Психология лжи и обмана. Как разоблачить лжеца

Тут и хотелось бы определиться с терминами.

Поскольку в СССР маньяков и серийных убийц «не было», то и в инструментальной детекции лжи (а также в генетике, кибернетике и других отраслях науки) мы сильно отставали от Запада, где уже существовали целые отделы по поиску серийных убийц. Сейчас мы берем у западных коллег многое и даже не удосуживаемся правильно переводить термины. Термин «криминальный профайлинг» переводится однозначно и означает «преступный профайлинг»! Получается, что мы готовим преступников правильно выбирать и составлять психологический портрет жертвы для лучшего совершения преступления. Безграмотность современных российских специалистов в области детекции лжи, криминалистики и профайлинга вызывает грусть и печаль, особенно когда в научной литературе цитируются в качестве источников популярные книги Аллана и Барбары Пиз.

Вместо некорректного, с моей точки зрения, термина «криминальный профайлинг» я использую термин «криминалистическое изучение личности неизвестного (известного) преступника».

Специалист-профайлер, как правило, работает с материалами уголовного дела, со следовой картиной преступления. Перед ним стоит основная задача создания документа, в котором был бы описан психологический портрет подозреваемого. Ярким примером составления такого психологического профиля можно назвать психологический и антропологический портрет Андрея Чикатило, который создал профессор А.О. Бухановский, работая с материалами дела.

Что касается детекции лжи, как инструментальной, так и безынструментальной, то в этом случае нам предстоит иметь дело уже с конкретным лицом, нам известным (даже если это анализ видеозаписи), и, естественно, методологические подходы и приемы будут отличаться от методов криминалистического изучения личности.

Если в профайлинге основным инструментом является ознакомление с материалами уголовного дела, то в детекции лжи мы используем различные виды опросных бесед, которые и являются основными инструментами верификаторов.

Часто опросную беседу для установления истинности или ложности высказывания путают с таким явлением, как калибровка. Калибровка – термин из инструментария нейролингвистического программирования (НЛП), точное узнавание состояния и типологизация личности другого человека по вербальным и невербальным (телесным) сигналам [36] .

Задача же, которая стоит перед верификатором во время опросной беседы, – не только описать состояние, но и спровоцировать человека на неосторожное высказывание, получить признание, поэтому калибровку верификатор проводит каждую секунду и на основании ее принимает решение о переходе от одного этапа исследования к другому.

36

Краткий толковый психолого-психиатрический словарь / Под ред. igisheva. – 2008.

Однако это возможно только при развитии такого качества, как «сенсорная чувствительность». Сенсорная чувствительность – навык делать более тонкие различения в отношении сенсорной информации, которую мы получаем из окружающего мира. У многих людей хорошо развита сенсорная чувствительность от природы. Особенно это качество развито у женщин в силу их правополушарности. Исследования многих антропологов, в частности Д. Морриса [37] , показали, что женщины от природы лучше распознают невербальные сигналы.

37

Моррис Д. Библия языка телодвижений. – М., 2010.

Для верификатора это не природное качество, а навык, который сформирован путем длительных упражнений и поэтому используется не бессознательно, а осознанно.

Глава 13. Профайлинг в безынструментальной детекции лжи

Данная глава – результат огромного труда в области поисков практического подхода к исследованию личности. Эта работа велась уже после того, как во время обучения меня и моих коллег в педагогических и психологических вузах у нас возникло понимание, что психодиагностика в советской, а позже в российской психологической науке – очень обобщенная и мало применимая на практике. В общем-то, это понятно, потому что после указа о злоупотреблениях в педологии в 1936 г. психодиагностика в нашей стране была фактически уничтожена.

Она встала на одну полку вместе с кибернетикой, генетикой, инструментальной детекцией лжи. Конечно, ее причислили к категории лженаук. Потому что человеческой личности, человеческой индивидуальности противопоставлялась социально желательная модель усредненного советского человека.

В период хрущевской оттепели, когда у некоторых ученых возникла возможность вернуться на родину, те методики, которые разрабатывались в 20-е гг. в сфере психологии, они постепенно начали восстанавливать. Однако нужно понимать, что на Западе наука ушла далеко вперед, особенно в тестовых методиках и в развитии психодиагностики вообще.

Все существовавшие на тот период модели современной психодиагностики, которые были разработаны на Западе, были предоставлены в свое время советским ученым. Однако первые попытки их использования оказались достаточно сложными, потому что данные методики не удовлетворяли ряду критериев. Дело в том, что количественные критерии многих тестовых методик не подходят к стандартам отечественной популяции, отечественным кросс-культурным различиям, учитывая, что Россия (тогда Советский Союз) – многонациональная страна.

Исследование личностных свойств должно каким-то образом объединяться в единой теории личности, но в данном случае советские ученые настаивали на психологии деятельности, которая укладывалась в концепцию марксизма-ленинизма. Тогда как на Западе использовалось и продолжает использоваться многообразие концептуальных подходов, которые могли существовать совершенно спокойно, без претензий на единственно верное знание.

Нужно сказать, что эти упреки носили во многом справедливый характер. И дело не в том, что в данном случае наши ученые были не правы, – просто следовало создавать собственные модели. Конечно, существует большое количество исследований, отражающих проблематику личности. Однако при всей их увлекательности, теоретической важности они совершенно не помогают практическому психологу, особенно в изучении личностных свойств. Они носят, к сожалению, слишком обобщенный, общенаучный, отвлеченный характер и ориентированы на не очень четкую целевую аудиторию.

Поэтому и появилась модель оперативной психодиагностики. «Оперативная» – значит бестестовая и быстрая.

При разработке модели оперативной психодиагностики перед нами стояла задача: максимально точно и быстро понять, кто перед тобой. Для того чтобы, с одной стороны, максимально быстро начать вести комфортную коммуникацию, если это необходимо, а с другой – дезадаптировать человека, например, если это какие-то жесткие переговоры или формат переговоров с преступником либо террористом, захватившим заложника.

Согласитесь, что, если взять ситуацию захвата заложников, крайне сложно предъявить, например, тому же террористу Бараеву (во время «Норд-Оста») тест для определения его увлечений, детских проблем и комплексов и того, как он будет реагировать на те или иные ситуации. Естественно, поведенческий портрет личности известного или неизвестного преступника формируется уже по ходу ведения спецоперации, и стоит основная задача – по его словам, психолингвистике, внешним проявлениям понять, кто перед тобой и что с ним можно сделать, как воздействовать на него.