Психея

Теряюсь во мгле, которую сам же впустил в себя.

========== Глава 25. ==========

Создавалось под: Hans Zimmer – Interstellar: Main Theme

Идёт. Перед глазами тёмные блики, мешающие различать дорогу.

Лес окутывает, вой ветра уносит мысли ввысь. Тайлер держится. Осталось совсем немного. Он должен держаться, должен прийти на место.

Тело вспотело. Холодные капли катятся по виску, мокрые губы дрожат, глаза горят. Кажется, что они вот-вот разорвутся от давления в голове.

Но парень не думает о боли.

В его сознании лишь образ девушки. Да, это слишком глупо. Думать о той, чьё присутствие рядом вызывает эмоциональные вспышки. Но сейчас Пози не желает ничего другого.

Лишь бы увидеть.

Лишь бы прижаться. Ещё раз. Последний. Ощутить тепло горячей кожи. Живой. Послушать биение сердца. Просто, чтобы Джейн была рядом. Сейчас. Всегда.

Тайлер касается дверного проёма. Это здание приюта. Он шёл сюда.

Место, где он умер. Сгорел с другими детьми.

Место, где ему был дан шанс быть чужой марионеткой.

А Тайлеру просто хотелось начать всё сначала: хотел, чтобы отец был с ними, хотел быть рядом с матерью, хотел пойти в школу и завести друзей.

Так и вышло, но отец продолжал изменять, матери это приносило боль, поэтому её здоровье ухудшилось. Появился друг, но дружба была построена на обмане. Влюбился. Безвозвратно. Но не смог уберечь Джейн оттого, что произойдёт. Пытался помочь, подсказывал.

Но этого было мало.

Пози чувствует себя отвратительно. И это - он? Человек, проживший какое-то количество времени не для себя. Человек без воли, не способный защитить то, чем дорожит.

В чём тогда был смысл его “второго шанса”? Это было необходимо Джошуа, ведь с помощью Пози, Он мог следить за теми, кто представлял для него угрозу.

Мысленно Тайлер кричит, стонет, просит прощения, ведь это всё он.

Он предупреждал Джошуа, когда они подбирались ближе, он сбивал ребят с верного пути.

И теперь, когда Пози предал Джошуа, ему нет прощения. Ему больше нет места в Его игре.

Тайлер еле перебирает ногами, идя возле стены. Тёмные коридоры манят, но держаться всё труднее. Кожа начинает жечься, словно горит.

Ожоги. Они начинают проявляться.

Колени сгибаются. Пози напрягается, но не падает на пол. Он чувствует давление маленьких ручек. Ладошки, которые придерживают его.

Поворачивает голову, ощущая, как шея хрустит. Его бледные губы расплываются в слабой улыбке. Девочка. Её темные волосы заплетены в неаккуратные косички с ленточками. Кожа бледная, покрытая ссадинами и ожогами, глаза белые, смотрящие прямо в сознание Пози, который еле касается рукой её головы, потрепав волосы:

– Спасибо, - шепчет.

Девочка не отвечает. Всё время оборачивается, смотря по сторонам. Это она приходила в больницу. Ей страшно. Ей нельзя здесь быть, ведь Джошуа может найти её.

– Иди, - Тайлер, отталкивает её от себя, кивая в сторону дверного проема.
– Иди.

Девочка мнётся. Её разорванная губа дрожит, а бледные глаза направлены на парня. Тот кивает головой, уверяя жалкой улыбкой:

– Я сам доберусь, справлюсь, - кашляет, давясь кровью, которую выплёвывает на грязный пол. Тяжело дышит, вновь подняв глаза.

Девочки уже нет.

Сутулится, опираясь ладонями на стену. Продолжает идти.

И каждый шаг, каждое движение вызывает рвоту. Алая жидкость рвётся наружу. Парень не успевает сделать глубокий вдох, поэтому начинает задыхаться.

Но продолжает идти.

Ему нельзя останавливаться здесь. Должен успеть, пока не пришёл Джошуа. Это последний бой. Только между ними.

***

Всего одна, короткая просьба:

“Не сдавайся”.

Распахиваю глаза.

Взгляд тут же замирает на Джейн. Её красные глаза всё ещё наполнены слезами, а дрожащие губы растягиваются в улыбку. Трясёт меня за плечо, хотя я уже пришёл в себя.

Относительно пришёл, ведь голова идёт кругом от боли и давления. Лицо горит, будто покрылось сыпью. Отдельные участки тела пульсируют. Пытаюсь двинуться, поднять голову, но шею пронзает боль. Стискиваю зубы, сжимая опухшие веки.

Рид сидит на коленях. Опускает лицо в ладони. Её плечи дрожат. До моих ушей доносится тихий плач. Жалкие всхлипы. Еле приподнимаюсь на локти, делая глубокий вздох. Наполняю лёгкие, хватаясь за край стола. Сажусь, смотря перед собой. Уставился в чёртову дверь, которая открыта нараспашку.

На кухне пахнет гарью.

Моя рука соскальзывает со стола, падает на пол рядом с коленкой. Опускаю взгляд, смотря на ободранную ткань джинсов. Моргаю, чувствуя, как глаза начинают гореть. Хотелось бы уверить себя, что они болят от усталости, но нет. В следующую секунду, по щеке скользит капля. Я гневно, грубо и резко смахиваю её, откашливаясь, ведь горло начинает болеть от злости и обиды.

Чувствую себя маленьким мальчиком, которого не хило так… Кинули? Предали? Нет. Всё намного отвратительней.

Я не хотел признавать этого, но у меня есть они… Чувства. Чувства к этой грёбаной Ронни. Ронни Добрев. Чёрт подери. Мне тошно от самого себя. Как я мог так расслабиться? Как мог допустить это?

“Не сдавайся”.

Что? Что, чёрт возьми, она хочет от меня? Она ведь предала? Всё это время это была она, так, какого хрена, сейчас она впаривает мне это?

Не сдавайся? Шутит?

Прикрываю глаза, делая глубокий вдох через нос, выдыхаю ртом. Вновь смотрю в пол, перебирая пальцами. Джейн трёт веки. Я приподнимаю руку, касаясь её плеча. Потираю, сжимая ткань одежды. Девушка начинает покачиваться в разные стороны, после чего наклоняется, прижавшись лбом к моей шее. Всхлипывает, шепча:

– Что происходит?

Вопрос глупый, но Джейн можно понять.

Ещё немного - и она сломается.

– Джейн, - вздыхаю.
– Я отвезу тебя в больницу.

Девушка поднимает глаза, отрываясь от моей шеи. Смотрит, широко распахнув веки, после чего хмурит брови:

– Что?

Я не смотрю на неё, говоря твёрдо:

– Ты останешься со своей мамой, а я поеду за Питерсоном. Больше не отходи от матери, ясно?

– Ты… - её тон повышается, но я спокойно перебиваю, корчась, ведь поднимаюсь на ноги, держась за стол: