Психея
Шрифт:
— Мы были дома у Питерсона. Его там не было.
— Было бы странно, если бы он похитил человека и заперся в своей квартире, — неприятно усмехается Тайлер, шагая рядом с Джейн, которая пытается не обращать внимание на его близость к себе. Пози хочет вернуть свою жизнь, своих друзей, девушку, но он даже не предполагает, что своим возвращением сломает структуру реальности, в которой его не должно быть. Его судьба — сгореть в приюте. И сейчас происходит сильный диссонанс. И Рид вполне способна довести себя до безумия, нет, она правда сойдет с ума, если не найдет способ вспомнить. Постепенно, по вине ни о чем не подозревающего Тайлера, Джейн Рид прекратит существовать.
— Дилан, — Карин шагает по траве, пытаясь перевести дух. — Мы правда
— Так оставь уже эту свою опеку, — О’Брайен просит её серьезно, ведь порядком устал от этого внимания. Но он не понимает, что после распада семьи стал смыслом жизни для девушки, которая мечтала наложить на себя руки. Дилан этого не знает, но Коди… Коди знает всё, потому что ему приходилось бороться за жизнь Карин самостоятельно, буквально силой отбирая у неё острые предметы. Карин не может не думать о брате. Он — её якорь. И от этого Кристиану тошно.
— Есть ещё предположения, куда Питерсон мог деть Ронни? — Джейн не волнует ни эти семейные распри, ни отношения к ней со стороны Пози. Она думает только о подруге, рядом с которой сможет чувствовать себя в безопасности. Коди переглядывается с Карин, и та отводит взгляд в сторону, тяжко вздыхая. Кристиан оборачивается, проверив, не следит ли кто за ними, и откашливается:
— Знаете, что я думаю, — начинает как-то загадочно. — Питерсон, он же не слабого десятка мужик. Не может быть, чтобы офицер полиции так просто сдался Психее, тем более, если он знает, что подобная сила может воздействовать на него.
— И к чему ты это? — ворчливо интересуется Дилан, ровняясь с Джейн и Тайлером. Коди скрипит зубами, но борется с желанием заехать парню по роже:
— Я к тому, что… Вдруг Питерсон сражается с самим собой? Что, если он не выполняет поручения Психеи, а засел где-нибудь, спрятался в таком месте, о котором мало, кто знает?
— Супер, — Джейн фыркает. — Тогда мы точно знаем, где его искать, — язвительно шикает.
— Да, — Коди держится, чтобы не повышать голос. — Это не дает нам никакой информации о его местонахождении, — переступает большой корень. — Но нам стоит ещё раз съездить к нему домой, просмотреть личные вещи, — предполагает. — Возможно, у него есть загородный дом, — Карин вдруг медлит, отставая, и смотрит под ноги, хмуро вглядываясь в траву. — Если мы чего-то не знаем, это не значит, что нам нужно переругаться между собой. Стоит наоборот собраться и подумать, — Коди оглядывается, прерывая свое рассуждение, которое, слава богу, ребята воспринимают с согласием. — Карин, не отставай.
Девушка поднимает голову, с обеспокоенным видом смотрит на парня, который тормозит, сделав большой шаг в её сторону:
— В чем дело?
Остальные так же останавливаются, взглянув на Карин, которая тут же принимает невозмутимый вид, хотя своей растерянности ей не скрыть от Кристиана:
— Я ведь говорила, что… — начинает неуверенно, ведь это безумное, но всё-таки предположение. — Что Питерсон связан со всем этим, потому что его прабабушка тесно общалась с семьей Добрев? Так вот… В те времена богатые семьи, вроде Питерсонов и Добрев, имели возможность построить себе целое поместье, особняк, в котором по традиции, должна собираться вся семья. Как и у семьи Ронни, у Питерсена есть такой же. Старый. Он как-то привозил меня туда, когда мы имели дело с детьми. Это очень старое строение. После смерти его прабабушки никто не хотел жить в нем, а продавать боялись, потому что… Боялись саму хозяйку дома. Думали, что она будет преследовать их в кошмарах, в общем, Питерсон говорил, что странная она была.
— Погоди, — Коди не может сообразить. — То есть ты, зная о существовании такого места, не говорила об этом?
