Психбольница

Врач назначил новую дату приема и отпустил своего измученного пациента. Саша вышел из кабинета и был готов провалиться под землю. Уверенный тон врача не давал утешительных прогнозов.

«Навряд ли там что-то найдут».

Пусть ищут усерднее!

Александр покинул здание диспансера, сжимая в руке направление на энцефалограмму. Голова была пустой, как и желудок.

– Как ты объяснишь ей свои прогулы? – спросила однокурсница Саши, попивая кофе.

– А чего врать? Скажу, что ездил в психушку.

– Реально?

– Даже справка есть.

– А какой диагноз?

– Эмоционально неустойчивое расстройство личности, пограничный тип.

– Ну ты даешь, – удивилась девушка. – И какого там в психушке?

– Если бы ты видела тамошних пациентов, то никогда не отличила бы их от нормальных людей. Они точно так же ездят на автобусах, покупают в киосках хлеб и выгуливают собак. Просто они регулярно принимают таблетки, которые и делают их нормальными. Никогда нельзя знать наверняка, куда едет твой сосед в трамвае. Вполне возможно, что на плановый осмотр к психиатру.

– Жесть! Я могу судить о сумасшедших только по книге «Пролетая над гнездом кукушки». Очень сочувствую тебе.

– Да ерунда. Завтра опять на прием. Еще кучу анализов надо сдать.

– Короче, беспокойная жизнь тебе обеспечена. А вот прогулы придется отрабатывать.

Александр хмыкнул и уставился в окно. Начинался дождь.

Сидя на скучной паре латинского языка, Саша набрал Ане сообщение, в котором описал свою проблему. Девушка никак не отреагировала на сообщение, просто ничего не отправляя в ответ.

Что было в ее голове? Сопереживала она или презирала? Знать наверняка нельзя.

Неожиданно юноша услышал свою фамилию. Преподаватель (настоящая мегера) назвала ее снова. Этот спокойный тихий голос продирал до костей. Было достаточно одного испепеляющего взгляда, чтобы остановить сердце бедного студента.

– Почему вы не отвечаете на вопрос? – словно лезвием резала препод. – Вы что, опять не подготовили домашнее задание, Александр?

– Скажу честно: нет.

– Очень жаль. С таким успехом вам никогда не сдать зачет. Почему вы не готовитесь к занятиям? Вы сделали словарь латинизмов?

– Нет.

– Все девочки уже сдали его, остались вы один. Поздравляю с новым долгом.

«Не дается мне ваша латынь! Все идет против того, чтобы я ее знал. У меня даже имя греческое. Как вообще можно знать наизусть всю ту ерунду, что вы вбиваете в головы кувалдой?»

– А я люблю латынь, – сказала однокурсница в очках после пары. – Она такая красивая и логичная.

– Ага, «идущие на латынь приветствуют тебя», – усмехнулся Саша. – Даже чертовый современный русский язык проще, а ведь он не зря называется СРЯ. Видела сколько домашки навалила эта тетя? Еще говорит «мало, ведь у вас впереди целых три дня». Как будто три дня это целая вечность!

– Не кипятись. Попробуй относиться к этому с оптимизмом.

– Не могу, я же псих.

– Ой, да ладно. Нормальный ты парень.

– Нормальные парни не поступают на филфак.

– Постарайся сделать домашку хоть один раз и поймешь, как круто все знать и отвечать на вопросы. Лично я тащусь от латыни и нашего препода.

– Похоже, не мне одному надо обследоваться.

Девушка легонько стукнула Сашу в плечо и возмутилась:

– Нашел над чем шутить.

В здании диспансера сидело человека три или четыре. Все они образовали очередь и заходили в кабинет не раньше положенного. Александр снял горнолыжную куртку и повесил ее на предплечье. Показался врач.

– Вы, – ткнул он пальцем в юношу. – Ждите. Ваше дело передали заведующему отделением.

Саша воспрял духом от услышанного. Не могут же каждого встречного призывника отправлять к заведующему. Они явно что-то нашли!

Грузный мужчина с щетиной на щеках и кроссовках прошагал по коридору.

– Александр? – спросил мужчина.

– Да, – вскочил юноша.

– Пойдемте в мой кабинет.

Оказывается, это и был заведующий диспансерным отделением. На вид около тридцати пяти лет, крепкого телосложения, стрижка короткая.

Дверь закрылась изнутри на ключ.

– Так нам никто не помешает, – сообщил заведующий.

Кабинет был маленький, плотно заставленный столом и диваном у правой стены. Ходить здесь можно было с трудом, но это и не важно. Юноша сел напротив стола и вопрошающе посмотрел на заведующего. Стул был неудобный, но другого в комнате все равно не находилось.

– Я просмотрел ваше личное дело, но для начала познакомимся. Меня зовут Дмитрий Всеволодович, и я заведующий диспансерным отделением. Значит, твое имя Александр…

– Все верно.

– Призывник.

– Да, – зачем-то встревал юноша.

– Расскажите о себе. Чем занимаетесь? Где учитесь? Все по порядку.

– Учусь на филолога, на первом курсе.

– Нравиться?

– Вообще-то не очень. Не могу справиться с нагрузками, ненавижу латынь. Но я сам выбрал факультет, так как посчитал, что в будущем мне это поможет. Сначала я думал, что буду усердно учиться и достигну небывалых успехов. Хотел идти на красный диплом и все такое. Но чуть позже навалилась такая жуткая апатия, что аж выть хочется. Настроения нет. С каждым днем приближаюсь к отчислению за неуспеваемость.

– Но ведь еще рак рано! Первый курс, жизнь только начинается. Всем учиться тяжело, иначе просто и быть не может, но надо брать себя в руки и заставлять двигаться вперед. Сидя на попе ровно ничего не достигнешь.

– Я понимаю, но ничего поделать не могу.

– Давай-ка не раскисать. Это только сейчас у тебя есть отсрочка, а если в армию заберут? Что тогда?

– Придется пойти служить.

Дмитрий Всеволодович вздохнул и стал быстро бегать пальцами по клавишам клавиатуры. Компьютер едва различимо жужжал.

– Когда начались перепады настроения?

Александру пришлось повторить все то, что он говорил первому врачу.

– Удивительно! – воскликнул Дмитрий Всеволодович и почесал щетинистую щеку. – Прямо на острове город?

– Да, совсем крошечный. Население всего две тысячи. Жить там тяжело. Все детство я провел в изоляции. Там и сотовая связь появилась не так давно, а о стабильном интернете можно только мечтать. Там у меня были друзья, детская беззаботность и огромный запас времени. Конечно, не обходилось без грусти, но она была скоротечной и несерьезной. Я очень долгое время тосковал по ушедшему, не желая жить настоящим. Наверное, именно после переезда случился раскол. Что-то во мне дало трещину. В этом новом для меня городе я пытался жить полноценно, но комплексы неполноценности преследовали по пятам. Нормальных друзей так и не удалось найти. Одиночество стало приговором.