Психоанализ второй ступени

Обман заставил нас уже с первой репетиции так вжиться в свои роли, что мы скоро позабыли обо всем на свете. О том, что недавно и на время были званы на работу, что все мы просто актеры и сейчас играем на сцене. Что молчаливая и невидимая публика купила билеты и внимательно наблюдает за представлением даже тогда, когда мы крепко спим, и не хлопает в ладоши как раз потому, что не хочет разрушить магию этой чудесной мистерии.

Игрушечная свобода волшебного Театра, которой, оказывается, легко можно провести любого из нас, очаровывает и пьянит так сильно, что в ее колдовском вихре не просто кажется, а уже не в шутку разыгрывается взаправдашняя жизнь: поднимаются сильные ветры, на море вздымаются огромные волны, вулканы извергают горы пепла и огня, а звери с рычанием бегают по лесу. Мы, люди, всерьез принимаемся строить дома и летаем в далекие страны. Стреляем из ружей по своим врагам, пьем красное испанское вино и ходим в оперу. Всем сердцем любим своих близких, воспитываем детей и однажды умираем на самом деле.

Зрительного зала, надо полагать, ни пули, ни самолеты, а может быть даже и наши реплики, так же как пустые бутылки из-под шампанского или наша страсть, не достигают, поскольку все это – бутафория. Зрители в любом случае пришли смотреть на другое. Но для нас на этой сцене все выглядит в высшей степени правдоподобно и представляется чем-то очень важным. Именно поэтому мы с головой уходим в игру и однажды начинаем-таки получать от всего этого удовольствие. Увы, нам отсюда очень трудно понять, что купившие билеты и потому сидящие сейчас в партере серьезные зрители тоже во что-то играют, но только их развлечение куда занятнее нашего, хотя бы уже потому, что играют они нами…

* * *

Актеры в нашем Театре – настоящие профессионалы. Мало того, что они великолепно двигаются по сцене, но и, что встретишь крайне редко, почти никогда не путаются в тексте. Как написано, так свои слова и говорят, ничего не пропуская и не добавляя от себя. Ни единого слова. Вот почему действие Пьесы идет гладко, без каких бы то ни было заминок и повторов. Обнаружилось, что никакой надобности в репетициях вообще нет – все и так отлично получается. Артисты вовремя появляются в тех местах, где им и положено появиться, а реплики свои произносят исключительно с тем настроением, какое требуется по сценарию. Если, в частности, написано, что в ближайшую среду вечером на сцене появится актер из недавно приглашенных и прочтет монолог о том, что где-то на свете, как ему вдруг открылось, существует Театр, в котором труппа изображает жизнь и все его артисты так увлеклись, что, похоже, уже сошли с ума (они все воплотились в свои маски и поселились прямо на сцене, живут и играют там уже много дней, забыв про дом и себя настоящих), то такой артист в назначенное ему время действительно из-за кулис выходит и весь этот текст не запнувшись произносит. Наизусть и без единой ошибки!

Потом он также смело идет к месту, которое театральный художник еще в среду утром специально для него пометил белым мелом как “край сцены” (это где-то неподалеку от “зрительного зала”) и, показывая куда-то перед собой, будто что-то там увидел, приятно волнуясь и раскачиваясь, продолжает говорить, что, мол, сам он и всё, что его окружает, – разные птицы, деревья и другие люди (красиво проводит рукой вокруг себя) – лишь актеры в волшебном Театре марионеток. А из темной ложи – продолжает он свой интригующий монолог – за представлением наблюдает невидимый автор и, поскольку он является одновременно режиссером и хозяином этого Театра, уверенно руководит оттуда всем происходящим на сцене. Дергает за веревочки, и куклы приходят в движение. Некоторые из них даже начинают говорить. Жаль только, что почти никому, кроме, разумеется, режиссера неизвестно, про что и зачем была написана Пьеса и что случится со всеми этими куклами чуть позже…

На этой фразе актеры, изображающие зрителей, прерывают дебютанта искренними и громкими аплодисментами. Артист долго раскланивается и уходит весьма довольный собой. На смену ему выходит другой, потом третий и так без конца. Все они произносят разные слова, из роли, конечно, и без запинок. На одном дыхании. Удивительно, но никто и никогда в этом странном Театре не ошибается в тексте. И не произносит речей, которых нет в сценарии. Даже спьяну или случайно. Никто здесь почему-то не рождает своих мыслей. Попавший в Театр обречен стать актером… Кроме разве что осветителей сцены… Но ведь что поразительно – автора, равно как и сценарий его гениального шедевра никто из артистов не видел!.. Только осветители… Господи, да кто они такие?! Оказывается, их тоже никто не видел… Свет на сцене есть, а кто его зажигает – непонятно…

Продолжение следует.

* * *

Невозможно рассеять страх, не постигнув природу Вселенной.

Эпикур

Думается, незачем говорить о том, что контакт с Духовным “технически” может произойти в поле психического, хоть и с помощью инструментов ментально-рассудочной деятельности, изначально материальных по своему назначению (то есть соответствующих задачам, которые с их помощью решаются). Это и так ясно. Однако научиться различать, где заканчивается ум и начинается психическое, нелегко. В отличие от ума, психика уже готова к осуществлению контактов с ирреальным хотя бы потому, что ее природа – трансцендентна. Но главное, психика открывает человеку новые горизонты информативного узнавания, позволяя ему этот процесс ему не только отстраненно наблюдать, погружаясь в глубокие абстракции, но и непосредственно переживать, являться им, своими спонтанными предпочтениями и произвольными переменами в настроениях ощутимо на него влиять.

Конец ознакомительного фрагмента.