— Это было давно, — Карин смотрит на Дилана, который отводит взгляд, хмуро переглянувшись с друзьями. — И, если честно, у меня осталось неприятное чувство от этого особняка,
поэтому лишний раз думать о нем не хотелось.— Господи, — Кристиан трет веки, грубо подтолкнув девушку. — Помнишь дорогу? — все следуют за Карин, которая кусает губы, правда, пытаясь вспомнить, но в её воспоминаниях всё смазано:
— Думаю, если я буду за рулем, то постепенно смогу вспомнить, — уверяет саму себя, ведь все явно начинают питать надежды. Даже её брат смотрит на неё, как на единственный шанс найти Ронни, и Карин не может огорчить его, поэтому уверенно кивает головой, взглянув на Коди:
— Я смогу вспомнить дорогу. Я уверена.
***
Создавалось под: Terror[east] — The Smell Of Her Hairs [Dark Ambient]
С каждым часов становится только холоднее. Мороз касается кожи, заставляет пускать пар и вызывает больше мурашек, чем тот псих, что разносит к черту эту темную комнату, борясь с собой, при этом вопя на все предметы, что попадаются под руку. Ронни сжимается полностью. Сидит, трясется, виском трется о рыхлую стену. Её синие губы еле дрожат, зубы быстро и громко стучат. Холодный пот стекает каплями по спине. Прикованная рука болит. Все запястье в крови и синяках, ведь девушка ни на секунду не оставляла попыток вырваться из оков, но все тщетно. Пальцы второй руки окоченели, как и все тело. Она не чувствует себя. Кусает кожу ладони, но ей не больно. Кусает губы, внутреннюю сторону щеки — ничего. Абсолютно. Она вообще жива?
Добрев хочет пить. Её сухое горло рвется при попытке вздохнуть полной грудью. Она голодна. Живот выворачивает от боли. Темнота всё сильнее сдавливает со всех сторон. Ронни не протянет долго. Она не сможет.
Косо смотрит на Питерсона, в котором столько энергии, что он не сидит на месте дольше пяти минут. Мужчина трясет высокий шкаф, после чего старые пыльные книги с грохотом валятся на пол. Он отступает назад, резко переводя взгляд на Ронни, и та не прячет глаза. Смотрит в ответ, шепча:
— Тебе нужно успокоиться, — не оставляет попыток выйти на контакт, помочь ему, но Питерсон не воспринимает Добрев. Он быстро шагает к ней, крича:
— Я должен убить тебя! УБИТЬЧЕРТВОЗЬМИУБИТЬ! — Ронни не ожидает такой внезапной агрессии после трех часов «штиля», поэтому даже не успевает осознать, как валится на спину, хрипло вскрикнув, ведь прикованная рука растягивается, а поврежденный участок кожи вновь натирается. У Добрев нет сил, но она начинает пинать ногами мужчину, который забирается сверху, пальцами сжав её шею. И весь мир уходит из-под ног. Ронни прогибается в спине, не может двигаться под такой тяжестью. Одной рукой старается разжать пальцы Питерсона, которыми он сдавливает горло. Душит.
— Умри, — шепчет с безумным желанием. — Умри!
— Питерс… — кашляет, запрокидывая голову, и дергается под ним, ногами колотя пол. — Стой… — хрипло вдыхает кислород, чувствуя, как уходит. Медленно её глаза закатываются.
— Сдохни же! — Мужчина вновь начинает рыдать в голос. — Давай! Быстрее! — он так же внезапно убирает свои руки, и Ронни громко кашляет, всасывая воздух, пока у неё есть возможность. — Почему ты не можешь просто умереть?! — он не способен убить человека. — Т-ты… — вдруг ему в голову приходит «гениальная» идея. Он моргает, вынимая дрожащими руками из кармана складной ножик, и Добрев хмурит брови, со страхом смотря на сверкающее в темноте острие.
— Что ты… — шепчет, и Питерсон перебивает:
— Убей себя сама, — вручает в свободную руку оружие, и окоченелые пальцы отказываются сжимать острый предмет. — Давай, — мужчина шепчет, облизывая губы. — Давай, — заставляет её сжать нож и направляет её руку с оружием к горлу. — Хочешь, шею порезать? — шепчет дрожащим голосом. — Или… — теперь подносит к прикованной руке. — Запястье? Давай, запястье? — умоляет, смотря ей в глаза. — Давай? — просит нежно. Безумно нежно, и гладит девушку по ледяной щеке. — Давай, — заставляет её нажать острием на кожу запястья, и Ронни пищит от страха, что вновь сбивает настрой Питерсона: