Псих. Пенталогия

Через пару минут она чуть успокоилась, но всё равно укрытие я покидал с опаской.

– Хватит прятаться! Ещё три символа осталось!

Три? Должно же быть четыре.

Я подошел к Кире и... статуе. Стажер стоял неподвижно, только глаза бешено вращались. На его груди горел бронесимвол.

– Вот! Твёрдый как камень, даже когти затупились.

– А он не задохнется?

– Не знаю? А может?

– Грудь-то не вздымается. Стирай символ.

– Не стирается! И не тускнеет! Что делать?!

– Сухари сушить!
– делать и вправду что-то надо.

Символ на дощечке еще горел, хотя прошло уже минут пятнадцать. Пятнадцать минут он не продержится.

– Делай искусственное дыхание!

– Как?

– Рот в рот!

– Рот не открывается!

Время уходит. Я начал бить по дощечке, символ тускнел, но очень медленно. Тогда я сбегал в дом за револьвером и выстрелил в доску. Символ потускнел, пуля сплющилась. Ещё выстрел - символ погас, и пуля пробила доску.

– Ясно. Один раз в торс и один вскользь. Стреляю, готовься, - предупредил я и выстрелил дважды.

Поток мата показал, что все прошло удачно.

– Вы - психи! Сначала чуть не сожгли, потом чуть не задушили, а напоследок решили пристрелить!

– Псих только он! А я - Кира!

В расстроенных чувствах Стажер ушёл в дом, и теперь я занял место подопытного кролика.

– И что чувствуешь?
– спросила Кира, заряжая один из неизвестных символов, нарисованных на моей руке.

– Ничего.

– Ну, попробуй поделать что-нибудь, подними что-то.

– Ничего не поменялось, - я подбрасывал на ладони гирьку от весов.

– Кинь её!

– Да, пожалуйста!
– я размахнулся и запустил гирьку за забор.

Вдалеке послышался звон разбитых стёкол.

– Хорошо пошла! Это сила?

– Скорее скорость.

– Сейчас проверим.
– Кира уже рисовала символы у себя на ногах.
– На старт, внимание, МАРШ!

Вот это рванула! Гепард от зависти удавится. Упс, что-то не так: Кира кубарем покатилась.

– Что случилось?! Цела?
– бежал я к ней.

– Цела, цела. Бензин закончился. Башка болит. Опять откат словила?

– Скорее просто землю забодать решила.

Следующий символ никак не проявил себя. Светился ярким, синим светом, не гас, но ничего не делал. Сколько мы не прыгали, бегали, нюхали и слушали, не произошло ровным счетом НИЧЕГО! Может это какая-то защита от злых духов или профилактика маразма? Пусть с ним голованы в Институте разбираются, а у нас еще пятый символ остался.

– Последний штрих.
– Кира выводила на моей руке очередной символ.
– Готово! Что чувствуешь?

– Пока ничего, - я взял в руку подвернувшуюся железяку.
– Кажется, она была тяжелее.

– Или ты стал сильнее, - она бросила мне трубу.
– Согни.

– Не выходит, - я попытался, но труба не поддалась.

– Подожди, сейчас на второй руке нарисую, - минута возни с карандашом.
– Пробуй.

Заряда в символе хватило, чтобы завязать трубу в узел. Потом символы потухли, и меня оглушило откатом.

– У тебя кровь из носу идёт!
– я провел рукой под носом.

И, правда, кровь.

– А ты что делаешь?

– Проверить кое-что хочу, - она рисовала на ногах по два символа на каждой.
– И. Прыжок! Ой, блин!
– прыжок вышел на славу - метров десять в высоту, проблема только в приземлении: - Лови меня!

Поймал! Ну как поймал... Кира шлепнулась на меня, впечатав в землю. Ей-то ничего, отряхнулась и пошла. А вот мне:

– Ух, блин, зашибёшь.

– Хватит кряхтеть, как старый дед, классно же!

– Классно, классно, - аж спина хрустнула.
– Я знаю, от чьей руки помру, ну, или не руки, а попы.

– Что ты имеешь против моей попы!

– Против попы ничего, а вот её хозяйка меня убить пытается.

– Хотела бы - убила бы.

Аргумент. С этим не поспоришь. Темнеет уже. Лягу-ка я спать пораньше.

Мечты, мечты. Разбились мечты о суровую реальность:

– Йифф!

– Что?!

– Это значит...

– Это значит, что одному просветителю завтра не поздоровится!
– специально повысил голос, пусть знает.
– И много ты от него узнала?

– Не очень. В интернете больше.

Ну, всё! Приплыли!

***

Говорят, в армии просыпаются в шесть утра, потому что единственное чего хочется делать в шесть утра это убивать. Обычно смерти желают дневальному, а особенно когда им был я.

– РОТА, ПОДЪЁМ!!!
– У меня даже офицеры в канцелярии подпрыгивали, а навыков я не утратил.

Наоборот, с саблезубьей глоткой только громче стало, да ещё с хищными нотками. Стажер даже свалился с кровати, поднялся, врезался в шкаф и снова упал. А я продолжил:

– Форма одежды спортивная, построение через минуту. Разойдись!

Нет, по утрам мы не бегаем, но почему бы не сделать исключение для хорошего человека. В минуту он, естественно, не уложился, и поэтому, а ещё чтобы нам было ещё веселее бежать, всё оружие и патроны я нагрузил на Стажера. Так мы и выбежали к карьеру. Бежали недолго, правда, поскольку Стажёр сдох и оружие пришлось забрать, а то чисти его потом от песка, второй раз уже роняет мой автомат.

– Ну, показывай, что умеешь?

Так, магазин вставил, с третье попытки, но пусть хоть так. Предохранитель для слабаков я смотрю.

– Не заряжается!
– в очередной раз ударив затвором ВАЛа о предохранитель, воскликнул Стажер.

– С предохранителя сними.

Ух! Весь магазин за раз, да ещё и с закрытыми глазами! Хорошо, что вчера тварей не было. Восстанавливают, видимо, непры порушенную нами инфраструктуру.

Но постепенно дело всё же пошло на лад! Всего пятнадцать магазинов и он глаза не закрывает, осталось научить не выстреливать весь магазин сразу.