Психолингвистика

• А. Да?

• Б. "Вставочка" вместо "ручка" /.

• А. Ну / "вставочка" / это довольно долго дер… держалось /.

• Б. Теперь это исчезло / держалось / но щас исчезло / щас "ручка" говорят / "вечная ручка" /.

• А. Угу//.

• Б. "Шариковая ручка" / "вставочка" никто уже не говорит II.Но потом м… некоторые домашние слова / связанные с местными кухарками // Кухарки–то были из финок //.

• А. Ну да / охтенки /.

• Б. Охтенки / да // и потом от немцев // Немецкое влияние в петербургском произношении было большое II.Ну скажем так / помимо "клякспапира" // "Фрыштыкать"!

• А. Да? Неужели говорили?

• Б. "Фрыштыкать" / говорили / да // (смеется).

• А. Просто удивительно / правда / да?

• Б. "Фрыштыкать" // Да //.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2. ГЛОССАРИЙ

Ниже предлагаются толкования некоторых терминов, которые вам будут часто встречаться при чтении современной научной и научно–практической литературы. Опыт работы со студентами и аспирантами, равно как и мой опыт автора, постоянно пишущего для широкого читателя, показывает, что многие из приводимых ниже слов употребляются как своего рода бытовые клише, но при этом их значение остается весьма смутно понятым.

В начале этой книги я отметила, что в качестве фоновых знаний я ожидаю от читателей знакомства с представлениями о языке и речи в объеме учебника "Введение в языкознание" А. А. Реформатского. Этот лучший, на мой взгляд, вводный курс недавно переиздан, и я надеюсь, что его можно найти в любой университетской библиотеке.

Вместе с тем психолингвистика как особый ракурс, в котором предлагается анализировать язык и речь, предполагает наличие хотя бы фоновых знаний в области современной психологии. Здесь я как автор, а вместе со мной и вы, мои читатели, оказываемся в довольно сложном положении.

С одной стороны, за последнее время на русском языке издано много хороших и разных книг по психологии и психиатрии. Это давно не переиздававшиеся или не переведенные на русский язык (а потому практически недоступные) классики — Зигмунд Фрейд, Эрих Фромм, Карл Юнг, Анна Фрейд, Карл Ясперс, Карен Хорни и другие. Это и фундаментальные учебные руководства — например, книга Р. Л. Солсо о когнитивной психологии. Наконец, это разного уровня и качества популярные книги по психологии — преимущественно переводные. Особенным успехом пользуются книги типа "помоги себе сам", потому что такие книги прежде в нашей стране не издавались.

С другой стороны, я не вижу такого учебника или справочного издания по психологии, которое, подобно книге Реформатского, было бы одновременно доступным и научно безупречным. Главное же — большинство популярных психологических изданий никак не соотносятся с нашим культурным фоном. А иногда они идут вразрез с ним.

Я ограничусь двумя примерами.

Пример первый. Недавно впервые в русском переводе вышла книга Симоны де Бовуар "Другой пол". Эта книга в свое время "обозначила" основы феминизма как явления культуры. Но во Франции это "свое время" наступило в 1949 году! А в России, с моей точки зрения, для феминизма время вообще еще не пришло.

Пример второй. Основные понятия фрейдизма растворены в современной западной культуре в такой мере, что уже неважно, что именно из Фрейда принимается полностью, что с оговорками, что с обратным знаком, а что — только с юмором. Для русской культуры этот культурный фон совершенно чужд — признаем это как факт. Однако главное о фрейдизме необходимо знать, ибо иначе останутся не понятыми или понятыми весьма приблизительно многие явления западной культуры. Я не говорю уже о серьезной литературе. Но и очень популярные в США фильмы актера и режиссера Вуди Аллена забавны именно благодаря тому юмору, с которым автор пародирует пристрастие рядовых американцев к психоаналитическим объяснениям простых вещей.

Я надеюсь, что данный глоссарий будет полезен вам как временное подспорье и облегчит в дальнейшем переход к чтению специальной литературы.

Аномия

Любое общество держится на том, что его члены стремятся соблюдать определенные социальные нормы, потому что они признают стоящие за этими нормами социальные ценности. О нормах и ценностях мы не узнаём —вернее было бы сказать, что мы их впитываем. Так, с детства мы усваиваем, что родителей надо слушаться, что вот эти игрушки твои, и ты можешь ими распоряжаться, а вон те — чужие, а значит — их нельзя трогать, да и вообще на многие действия требуется разрешение старших. По мере того как ребенок взрослеет, он стремится понять, откуда берутся разрешения и запреты, зачем люди ходят в церковь, почему нельзя читать письмо, адресованное другому, и т. д.

Обоснование норм ("МОЖНО/НЕЛЬЗЯ") на основе связи норм и ценностей ("МОЖНО/НЕЛЬЗЯ, потому что…") в явном виде редко формулируется рядовыми членами общества. Соответствующая функция отводится профессионалам. В зависимости от эпохи и страны, это разные лица, а иногда и целые сословия — от жрецов и священников до школьных учителей, философов и телеведущих. В наше время вовсе не требуется иметь религиозное воспитание, чтобы стремиться исполнять десять евангельских заповедей — закрепленные в них нормы и ценности давно стали частью нашей культуры.

Нормы и ценности меняются вместе с обществом и его институтами. Так, в прошлом веке в России судьба внебрачного ребенка могла быть благополучной только, если его родители (прежде всего — отец) принадлежали дворянскому сословию. Это приводило к огромному числу детей–подкидышей. Нормой был только "законный брак" и созданная в нем семья — такое понимание института семьи и брака поддерживалось церковью и государством. Одновременно реальной ценностью оставалась прежде всего индивидуальная любовь. Соответствующие конфликты были характерны не только для образованного сословия (именно такова тема "Анны Карениной"). О том же написаны "Без вины виноватые" и "Гроза" Островского, "Леди Макбет Мценского уезда" Лескова. В наше время будущее ребенка вообще не зависит от того, рожден он в браке или вне брака: с одной стороны, изменились нормы сексуального поведения, с другой — понимание института брака, семьи и социальной роли женщины.

В спокойные времена между бесспорными ценностями и теми, которые еще только формируются как следствие изменений социального бытия, есть определенный баланс. В эпохи катастроф прежние ценности и нормы рушатся, а поиски новых ценностей (смыслов) и норм приобретают трагическую напряженность. Э. Дюркгейм, основатель современной научной социологии, еще в 1897 г. назвал аномиейтакое состояние общества, где происходит быстрое и массивное крушение социальных норм и ценностей.

Любое общество в известной степени аномично — иначе оно перестало бы развиваться. Но если а. становится тотальной, общество как таковое исчезает и начинает походить на стаю. Замечательная модель тотальной а. создана английским писателем Уильямом Голдингом в его романе "Повелитель мух". Группа добропорядочных английских мальчиков в результате кораблекрушения оказывается заброшенной на необитаемый остров. В борьбе за выживание дети быстро разбиваются на две группы. Одна группа признает власть сильного, другая, значительно более малочисленная, вначале пытается следовать нормам "старой доброй Англии". Грубая сила неожиданно быстро берет верх, и те, кто были как будто готовы следовать принципам защиты слабого и блага для всех, покидают своих лидеров. В тупом азарте дети убивают самого разумного и доброго мальчика, носителя нормы, — близорукого и беззащитного Хрюшу.