиотом. Повезло, что они нападали под косым углом друг к другу. Под прямым ударом последствия однозначно стали бы плачевными. Пусть это будет уроком Вожаку, нужно просчитывать не только действия противника, но и всех участников боя. Почему мне удалось обставить магию Трубецкого? Я до последнего не знал, с какого приема борьбы тот начнет, поэтому действовал чисто машинально и интуитивно за доли секунды. Ему нужно было дать первому ударить напарнику, а уж потом самому подключаться, предвидя, как стану я действовать. Но уже говорил, сегодня вообще мало кто думал головой на тренировке.

— На сегодня урок закончен, а кому захочется проверить себя на Оболенском, то может продолжить завтра, — вот и что я такого сделал, раз учитель готов мной пожертвовать? — А вы двое марш к целителям, пусть подлечат. Признаю свое упущение, нападать вдвоем была плохая идея.

Ученики медленно потянулись к выходу, поняв, что бесплатное представление закончилось. Я тоже хотел удалиться, но Самуэль Гаврилович меня тормознул.

— Оболенский, обожди, у меня еще остались вопросы относительно твоего выступления, — пришлось задержаться, видно, у меня сегодня дебют, а я и не понял. — Сколько ты еще хотел дурить своих однокурсников и лично меня?

С непониманием уставился на учителя магии, совершенно не догадываясь, о чем он сейчас говорит.

— До каких пор будешь скрывать, что ты одаренный? Смог загипнотизировать Смирнова, хотя поначалу сам поддался, но сумел как-то выйти из гипноза. Я же видел его остекленевший взгляд, а ты освободился еще до моего щелчка пальцами. Допустим, любого человека можно обучить гипнозу. Согласен, ты его подловил, хотя мага-гипнотизера не каждый сможет обставить. Как давно ты этим направлением увлекаешься?

— Никогда не пробовал до сегодняшнего дня, — честно, вообще не интересовался и даже не знаю, как это должно работать.

— Очень странно, но это мы еще проверим, обещаю. А как ты умудрился наложить магию приворота на Лопухину, избавившись от ее проклятия? Когда собираешься его снимать, теперь ведь она тебе проходу не даст, — вот сейчас совсем было не смешно. Какое еще проклятие и при чем здесь Лопухина? Хотя после драки все вожделенные мысли наконец-то покинули мою голову, я по-прежнему относился к ней с неприятием.

— Не понимаю, о чем вы, учитель, — развел руками в сторону.

— В смысле не понимаешь? Ты ее одним своим взглядом приворожил, она поплыла после поединка взглядов. От тебя исходила очень сильная магия, против которой даже ведьма не устояла, — мне после этих слов стало не по себе. То, что сейчас говорил учитель, казалось большим абсурдом, ведь я всего лишь пристально на нее посмотрел, да немного поддал энергии соблазнения, ведь зол был за ее выходку. Да и мысли у меня на тот момент плыли не в нужную сторону, но, чтобы приворожить, это уж слишком.