Психология и космос

На специализированных тренажерах космонавты могут тренироваться в выполнении конкретных задач, предусмотренных программой полета: например, выход в космическое пространство, переход с одной орбиты на другую, проведение стыковки с другим кораблем или с орбитальной станцией. Поэтому на таких тренажерах моделируются только системы и источники информации, которые понадобятся космонавту для решения этих задач.

Но все навыки, приобретенные космонавтами при тренировках на функциональных и специализированных тренажерах, как бы объединяются в упражнениях на комплексных тренажерах.

Первым таким комплексным тренажером послужил учебный корабль «Восток». Это был натуральный спускаемый аппарат с приспособлением для имитации движущейся Земли и звездного неба, с пультом инструктора и электрофизиологическим оборудованием.

В кабине монтировались все приборы и системы (приборная доска, пульт пилота, ручка управления, система кондиционирования, радиосредства и т. д.), которые располагались точно так же, как и на подлинном корабле «Восток».

Электронно-вычислительная машина во время тренировок космонавтов по показаниям приборов позволяла имитировать все участки полета: взлет ракеты, движение по орбите и посадка корабля на Землю.

Тренируясь на учебном корабле, космонавты овладевали навыками ручной ориентации, ведения радиосвязи, работы с системами жизнеобеспечения, проведения научных экспериментов, заполнения бортжурнала и т. д. Кроме того, их обучали действовать в особых, аварийных случаях (выход из строя различных систем, отказ связи, разгерметизация, изменение химического состава воздуха и температуры, спуск по ручному циклу).

Заключительным этапом подготовки являлась комплексная тренировка. Полетное задание «проигрывалось» в реальном масштабе времени, с действием всех систем жизнеобеспечения, то есть создавалась обстановка, максимально близкая к реальному полету (за исключением перегрузок и невесомости).

Как же шли тренировки? Сначала космонавты знакомились с кабиной корабля, расположением приборов и оборудования. Они изучали нормальные показания приборов и их возможные отклонения, уясняли, что происходит в той или другой системе при включении и выключении тумблеров и других органов управления. Затем они на практике осваивали действия при взлете, в орбитальном полете и спуске.

Каждая тренировка проводилась в таком порядке. Ставилась общая задача, потом уточнялось задание и заполнялся бортжурнал. Затем космонавт надевал скафандр. Завершив подготовку к выполнению упражнения, он докладывал о готовности и садился в корабль. Разместившись в кабине, он устанавливал радиосвязь и проверял оборудование. Закончив осмотр, он докладывал о его результатах, о своем самочувствии и готовности к старту. Кроме докладов, форма которых была стандартной, космонавты вели еще репортажи во время «полета» с записью на магнитофон.

Далее имитировался старт ракеты-носителя, работа ступеней сопровождалась шумом реактивных двигателей, который воспроизводился с помощью магнитофонов и мощных динамиков.

«Выйдя на орбиту и отделившись от последней ступени», космонавты действовали по инструкции и в соответствии с полетным заданием.

Задание это постепенно усложнялось. Вначале происходил одновитковый «полет». Затем вводились упражнения, предусматривающие отработку действий в аварийной обстановке и посадку корабля вручную.

Выполнив то или иное упражнение, космонавт докладывал о замеченных им самим ошибках. Затем замечания делали инструктор и руководитель бригады. Окончательная оценка зависела от количества и характера ошибок в процессе тренировок. Космонавт, хорошо справившийся с заданием, мог получить оценку «неудовлетворительно», если он допустил лишь одну ошибку, но такую, которая в реальных условиях могла бы привести к катастрофе: например, если бы тормозная двигательная установка была включена тогда, когда корабль неправильно ориентирован.

Чтобы вынести заключительное суждение о деятельности космонавта, приходилось учитывать многие факторы: темп работы космонавта, его эмоциональность, характер ошибок, его самокритичность, способность осознавать допущенные неточности и промахи, качество его доклада о проделанной работе. Оценка была предельно объективной: ее давали после совместного обсуждения методисты и врачи.

Тренажеры позволили непосредственно подготовить космонавтов к реальным полетам. Они выявили также и общие закономерности в развитии профессиональных навыков. Кроме того, отмечались индивидуальные особенности космонавтов, которые следует учитывать в процессе тренировок.

На ошибках учатся

«Человеку свойственно ошибаться». Эту старую, как мир, истину лишний раз подтвердили тренировки космонавтов. Все они допускали различные ошибки, которые, правда, постепенно уменьшались и сводились на нет. Особенно частыми были ошибки в докладах по радио (30 процентов от общего числа). Выполнив упражнение, космонавты мало или совсем не сообщали о показаниях приборов, о работе ступеней ракеты, о самочувствии в полете, о выходе из тени Земли, о прохождении команд, появлении сигналов на световом табло.

А ведь одно из важнейших условий, обеспечивающих выполнение полета, — точность воспроизведения информации как на космическом корабле, так и на наземных пунктах управления.

Мы уже говорили, что сеансы радиосвязи с Землей по каналам УКВ были ограничены определенным временем, когда космический корабль проходил над территорией Советского Союза. Обмениваясь информацией с пунктом управления, космонавты обычно прибегали к лаконичным стандартным фразам. Но само собой разумеется, что весь возможный обмен информацией предусмотреть заранее невозможно, так как все новые и новые задачи, решаемые в каждом полете, могут потребовать иных, непредусмотренных сообщений и команд.

«Единственный случай, когда меня не поняли на Земле, — рассказывал Титов, — произошел не по вине радиоаппаратуры. На одной из коротких волн звучала музыка. Дальневосточная станция включила запись вальса „Амурские волны“. Я люблю этот вальс, и когда ребята со станции спросили: „Не мешает? Нравится?“ — я ответил: „Спасибо. Нравится“. Дальневосточники тут же запустили ленту вторично. Потом в третий, и еще, и еще… Я передал им: „Спасибо, друзья. Смените пластинку“. — „Вас поняли…“ — последовал ответ. И после минутной паузы в космосе вновь зазвучали… „Амурские волны“. Вот так поняли!»

Не менее комичный случай произошел с «Востоком-5». Во время своего пятисуточного полета Быковский сообщил по радио, что «впервые был космический стул». На пункте управления это восприняли «космический стук». Естественно, все заволновались: шутка ли, если вдруг корабль столкнулся, например, с метеоритом. Тревога продолжалась около часа, пока корабль не вошел на следующем витке в зону радиосвязи. Быковскому предложили немедленно сообщить, где и когда он слышал стук, каков его характер, какое давление в кабине и т. д.