Психолог для некроманта
Шрифт:
Но я была строга и последовательна. И спраедлива
Так что спустя два часа передо мной возникла внушительная стопка из книг тридцати, которые следовало изучить…
– Видимо уже завтра, - посмотрела я на часы. - Надо же и работу поработать.
И сразу раздался осторожный стук в дверь.
– Проходите, Лавжель.
Я улыбнулась. Редкий пациент. Большинство сотрудников попадало ко мне по требованию Сеора или же обстоятельствам, при которых от психологического освидетельствования зависел допуск к той или иной работе.
А Лавжель сам ко мне пришел, сам попросился на терапию, ходил исправно
Ну может еще и за то, что несколько сеансов не могла понять, в чем же его проблема. А когда поняла, испытала законную гордость.
Молодой, симпатичный, одаренный маг. Целитель из хорошей семьи, с совершенно нормальным детством и вполне сносным продвижением по службе - может не стремительном, как хотелось бы, но достойным. С четким желанием активно развиваться, любопытством к жизни, коммуникабельностью и нормальным уровнем критичности к себе. Что делало его, кстати, почти идеальным в моих глазах - на фоне-то прочих жителей этого мира.
И его запрос о том, почему он не может выстроить отношения с женщинами и коллегами, откуда в нем постоянное внутреннее беспокойство, поставил меня в тупик. По всем параметрам было “нипочему”. Все в границах нормы. Ни детских травм, ни психопатологий, ни дезадаптивных установок.
А ситуация ухудшалась почти на моих глазах. После нескольких отказов от девушек он уже готов был забыть и забить на личное счастье. Чувствовал себя все более одиноким. Терял друзей, которые переходили в разряд “просто знакомых”. Делался совсем робким в отношениях с главой целительского департамента, и больше страдал от коллег, доброжелательная ирония которых переросла в довольно жестокие розыгрыши.
Понимание пришло внезапно. На четвертой консультации я обратила внимание, что Лавжель повесил свою камзол на одном из деревьев у входа, блокнот оставил на столике у противоположной стены, котомку свою с травами и артефактами, с которыми вечно ходили целители - на пути следования к дивану. Ну а когда сел, максимально разбросал конечности.
Он как будто старался занять как можно больше пространства.
Потому что сам был хрупким?
Потому что сам был невысоким и щуплым!
Чуть ниже меня. И да, не малыш, а среди некоторых рас вроде суматошников или троллей так и вовсе великан, но как ни крути, все вокруг были реально выше. Особенно в агентстве. И если это дефект восприятия себя…
Я тогда задала ему несколько вопросов и убедилась - так и есть. В нем шла неосознанная битва со всем миром, которая прогрессировала к тому же. Сначала он боролся "за равенство", доказывал - кому?
– что он не хуже. Потом превратился в искателя справедливости и глашатая строгой принципиальности, чувствуя глубоко внутри себя, что его физические особенности - это несправедливо. Ходячее и поучающее “белое пальто”, а таких никто не любит. Слово за словом, веря в какую-то тотальную несправедливость, он сам создавал между собой и людьми дистанцию. И сам же от них отдалялся.
– То есть мой рост породил комплекс неполноценности?
– спросил Лавжель, когда я описала ситуацию.
– Скорее, манию величия. Вы внутренне уверены, что из-за роста
вы особенный. И доказываете всем и каждому, что это не так. Даже если не понимаете что делаете - доказываете. Любыми методами.– А это... исправимо?
– Вполне. И не за пятьсот сеансов*
Так что мы взялись за работу. И на каждой нашей встрече я с удовольствием наблюдала, насколько быстро он движется вперед. Настроение поднималось, какие мы молодцы…
Зашедший в библиотеку Мираклий проводил подозрительным взглядом довольного Лавжеля и не менее подозрительно уставился на меня. Открыл было рот, чтобы высказаться на тему нашего довольства, но не стал.
Мирр предлагает снова мир? Кто ж я такая, чтобы отказываться. Так что я тоже не стала напоминать ему, что он, вообще-то, обиделся.
Встала ему навстречу.
– Освободилась?
– спросил сурово.
– Ну… - покосилась на гору книг, - Думала еще поработать.
– Рабочее время вышло, - сообщил не менее сурово, - Нас вчера прервали… а я хочу сделать то, что задумал.
И челюсть упрямо выдвинул. На случай моих возражений.
Поколебалась немного, но кивнула. Психологи более чем кто-либо знают цену профессиональному выгоранию и необходимость разграничивать работу и отдых. А также отдыхать и абстрагироваться от происходящего с заданной регулярностью.
Та что возражать я не стала.
Подхватила модный шарфик и сумочку и направилась к выходу, зачем-то уточнив напоследок:
– Мне понравится?
– Не знаю, - сообщил честный некромант.
Вот же ж...
Ну да ладно. Перед некромантом не надышишься.
* Сабина здесь про классический психоанализ. Психоанализ исследует бессознательное и предполагает долгое лечение: от четырех лет, от трех раз в неделю на протяжении этого времени. Потому и говорят, что помогать начинает после 500 сеансов)
Некроманты не останавливаются
Некромант, желающий причинить мне добро и радость - страшное зрелище. Непробиваемое и непоколебимое.
Но мое мнение же должно учитываться, да?
– Нет. Нет. И еще раз нет, - сделала я несколько шажков назад.
– Сабина!
– перехватил меня Мираклий.
– Даже не думай! Ты же не думал? Что я соглашусь?
– Естественно, согласишься!
– А я не согласна!
– А я не спрашиваю.
– А я вижу… Бездна, вот серьезно, я понимаю там кладбище, катакомбы, романтика… На худой конец флогер, шибари… Но вот на это я не готова!
– Что ты там за слова назвала?
– заинтересовался некромант.
– Забудь, - вывернулась и таки убежала на край площадки… А, нет, не убежала. Была снова поймана.
– Во-первых, не забуду, - притиснул к себе некромант спиной, - Во-вторых - тебе не отвертеться.
– Год вертелась - еще поверчусь. Меня даже мишки не уговорили…
– А вот об этом вообще не стоило мне сообщать, - рыкнул Мирр и прикусил меня за ухо.
– Ай! При упоминании животных ты превращаешься в животное, - пожаловалась ему же, - Мираклий, ну правда… это будет ужасно. И я боюсь высоты. И вообще, эта штуковина очень ненадежная - вдруг мы свалимся?