Психология масс

Так, в частности, один из ключевых моментов для новой системы наступил осенью 1979 г. Развивавшийся экономический кризис, продолжавшийся рост стоимости жизни, массовая безработица, разросшаяся коррупция способствовали углублению массового недовольства. В глазах населения революция не принесла облегчения. «Эти настроения не могли не сказаться на духовенстве и вообще на исламском политическом движении, чьи возможности манипуляции массовым общественным сознанием были еще далеко не исчерпаны, — справедливо отмечал С. Л. Агаев. — При этом различные группы многоликого по характеру и составу клерикального лагеря по-разному пытались трансформировать настроения масс в конкретные политические действия» (Агаев, 1984).

Лондонский журнал писал в то время: «Политические деятели в Иране считают, что на карту поставлено не исламское содержание революции, а ее форма. Но это представляется неверным истолкованием настроений масс, которые полагают, что с исламской формой все в порядке, но что ожидавшихся радикальных социальных перемен, жилья и работы для народа, более низких цен на продукты питания и дома пока еще ожидать не приходится» [99] .

«Именно настроения масс были, несмотря на жесткие меры властей, питательной почвой для выступления против политики режима» (Агаев, 1981). Однако режим сумел повернуть их в удобную для себя сторону. Последовавший вскоре захват американского посольства позволил канализировать недовольство масс, направить его в антиимпериалистическом направлении и одновременно укрепить власть теократии. Следствием осеннего кризиса стала отставка премьер-министра М. Базаргана и передача всех дел Исламскому революционному совету, которому поручалась подготовка референдума по исламской Конституции, выборов президента и меджлиса, а также проведение в государственном аппарате «революционной чистки». Осуществление этих мероприятий и составило содержание «второй революции», победа которой, по словам Хомейни, означала окончательную победу нового строя.

99

Middle East. 1979. № 10. P. 5.

Как отмечает С. Л. Агаев, «для руководителей «второй революции» самым важным было то, что захват американского посольства, дав выход антиимпериалистическим настроениям масс, позволил восстановить «единство всего народа», использованное в целях создания исламской государственной структуры» (Агаев, 1981). В декабре 1979 г. всенародный референдум одобрил «исламскую Конституцию», в январе 1980 г. были проведены выборы президента, в марте — мае того же года избран парламент, а в августе — сентябре создано новое, постоянное правительство.

После этого, «в первом приближении», новая политическая система стала считаться сформированной. Именно с этого времени роль массового политического поведения в жизни Ирана начинает уменьшаться. Теперь к массовым настроениям апеллируют лишь риторически, в контексте дальнейшего укрепления системы, для окончательного разгрома оппозиции — в частности, левых сил; а также для подогревания патриотизма в связи со вспыхнувшей в сентябре 1980 г. ирано-иракской войной. Место массовых народных толп, ранее почти непрерывно выплескивавшихся на городские площади и улицы для демонстрации «единства народа и имама», занял корпус стражей исламской революции и другие формирования, специально созданные духовенством. Начиная с этого момента, новая политическая система обрела необходимые структуры и перестала сколько-нибудь серьезно зависеть от массовых настроений. Наоборот, не нуждаясь в последних, новая система выработала эффективные механизмы их подавления и управления ими в своих целях.

Консервация настроений

Дальнейшее развитие событий в Иране заставляет вспомнить один из давних прогнозов. В 1979 г. французские аналитики писали, ссылаясь на слова «одного тегеранского университетского деятеля»: «Если события будут и дальше развиваться в тако направлении, мы можем прийти к «теомедиократии» на базе фашиствующего популизма» (Balta, Rulleau, 1979).

Приход к власти религиозных сил в Иране не приблизил создание «царства Аллаха на земле». Напротив, сменившая шахскую деспотию деспотия теократии породила настроение апатии и разочарования, поскольку сформированные на революционном подъеме притязания людей для большинства населения оказались нереализованными. «Революционные настроения» сменились не только апатией, но и вспышками недовольства режимом Хомейни. Следствием таких вспышек были репрессивные меры, которые, усугубив социально-психологическую ситуацию в стране, привели к доминированию настроений реакционного толка. Они стали основой репрессий против левых политических сил.

Народная партия Ирана не сумела воспользоваться подъемом массовых настроений недовольства режимом и направить их в свою пользу. Конечно, в ситуации, где религиозный фанатизм столь силен, сделать это было затруднительно. Понятно, что религиозным лидерам было легче стать выразителями массовых настроений: они кристаллизовали их вокруг теологической идеологии и затем направили в нужное русло. Уроки иранской ситуации заставили левые силы этой страны более тщательно относиться к учету массовых настроений. После этого даже на уровне уставных требований некоторые организации Ирана стали обязывать своих членов «реалистически информировать высшие органы о требованиях масс, их взглядах и настроениях».

Развитие событий в Иране в конце 1970-х гг. ясно показало несколько принципиально важных моментов. Во-первых, массовые настроения играют ключевую роль инициирования политического поведения масс, направленного на разрушение той политической системы, которая вызвала массовое недовольство и позволила ему достичь такого уровня интенсивности, при котором настроения уже не могли не проявиться в действии. Во-вторых, массовые настроения, при умелом управлении ими, играют достаточно важную роль в создании новой политической системы. Развитие событий в Иране показало разрушительную роль настроений на стадии свержения старой системы и, одновременно, их значительное влияние на формирование новой политической системы. Осуществляя функцию инициирования и регуляции политического поведения, настроения активно воздействуют на процессы модификации политической системы.

Возникшая у масс в ходе революции иллюзия соединения притязаний с возможностями их достижения вызвала соответствующие политические процессы: массовые настроения поддерживали все те действия имама Хомейни, с которыми связывалось достижение всех притязаний. Исламский режим умело управлял этими настроениями, удерживая их в целом в выгодных для себя рамках за счет целого ряда специфических политико-психологических средств. К последним относились и религиозный фанатизм, и революционная фразеология, и репрессии, и формирование множественных «образов врага», мешающего достижению притязаний, и реальная война с Ираком, и многое другое. При опоре на это во многом и сложилась новая политическая система иранского общества.

Массовые настроения и «перестройка» в СССР

Перестройка как особый случай модификации политической системы, как попытка эволюционного развития революционных по содержанию преобразований раскрыла некоторые специфические особенности динамики массовых настроений в процессах такого рода. Если в политическом отношении перестройка по своим намерениям означала процесс постепенного перехода от тоталитарной однопартийной надгосудар-ственной системы, от особого рода диктатуры к правовому демократическому государству, базирующемуся на гражданском обществе, то в психологическом измерении это значило резкое, значительное усиление роли человеческого фактора.

Перестройка в социально-психологическом отношении продемонстрировала критический момент в развитии противоречия между политической системой и «человеческим фактором», связанный с динамикой осознания этого противоречия массами. Процесс осознания, как показали первые годы перестройки, начинается именно на на-строенческом уровне, и еще до выработки рационального понимания противоречия соответствующие настроения начали проявляться в массовом сознании. Рассмотрим вначале некоторые проблемы перестройки, а затем перейдем к конкретному анализу социально-психологических моментов, связанных с массовыми настроениями в этот период.

Структуры и люди

Одна из ключевых проблем для любого общества — проблема взаимоотношения социально-политических структур и институтов, образующих социально-политическую систему как способ организации власти и властных отношений в обществе, и тех людей, которые составляют массу членов общества. Организуясь, любой новый строй создает ту систему, которую считает оптимальной. Образующие ее институты держатся на нормах, ценностях и образцах поведения, возведенных в ранг идеологии, законов и инструкций, подкрепленных силой убеждения и принуждения. Такая система создается для выражения и осуществления интересов людей — господствующего класса, слоя, группы, трудящихся масс или народа в целом. Однако подчас, при определенном стечении обстоятельств, элементы ее структуры могут отрываться от создавших их людей, приобретая надчеловеческий, самодостаточный характер. Тогда продукт социально-политического творчества людей превращается в подавляющий их механизм власти, руководствующийся собственными интересами, и возникает противоречие. Если система достаточно гибка, противоречие будет способствовать ее развитию. В противном случае негибкая система, используя жесткие методы власти, будет способствовать усилению сопротивления человеческого фактора. История советского общества может быть представлена как именно такой случай, как диалектика борьбы институтов системы и подавлявшегося ими человеческого фактора.